Проснулся я от того, что всё моё тело сотрясала непроизвольная дрожь. В вагонах гулял сильный сквозняк. Стремительные потоки затхлого подземного воздуха, влетая в вагон сквозь щели, пробирали до костей. Свет в вагоне стал совсем тусклым, будто напряжение в сети ослабло.
Я, ничего не понимания, глянул сквозь окно, но не увидел там почти ничего, если не считать едва освещавшихся, пролетающих мимо, закопченных стен, увешанных проводами, и освещавших их редких лампочек.
Сколько я спал и в какой части линии теперь нахожусь, понять было невозможно, а потому вскоре я встал и пошел по направлению к голове состава. Во всём вагоне, как и в самом поезде, никого не было. Оттого подумалось мне, что поезд уже отъездил свою смену и отправляется на стоянку до следующего дня.
От этих мыслей стало как-то не по себе. Вдруг вспомнились времена детства, когда ребята из двора рассказывали мне, как один из них однажды так чуть не остался ночевать в трамвайном парке. Заснул так же, как я, а водитель его просто не заметил. И только в последнюю минуту, когда испуганный ребёнок начал колотить в окно и громко кричать, открыл ему дверь. Правда, я и понятия не имел, касается ли это подземного транспорта, но и этот вариант исключен не был.
Когда же я миновал длинный тёмный коридор, состоявший из нескольких вагонов, то понял, что ошибся: дверь в кабину машиниста и всё прилегавшее к ней пространство было наглухо зашито ржавыми металлическими листами. Всё же, на что-то надеясь, я начал стучать по ним, но глухие удары, как и звук моего голоса, тонули в потоке шума, а в ответ не доносилось ни звука.
Не дождавшись никакого результата, я устало откинулся на ближайшее сидение и погрузился в размышления, перебирая варианты того, что это всё могло значить, и как мне выбраться из этого поезда-призрака. А состав всё мчался вперёд. Через недолгое время я заметил, что поезд стал замедлять ход, и вскоре, к моему удивлению, наконец, въехал в зал неизвестной мне станции.
Радость моя была недолгой: ещё до того, как поезд остановился, сквозь затуманенное слоем пыли окно я успел разглядеть смутные очертания зала. Уже тогда, лишь по недолгому взгляду, я понял, что станция эта не только мне не знакома, но и заброшена.
Состав остановился, и из динамика раздался всё тот же записанный на плёнку голос, услышав который, от неожиданности я аж вздрогнул: !Станция… конечная, - проговорил голос. - Уважаемые пассажиры, просим освободить вагон. Причём, прозвучали эти слова как-то по-новому, даже зловеще. Между словами «станция» и «конечная», диктор сделал длительную паузу. Словно пытался вспомнить название, но никак не мог.
Двери во всём вагоне с шипением открылись, и я, преодолевая сковавший движения страх, неуверенными шагами ступил на пыльный пол станции.
***
В огромном зале царил полумрак. Подняв глаза к потолку, я увидел, что освещает зал лишь несколько небольших светильников, совсем не подходивших под интерьер: они скорее были похожи на одетые в металлическую сетку переноски и свисали из лепных розеток, подобно гусеницам на паутине. Своим видом станция напоминала те, что строились ещё в Сталинские времена, с их извечным пафосом и монументализмом. И всё же, её отделка не была завершена. По каким-то неведомым мне причинам станция была заброшена и пребывала в таком состоянии лет, наверное, 50.
Несмотря на всю атмосферу запущенности, было понятно, что на станции время от времени кто-то бывал. Иначе, зачем тут нужны были эти светильники, да и вообще, для заброшенного объекта тут было подозрительно чисто. От осознания этого факта сердце неприятно кольнуло холодной иглой. Я медленно попятился назад и хотел уже войти обратно в вагон, как динамики внутри него вдруг громыхнули: «Осторожно, двери закрываются», а после, когда двери всё с тем же механическим звуком закрылись, а поезд медленно стал углубляться в тоннель, мне вдруг ясно послышался смех, доносившийся из вагона. Смех этот, как мне показалось, шел из динамиков. «Наверное, это у меня от странности всей ситуации крышу сносит», - подумал я. И действительно, происходящее казалось всё более неправдоподобным.
Единственный путь к отступлению был отрезан. Потому мне ничего не оставалась, как углубиться внутрь станции. От здешней атмосферы было не по себе, но я всё же надеялся, что всё это какая-то ошибка, и мне вскоре удастся отыскать выход. Но вскоре от надежды не осталось и следа: дойдя до того места, где должны были быть эскалаторы, я с разочарованием увидел, что самих механизмов в шахтах нет. Они были обтянуты плотным брезентом, а округлые туннели, уходившие вверх, через несколько метров от пола оканчивались ничем не прикрытой кладкой из крупных силикатных блоков.
Здешняя атмосфера делала своё дело. Эта пугающая пустота давила на меня со всех сторон, с каждой минутой всё сильнее. Движимый страхом и дурными предчувствиями, я двинулся к противоположной стороне платформы. Света там почти не было, а потому оставалась ещё смутная надежда на то, что выход мог быть там.
