Мы пошли назад, как только посветлело. Солнце еще не вышло, и вокруг были серые сумерки. Комары в этот момент просто ужасные твари, они не слезут с тебя, пока ты их не убьешь прямо у себя на теле, отмахиваться просто бесполезно. Отец, как и Олег, не сомкнули глаз всю ночь. На месте ночного факела были лишь в некоторых местах тлеющие доски и куча пепла, от которого до сих пор веяло теплом. Олег нашел те следы, которые видел ночью, они выглядели, как сломанные ветки и утоптанная земля. Он насчитал примерно шесть разных пар обуви, нашлись даже стопы голых ног на пепле. Единогласно было решено пойти по следам. Олег шел впереди нас, вычисляя путь по сломанным веткам и раскинутым листьям.
– Видимо, кто-то был нагружен, точнее, нес на себе что-то тяжелое, скорее всего, Лизу, это заметно по шаркающим шагам. Вот здесь, – Олег указал пальцем на растянутый след, который собрал гармошкой листья и немного земли. – Здесь это хорошо заметно, – добавил он.
Далее мы шли медленно, постоянно всматриваясь вдаль. Иногда где-то вдали был слышен хруст палок, но Олег успокаивал, поясняя, что это не то, ради чего мы идем. Примерно через полчаса мы нашли огромные камни прямо посередине леса. Это был небольшой пустырь, и пустырем он называется не потому, что там нет деревьев, там не было вообще ничего, кроме этих камней, ни травы, ни листьев, даже бесконечных грибов не было. Пять камней, расположенных по кругу в диаметре примерно двадцати метров, а посередине - плита в виде двух треугольников, наложенных друг на друга, один из которых перевернут. На каждом камне было нарисовано много различных знаков, некоторые мне знакомы, например, знак мира, который распространён у хиппи.
– Кажется, я начинаю понимать, что к чему, – сказал мой отец, подойдя к плите посередине.
– А вот я до сих пор не понимаю что это такое, – ответил Олег.
– Если провести линию от камня к камню, то получится звезда, я сначала не понимал с какой стороны правильно посмотреть на нее, но потом я заметил эти знаки на камнях, и все стало ясно.
– Что тебе ясно? Не томи.
– Посмотри на этот, - отец подошел к знаку мира. - Ты знаешь, что это такое?
На что Олег отрицательно кивнул.
– Это перевернутый и сломанный христианский крест, эти миролюбивые идиоты хиппи думают, что это знак мира. А вот сюда посмотри, это же «FFF», иначе это три шестерки, а вон там молния. И все это указывает на то, что мы стоим посередине печати Бафомета. Господи, куда мы попали!
– Постой-постой, откуда ты все это знаешь? Не надо воспринимать все так серьезно, это всего лишь камни.
– Откуда знаю? Да я всю молодость метал слушал, я знаю о каждом знаке больше, чем надо, мне было просто интересно в молодости. Да ты и сам знаешь, мы же с тобой сами хотели группу создать.
– Хотя да. И если я правильно тебя понимаю, дело куда хуже наших предположений.
– Мне кажется, медлить не стоит, если мы не успеем до ночи, то… - отец остановился, когда заметил, что я стою рядом и все слышу. И, пожалуй, он правильно сделал промолчав.
– Нам нужно сломать алтарь! – крикнул отец. – Если они собираются сделать это здесь, то это их остановит хотя бы на несколько часов, может, и на день.
