Будучи ребенком, больше всего на свете я любил сидеть на крыше. Благо, жил я на девятом этаже, и мне приходилось всего лишь лезть по старой, заросшей паутиной лестнице, и я оказывался в своем любимом мире. Днем я играл там и грелся на солнышке, ночью просто сидел и смотрел на огни города, вне себя от восторга, глядя на море огоньков. Каждый раз, когда я поднимался на свою заветную крышу, все нутро сжималось от неописуемого восторга — это место было моим, моим собственным гнездом и моей крепостью. Родители об этом, конечно же, не знали — днем они работали, а ночью я прокрадывался, когда они спали.
Участок был совершенно безопасным, на краю были какие-то железные листы чуть ли не выше моего роста, и упасть я не мог, даже если бы захотел, а еще участок крыши, «принадлежавший» нашему подъезду, был огражден бетонными постройками непонятного назначения (на которые я, правда, любил забираться, чтобы насладиться видом). Однажды мне в голову пришла мысль — а что если перейти на другой участок, спуститься вниз в другой подъезд и вернуться домой через свой? Я же смогу перемещаться по дому как захочу! Без труда перебравшись на другой участок, я подергал дверь в подъезд — заперто. Перебрался еще через одно ограждение, дверь также оказалась заперта. Но я не терял оптимизма и добрался до четвертого участка, чтобы попытать удачу. Тут все было немного странно — железные листы, покрывавшие крышу, были ржавые, стертые и помятые, а в углу лежала куча строительного мусора. Я пригляделся к ней и сначала не понял, что же было не так. Это было нечто наподобие свертка из железных листов и кусков бетона, причем свернуто все было неаккуратно: куски метала были оборваны, смяты, и повсюду были острые концы, как будто кто-то рвал куски металла с тем же успехом, как я мог бы рвать фольгу от шоколадки. А внутри этой странной конструкции лежало нечто, подобное огромному серому мешку, набитому ватой. Я тогда не придал этому большого значения — ну мало ли какой мусор взрослые выкидывают. Пожав плечами, я подергал дверь, которая, конечно же, оказалась запертой.
Упорности мне было не занимать, и я было полез на следующий участок, чтобы попытать удачу там, но, оказавшись на вершине ограждения, почти сразу передумал. Весь этот участок был завален подобными «свертками» — я насчитал шесть штук, крыша, лишенная железных листов начисто, сверкала на солнце от покрывающей её слизи, а дверь в подъезд была затянута не то растениями, не то зеленоватой паутиной. В нос мне ударил запах гнили и кислятины. Выяснять, открыта ли дверь, я не стал и поэтому просто вернулся на свой участок крыши, а потом домой.
Меня долго мучили догадки по поводу того, что же это было такое, но потом я все же решил для себя — мол, из-за мусора там такой запах, плюс кто-то когда-то снял железные листы, образовались лужи, а из лужи полезли сорные растения... Этого объяснения мне оказалось достаточно, и я даже посмеялся над своим страхом на следующий день, разлегшись на своей любимой крыше. Был соблазн посмотреть на кучу мусора еще раз, но было жарко и душно, поэтому мне стало просто лень.
Ночью, как обычно, на цыпочках я проверил, похрапывают ли мама с папой и, убедившись в своей незаметности, тихо вылез наверх. Разглядывая прибытие очередного поезда на станцию за рекой, я услышал знакомый звук — опять какие-то соседи начали что-то пилить и сверлить, на ночь глядя. Слышал я это довольно часто, и мне было невдомек, что нормальные люди по ночам не пилят и не сверлят. Но сейчас этот звук заставил меня задуматься. Прислушавшись, я понял: звук не из дома, его источник находится на крыше! И примерно там, где находилась обнаруженная мной «свалка». В голову мне полезло много догадок, одна из которых вытесняла остальные: «Это преступники, которые варят там наркотики или делают оружие!». Здравый смысл приказывал мне быстро и тихо идти домой, но я не был бы двенадцатилетним мальчишкой, если бы не полез посмотреть. Осторожности мне было не занимать — я часто пугал маму, бесшумно подкрадываясь сзади, и всегда считал, что из меня получится заправский шпион или ниндзя. Как по маслу, я прошел через два участка. Не скрипнула ни одна железяка, не упал ни один камешек. Поначалу источник звука становился громче, но потом, издав нечто вроде металлического «вз-з-з», затих. Вместе с ним затих и я, прислушиваясь и еле дыша. Если не считать сверчков, которые надрывались на земле, была совершенная тишина. Я решил: «Одним глазком посмотрю на следующий участок и пойду домой». Подтянулся, залез на бетонный блок... и увидел ЭТО.
Из кучи мусора в углу медленно и тихо вылезало какое-то существо. На пределе слышимости был неприятный звук — должно быть, именно с таким звуком змея сбрасывает старую кожу. Без помощи каких-либо конечностей существо буквально выпало из своего кокона. А потом медленно встало и выпрямилось. Оно было совершенно черным, в тусклом свете поблескивала покрытая слизью кожа, в нос ударил знакомый запах гнили и кислятины. С большой натяжкой оно могло походить на человека: две руки, две ноги и голова, но на этом сходство заканчивалось. Неестественно искривленный позвоночник, слишком длинные руки свисали почти до пола и оканчивались длинными пальцами, которые, казалось, постоянно подрагивали. Ноги же, наоборот, были короткие и совершенно нелепые (только потом я понял, что «коленки» этой твари, похоже, сгибались назад), а голова была посажена отвратительно низко. Затылок был едва выше узких плеч. Оно стояло так несколько томительных мгновений, а потом медленно пошло к краю крыши и перелезло через ограждение. Судя по исчезнувшим ногам, оно не прыгнуло, а неизвестным образом полезло вниз прямо по отвесной стене дома. Я еще долго сидел, вжавшись в угол, потом все-таки собрал волю в кулак и со всех ног ринулся к своей двери в подъезд.
С тех пор я никогда больше не сидел на крыше. Через год я уехал в Москву и постарался убедить себя в том, что это был сон. С тех пор прошло много лет. Недавно я вернулся в родной город, чтобы уладить кое-какие дела с квартирой. Войдя в подъезд, я поднялся на девятый этаж и, минуя свою квартиру, поднялся по лестнице на крышу и открыл знакомую дверь. Место очень сильно изменилось. Дверь порвала кучу паутины, железные листы были изорваны и помяты, на полу была разлита масляная жидкость. А еще повсюду были разбросаны коконы из скомканного металла... один, два... пять...десять.
Я поскорее закрыл дверь, чтобы не пропахнуть запахом гнилой кислятины, и изо всех сил дернул старую дверную ручку, оторвав её с корнем. Больше туда никто не войдет, и никто не выйдет.