Я не успел ещё дойти до середины, как и без того маломощные лампы вдруг замигали и одна за другой внезапно стали гаснуть. У меня перехватило дыхание, сердце в тот момент провалилось куда-то в пятки. Спустя пару мгновений весь зал погрузился в кромешную тьму. Я стоял и боялся пошевелиться, даже дышать боялся. Казалось, ещё немного - и моё сердце не вынесет такого страха, перестанет биться. И это состояние длилось нестерпимо долго.
Через какое-то время темноту нарушило слабое мерцание одной из лампочек, потом её примеру последовали и две других. Света было мало, загораться в полную силу они не хотели. И всё же, этого было достаточно, чтобы страх, сковавший меня, понемногу отступил. Я уже собрался сдвинуться с места, но тут моим глазам, постепенно привыкавшим к свету, открылось такое зрелище, что я едва сдержался от того, чтобы не закричать.
На платформе, в нескольких шагах от меня стояло множество человеческих фигур. Все они были полупрозрачные, будто сотканные из пыли, поднятой с пола тоннельными сквозняками. Лица призрачных созданий были мертвенно-бледными, ничего не выражали, а в их глазницах зияла ужасающая чёрная пустота.
Я в ужасе попятился назад. Сейчас мне хотелось одного: не думая ни о чём и даже не пытаясь понять, что творится в этом богом забытом месте, нырнуть в тоннель и бежать без оглядки, пока, наконец, не найду выход, или пока не кончатся силы. Но ноги меня не слушались, мышцы словно окаменели.
Через несколько мгновений где-то вверху раздалось нервное электрическое поскрипывание, и свет вновь погас. Я вновь застыл на месте, а потом, не в силах больше противостоять власти страха, обхватил голову руками и безвольно осел на пол.
***
Сквозь закрытые веки я ощутил, что свет снова зажегся. Я сидел на полу и боялся открыть глаза. В тот момент мне было уже всё равно, что со мной будет. Хотелось лишь, чтобы это наваждение поскорее закончилось. Пусть даже эти призрачные люди убьют меня, растерзают прямо здесь на платформе заброшенной станции.
Но время шло, секунды слагались в минуты, но ничего так и не происходило. Осмелившись, я наконец открыл глаза. И теперь всё вокруг опять изменилось. Станция предстала передо мной такой же, как и в первый раз: пустынной и без малейших признаков присутствия кого бы то ни было, кроме меня.
И тут что-то внутри меня сломалось, будто кто-то в моём сознании нажал на спусковой курок. Я резко выпрямился во весь рост, огляделся по сторонам, и не найдя ничего, что бы привлекло моё внимание, выкрикнул:
- Эй, кто здесь? Покажись! Хватит играть со мной в прятки! Я тебя не боюсь!
Слова мои гулким эхом пронеслись по всей станции и затихли, уносясь в тёмные недра туннелей. Не знаю, было ли это на самом деле или мне просто показалось, но через несколько секунд в ответ на мой крик откуда-то из глубины раздался низкий протяжный гул. Затем всё стихло.
Не знаю, чем были вызваны такие перемены, но на смену всепоглощающему страху вдруг пришла злость. Я ощутил странный прилив сил. Сейчас мне, во что бы то ни стало, хотелось одного: найти того, кто затеял со мной эту зловещую игру, и вышибить из него душу.
В поисках какой-нибудь, пусть даже незначительной зацепки я, всё больше злясь, стал хаотично метаться по станции: заглядывал в каждый закоулок и ощупывал каждый подозрительный участок стены. Чтобы разрушить давящую тишину, я громко разговаривал сам с собой, иногда даже переходил на крик. Только всё было напрасно: выхода из этого лабиринта не было, и оттого он всё больше напоминал мне ход, замкнутый в кольцо.
Довольно скоро я выбился из сил и присел на мраморный выступ у одной из колонн. А вместе с тем на смену гневу и внезапному приливу силы пришла пустота. Я чувствовал её внутри себя. Ощущение сломленности и беспомощности заполнило меня целиком. Я был в те мгновения словно хрупкая скорлупа, которая вот-вот треснет.
Неожиданно где-то неподалёку от меня раздался шорох. Это отвлекло меня от размышлений. Я встал и резко повернулся в ту сторону, откуда только что слышал звук.
Как я и ожидал, зал по-прежнему был пуст. Но стоило мне только отвернуться, как шорох повторился снова. На станции, кроме меня, явно кто-то был, но этот "кто-то" играл со мной и старался не показываться мне на глаза.
После нескольких тщетных попыток отыскать невидимого наблюдателя я избрал другую тактику: просто сел на прежнее место и уставился в ту сторону, откуда доходили звуки.
Ждать пришлось недолго: спустя недолгое время, к моему удивлению, из-за ближайшей колонны показались две крошечные детские руки. А вслед за ними бледное личико, обрамлённое белыми, как бумага, волосами. На меня уставилась пара округлённых, как от испуга или удивления, больших синих глаз.
