Не могу сказать, что было очень темно. Фонари освещали заснеженную дорогу, кое-где в окнах домов горел свет. Метрах в ста от меня по железной дороге промчалась электричка. Я тоскливо проводила ее взглядом. Последняя, полупустая, она стремительно удалялась, оставляя меня одну в этом темном заснеженном царстве.
Станция "Сосновая" была пустынна, сошедшие вместе со мной пассажиры разбрелись кто куда, и я осталась на дороге совершенно одна. Наверное, опрометчиво с моей стороны было приезжать так поздно, но меня уже ждали, и я засеменила по знакомой улочке на встречу к старым друзьям, надеясь на горячий чай с малиновым вареньем.
Дорогу я знала неплохо, со станции пешком через сосновую рощицу минут пять, потом замерзший пруд, справа колонка, за ней тропка и еще минут 10 до водонапорной башни, а там - рукой подать, минуты две и дома.
Ребята, наверное, волнуются, ждут, надо бы позвонить, но как назло на телефоне еще в городе села батарея. Не забыть бы поставить телефон на подзарядку когда доберусь.
Я неспешно брела по давно нечищенной дороге и уже почти миновала сосновую рощу, как вдруг мне под ноги, откуда ни возьмись, бросился огромный пес неопределенной породы, перегородив мне путь, он стоял, низко опустив голову, и с интересом разглядывал мои сапоги.
- Не бойтесь. Он миролюбив и в меру дружелюбен, - из-за моей спины возник высокий мужчина деревенского вида в телогрейке и валенках. Он стоял и улыбался, - мы любим вечерами гулять, - проговорил он, доставая из кармана чудо-куртки пачку папирос.
- А я и не боюсь, - предательски дрогнувшим голосом произнесла я и сделала попытку обогнуть собаку слева. Пес передвинулся вслед за мной и, казалось, моя растерянность его даже позабавила.
- Пши! А ну дай девушке пройти, чего удумал, старый оборванец! - заступился за меня деревенский громила. Оборванец послушно отошел с дороги и сел у ног хозяина.
- Послушный, - улыбнулась я уже смелее, - а у меня дома коты, может, он их учуял?
- Да кто его знает, он чутье еще лет десять назад потерял, когда с овчаркой соседской сцепился, еле оттащили.
- Овчарку? - автоматически отреагировала я.
- Соседа, - как-то хмуро ответил незнакомец, - он в него из ружья стрелял.
Я сочувственно оглядела старого вояку. Бедный пес, хвост ободран, нос не чует. Из ружья стреляный. Как тут характеру не испортиться.
- Я, пожалуй, пойду. - произнесла я и уже более уверенно двинулась вперед.
- Мы проводим, и вам спокойней и мы погуляем. - прозвучало это так безапелляционно, что возражать не имело смысла, и мы все вместе двинулись в путь.
Идти пришлось практически в полной темноте, свет луны отражался от огромных сугробов, и тени от покосившихся деревенских домов пугали, я была рада компании, идти одной было бы страшно неприятно. Началась метель, мои пахнущие котами сапоги совершенно не спасали от зимней стужи, а купленные в дорогом бутике перчатки практически вмерзлись в кожу рук и горели адским пламенем. Будто читая мои мысли, провожатый повернулся и протянул мне огромные рукавицы, отороченные мехом. Дрожа от холода и благодарности, я натянула их на руки и почти тут же ощутила благодатное тепло. Мы шли молча, мужик в телогрейке впереди, я за ним, процессию замыкал пес. Я так замерзла и так доверилась проводнику, что даже не удивилась, откуда он знает дорогу к дому моих друзей, ведь я не озвучивала адрес, а мы все шли и шли, и вот метрах в ста от нас уже замаячила старая водонапорная башня, она как маяк указывала путь к теплому очагу и чаю с малиновым вареньем.
Внезапно мужчина остановился, не успев затормозить, я уткнулась носом в его спину и тоже остановилась.
- Я зайду на минуту в башню, здесь меня подождите - произнес он и размашистыми шагами потопал в сторону мрачного строения. Пес засуетился, но за хозяином не последовал, остался со мной точно сторож. Я так прониклась благодарностью к умному псу, что протянула руку и потрепала собаку за ухом. Пес принял ласку и уселся у самых моих ног лишь взглядом проводив хозяина.
Минуты через три что-то изменилось, и я почувствовала это и пес. Он заскулил и прямо с места рванул в сторону башни. Впереди из темноты прямо на меня шли двое, высокие фигуры в темном, ветер трепал одежду и разглядеть их практически в полной темноте я не могла. Испугавшись, на трясущихся ногах я понеслась вслед своим провожатым. Фигуры все приближались, и я боялась, что они застигнут меня быстрее, чем я успею заскочить в башню. Добежав до дверей, я толкнула их, но они не поддались, в панике заколотив руками по обледеневшим деревяшкам, я понимала, что темные фигуры уже практически у меня за спиной. Двери так и не открылись и, зажмурив от ужаса глаза, я осела в сугроб.
- Маша! Маша! - звали меня знакомые голоса.
Сквозь пургу я увидела, что так испугавшие меня фигуры, это Макс и Ленка, они вышли встречать меня из дому, боясь, что я заплутаю в пурге и заблужусь.
- Ты чего у башни делаешь, она уже лет десять как заколочена.
- Как заколочена? Туда только недавно зашел один местный.
- Какой еще местный? - удивился Максим, - посмотри, здесь даже замок и тот проржавел, его при всем желании не отпереть!
Только сейчас я заметила огромный амбарный замок на дверях башни. Он как немой страж всем своим видом намекал на невозможность попасть внутрь.
Уже дома я рассказала друзьям о добром мужике в телогрейке и собаке с ободранным хвостом, что довели меня почти до самого дома. Ребята слушали молча, а потом рассказали, как еще в начале двухтысячных местный сторож вместе со своим псом был застрелен из ружья местным пьяницей как раз возле той самой башни.
Чай с малиновым вареньем мы допивали в полном молчании, а в прихожей на стуле лежали потертые от времени рукавицы, отороченные мехом.
КОНЕЦ