Олег немного подумал и согласился. Мы втроем навалились на плиту, отец назвал ее гексаграммой, но у нас ничего не вышло. Плита лежала на этом месте давно, к тому же весила она немало. Немного подумав, отец решил сдвинуть ее с помощью рычага, но для этого нужна крепкая палка, и не одна. Мы ходили в лесу, близ алтаря, в поисках хорошей ветки и в итоге, через двадцать минут, нашли молодое сухое деревце, шириной примерно тридцать сантиметров. Свалить это дерево оказалось куда труднее, чем найти. На все про все у нас ушло около сорока минут, и на финише мы поняли, что отошли от нужного нам места далековато. И из-за этого мы потеряли еще двадцать минут в поисках проклятого алтаря. Если посмотреть на все это с другой стороны, то возня с деревом оказала нам невосполнимую услугу. На обратном пути мы заметили возле алтаря человека в простецкой сельской одежде, который подметал и без этого чистый пустырь. Мы были примерно в семистах метров от него, и, не приглядевшись, нас было не заметить, тем более, что мы легли на землю как только увидели его. Олег, как и следовало, быстро сообразил и приказал мне ждать тут и следить за ними двумя, пока они будут обходить. Они собирались окружить его, а я являлся вроде связного и должен был дать им сигнал о нападении. Отец крался на запад, а Олег - на восток, тем самым закрыв ему выход с двух сторон. Когда они пришли на заданные точки, настал мой черед. Сначала я немного замешкался, потому что потерял из виду Олега, но потом поймал его взгляд, еще раз убедился, что отец видит меня, и поднял руку, что означало – приступить. Они резко встали и побежали трусцой, смыкая его с двух сторон. Первым был замечен мой отец, и, немного помешкав, мужик бросил метлу и ринулся в противоположную сторону от него, где как раз его ждал Олег. Получив увесистый удар, он тут же упал и свернулся эмбрионом, прикрывая голову руками. Я без сигнала понял, что пора идти к ним. Пока я шел, мой отец избивал его, видимо, надеясь, что я этого не вижу. Когда я появился на пустыре, отец перестал бить и начал орать на него, как мне показалось, все, что приходило ему в голову. Его можно понять, в один вечер потерять жену и старшего сына, я даже не могу представить, что творится у него внутри. Олег уже по привычке начал успокаивать моего отца, но долго не пришлось, он быстро пришел в себя.
– Как тебя зовут? – мягко спросил Олег. Тот поднял голову и долго смотрел каждому из нас в глаза, не проронив ни единого слова.
– Мне повторить? Советую тебе идти нам навстречу, целее останешься, – хотя в глубине души Олег понимал, что он не останется жив в любом случае. Но этот бедолага по-прежнему лежал на земле и смотрел на нас, будто впервые видит людей. У него был разбит нос и уже выражались синяки на скулах и виске. Его глаза были голубые, что еще хлеще передавало пустоту взгляда. Олег взял его за грудки, но тот начал истошно мычать и делать еще более жалостливый вид. Потом он открыл рот, после чего Олег его тут же отбросил с серьезным, но в тоже время жалостливым взглядом.
– Что такое? – Спросил отец.
– У него нет языка. Мне кажется, от него ждать кроме мычания нечего, – Олег взялся за голову, посмотрел на немого и спросил.
– Ты понимаешь, что я говорю? - Тот быстро закивал головой в положительном контексте.
– Женщина и мальчик где? Куда вы их дели? – Он начал кивать головой отрицательно и показывал один палец.
– Что один? Один человек? Да? Женщина? – Такое общение продолжалось около десяти минут, и в итоге стало ясно, что они схватили только Лизу, а Макса не поймали, и еще нам стало понятно, куда примерно надо было идти. Он пытался объяснить что-то еще, но это все равно, что играть в «Крокодила». Отец и Олег отошли в сторону обсудить, как с ним поступить, но как только они отвернулись, он достал из-за пазухи нож и встал. Я тут же окликнул отца и сделал несколько шагов назад, чтобы он меня не достал в случае чего. Его вид был еще жалостливее, на глаза начали наворачиваться слезы, и он отчаянно заревел. Олег медленно подходил к нему, с целью обезвредить, и я даже не сомневался, что это у него получится. Но, несмотря на нож в руке, этот человек не имел угрожающего вида, он постоянно пятился, его слезы смешались с кровью на лице, и с каждым шагом назад страх в его глазах увеличивался. Он прислонил нож к горлу и, посмотрев мне в душу, начал резать, быстро и уверенно. Видимо, он хотел закричать, но вместо этого был слышен только хрип. Олег понял, что он затеял раньше нас, но не стал ему мешать, грубо говоря, он выполнил работу за них. Его тело еще билось в конвульсиях, но я этого не видел, отец прижал меня к себе, не давая смотреть, что там происходит, и приговаривал, что все будет хорошо.
