Я исследил, измерил, взвесил, счел,
Дал имена, составил карты, сметы...
Но ужас звезд от знанья не потух.
Максимилиан Волошин "Corona Astralis"
Это случилось давно. Хочешь узнать больше - иди туда, куда дует ветер. Следуй за мной, я тебе покажу. В то время люди были более дружелюбны, нежели сейчас. Да и жизнь была иная: никаких потрясений и, боже упаси, серьезных происшествий. Хотя в отношении последних всё-таки не стоит кривить душой, поскольку раз эдак в пару десятков лет находится что-нибудь, способное овладеть умами не одного поколения обывателей. Но мы здесь по другому поводу, верно? От внимания сельских простаков, как правило, не ускользнёт никакая, пускай даже малозначительная новость, вместе с тем поразительно, как долго все находились в неведении касаемо событий, имевших место быть в доме N 56 по Западной улице. Примечательно, что в день, когда это произошло, в округе стояла такая невыносимая жара, подобную которой местные старожилы не могли и припомнить.
Плодородная в былое земля ныне поражена скверной, давая приют сорнякам. Высвободившийся в отсутствии хозяев плющ в смертельно-крепком объятии задушил молодые виноградники и в своем упорстве просочиться сквозь заколоченные окна брошенного дома внутрь мог бы посоперничать с самыми дерзкими грабителями, каких только видел свет. Здесь хозяйничает природа, причем в самом ужасном своем воплощении.
На заднем дворе можно увидеть полусухой орех и утопаемую в зелени грушу, чьи плоды, если верить слухам, стали горьки именно после того злополучного августовского вторника.
Существует мнение, что окружающая человека действительность есть экстраполяция его внутренних переживаний. Если это так, то всякий гость дома N 56 ощутит на себе дрожащие эфиры призрачной реальности его последнего владельца, человека с незаурядными способностями.
Многоликий Бог наделил его умом и проницательностью, чего не скажешь о сердечной чувственности. Тем не менее он был женат. Женат на женщине с волосами цвета опавших кленовых листьев. Именуемая здешними Примулой Восточного Побережья, эта милая особа снискала себе уважение благодаря манерам и складной фигурке. Её жадеитовые глаза источали дружелюбие и девичье очарование. Она была молода и свежа, как полевой цветок. Такой она в умах окрестных и осталась стараниями своего супруга. В отношении последнего следует сказать, что занимался он астрономией, и если верить россказням, арендовал маленький домик на лето исключительно для того, чтобы понаблюдать за звездой Бетельгейзе.
Пытливый его взгляд искал на небе ответы, вопрошая к мерцающим звездам безмолвными ночами. Красный сверхгигант, затерянный в холодном вакууме беспощадного бархата, выступал в роли объекта его вожделений. Журнал, что тот всегда носил при себе, содержал страницы небрежных расчетов и рисунков.
- Что это ты там все пишешь? - спросила однажды красавица жена.
- С каждым годом диаметр звезды уменьшается. Если б я только знал почему...
И поверь мне, он узнал. Месяцы непрерывных наблюдений не прошли зря. Однако это его знание оказалось слишком тяжким бременем. Как часто случается, что поведение близкого нам человека кардинально меняется в считанные дни? Чем больше он смотрел на звезды, тем менее походил на себя прежнего.
"Можно ли услышать то, что само по себе звучать неспособно? Что это за звуки в моей голове? Фантазм утомленного разума... Смотрю ли на нее я или она на меня смотрит? Что-то таинственное и страшное происходит там, за пределами всего объяснимого."
И вот однажды случилось нечто странное. Мертвенно-бледный лик убывающей луны отстраненно сиял на аметистовом небе. Редкие звезды наслаждались уединением, завернувшись в ночной бархат. Время безжалостно стачивало красоту зримой вселенной. В колодце телескопной трубы тонул пытливый взгляд. Супруга нежно посапывала в своей постели, позволяя играющему в кустарниках ветру петь ей колыбельную.
Примула Восточного Побережья, да-да, спящая она была воистину прекрасна.
Скрипел ветвями орех, так назойливо и мерзко. Тут астроном усмотрел забредшего на их участок серого кота, что удобно устроившись на столе для пикников, не сводил взгляда от ночных бдений нашего искателя истины. Растрепанный хвост гостя находился в постоянном движении, и кот будто бы слыша звучащий в голове астронома шум, такой неразборчивый, ввергающий поклонника вселенной в смятение, дотрагивался своим хвостом до поверхности стола точно в такт этой дьявольской музыке.
- Ты тоже это слышишь? - не было никакой уверенности, что слова были произнесены вслух. Они дрожали частотами Герца в искривляющемся пространстве. Мир походил на вытянутую спираль. Ни земли, ни неба... Кругом чернота, шепот испуганной листвы. Безвременье парализующего ужаса...
В ту ночь Бетельгейзе светила особенно ярко.
Неразборчивый хор тысячи голосов пронзающей спицей овладел рассудком. Трава помнит обжигающее дыхание спустившегося с неба божества, покаравшего своей дланью обуреваемую жаждой знать душу.
Утро стерло следы полуночных стенаний, предвещая трагедию грехопадения.
- Как там твои звезды, милый?
- Альфа Ориона больше не звезда.
- Тебе удалось продвинуться в исследовании?
- Я слышал голос бога, умирающего бога. Его сердце сжимается и тускнеет. Вон там, в безграничной системе звездных трасс...
- Я... я тебя не понимаю. С тобой все хорошо? Ты какой-то бледный.
Он приставил палец к ее губам:
- И чтобы не допустить его гибели, я вынужден пойти на жертву.
Сдавленные стоны Примулы Восточного Побережья настойчиво стучали в запертые окна, стремясь вырваться наружу в мечтах быть услышанными. Но все было тщетно.
Бездыханное тело супруги, чьи руки стеблями сорванных цветов поникли, потеряв свой естественный оттенок, почитатель звезд завернул в аккуратно снятую штору и заклеил скотчем.
Сухая земля вокруг груши приняла пищу без возражений. Угасающая алость пухлых губ молодой женщины соприкасалась с испачканной занавеской, готовясь стать лакомством для подземных паразитов.
Астронома обнаружили через несколько дней у обочины пригородной трассы. Прижавшись щекой к асфальту, он распластался в безжизненной позе сломленного безумием человека. Чтобы сердце запредельного чудовища билось дальше, он отдал ему свое.
Бетельгейзе сияет и теперь. Спустя столько лет. Сейчас люди более подозрительны, нежели ранее. Дом N 56 по Западной улице стоит до сих пор. В холодный беззвездный час, если остановиться и прислушаться, можно уловить шептание деревьев о случившемся. А если осмелиться сорвать плод пышной груши, то в этой мякоти обнаружится несвойственный ей горький привкус разложившейся нежности. Последняя ее колыбельная осталась при ней. Хочешь узнать больше - иди туда, куда дует ветер.