Мы долго смотрели друг на друга в полной тишине. Наконец, девочка покинула своё укрытие, сделала несколько крохотных неуверенных шажков в мою сторону и остановилась. Её пронзительный взгляд был всё так же направлен на меня, и в нём я читал немой вопрос.
- Здравствуй, - только и смог выдавить из себя. - Что ты тут делаешь?
В ответ девочка отступила назад на несколько шагов и покачала головой. Я хотел сказать ей, что вовсе не собирался причинять вред. И что сам не знаю, как попал в это странное место, но тут из-под свода станции снова раздалось нервное электрическое потрескивание, и, как и в прошлый раз, свет стал гаснуть.
Меня пробрала непроизвольная дрожь: в мерцании ламп я разглядел, как за спиной у девочки вновь высятся призрачные силуэты.
Неожиданно девочка подбежала ко мне, схватила меня за руку и начала, что есть силы, её трясти.
- Беги, слышишь, беги! - услышал я вдруг её громкие крики.
Они вырвали меня из оцепенения, и я сорвался с места. В два шага преодолев расстояние до края платформы, я, недолго думая, спрыгнул на пути и скрылся в тёмном чреве туннеля.
Не знаю, сколько продолжалось моё бегство, и каким чудом мне удалось ни разу не упасть, только вскоре под ноги мне стали попадаться какие-то странные объекты. Они были твердыми и в то же время хрупкими, то и дело, случайно наступая на них. Я слышал неприятный хруст под ногами. Силы мои почти иссякли, и, волей-неволей, я остановился, чтобы перевести дух.
Темнота в туннеле стояла кромешная и непроглядная. Потоки мыслей и ощущений, распуганных случившимся, вновь стали возвращаться, заполняя создавшуюся внутри меня пустоту. Очнувшийся разум протестовал против происходящего. Я не знал, в правильном направлении ли я движусь, и где мне искать выход. Тоннель был завален каким-то хламом, и, видимо, был так же заброшен уже давно. Поезда по нему не ходили. А потому бегство – моя последняя отчаянная попытка вернуться в привычный мне мир, - казалось бессмысленным.
Так, в полной темноте, облепившей меня со всех сторон, я стоял и думал о том, что же мне делать дальше. Идти до конца, что бы там меня не ждало? Или вернуться обратно, на заброшенную станцию?
Сначала мне казалось, что единственным источником звуков, нарушавших тишину подземного хода, был я сам, моё дыхание, удары сердца в груди. Но вскоре я различил и другие звуки, далёкие, доносившиеся откуда-то из недр туннеля. Звуки приближались, и вскоре стало понятно, что это чьи-то шаги. Идущий двигался навстречу мне из глубины туннеля.
Возвращаться на станцию было нельзя, но встречаться с хозяином шагов, кем бы он ни оказался, я также не хотел. А потому я прислонился к ближайшей стене и стал ждать, затаив дыхание. Во мне теплилась надежда, что идущий пройдёт мимо и не заметит меня в темноте.
Шаги всё приближались, и когда их звук раздавался уже совсем близко ко мне, вдруг стихли.
В этот момент всё внутри у меня перевернулось: «Оно знает, что я здесь, почуяло меня!», - пронеслось в голове. Я старался дышать как можно тише. Казалось, существо, которому принадлежали шаги, обладает способностью видеть в темноте и сейчас буравит меня своим взглядом.
Я надеялся, что опасность вскоре минует, и неведомый гость просто уйдёт своей дорогой, но в следующую секунду случилось то, чего я вовсе не ожидал. Где-то в темноте раздался щёлкающий звук, и в тёмный проход, ослепляя меня, хлынул поток яркого света.
Я зажмурился и закрылся рукой, пытаясь уберечь глаза от яркого луча. Когда же глаза привыкли к свету, я, всё ещё не решаясь посмотреть на обладателя шагов, стоявшего теперь прямо передо мной, уткнулся взглядом в земляной пол туннеля.
То, что я увидел, меня ужаснуло: непонятные предметы, которые я в темноте принял за куски хлама, оказались человеческими останками. Земля под ногами была усеяна белевшими в свете костями.
В голове помутилось. Я поднял голову. Передо мной, направляя в мою сторону луч большого фонаря, стоял человек. Бивший в глаза свет не давал мне рассмотреть его: видны были только очертания.
Я медленно, не оборачиваясь, начал отступать обратно в темноту туннеля.
- Постой! – услышал я вдруг низкий, скрипучий голос. - Тебе некуда больше бежать.
Эти слова заставили меня остановиться. Как ни печально, но это была правда. Бежать было некуда, да я и не мог больше.
Человек с фонарём медленно приблизился. Он всё так же направлял свет мне в лицо, а потому разглядеть я его не мог. Видел только очертания фигуры и космы длинных седых волос, спадавшие на плечи. Спустя мгновение я почувствовал, как что-то тяжелое, взметнувшись в воздухе, больно ударило меня по голове, отчего всё перед глазами завертелось и погрузилось во тьму.
