Пролог
Многое неведомое нас окружает, дорогие читатели. Поведаю вам одну интересную легенду, обросшую слухами и домыслами, однако, мне-то уж как никому другому известно, что и не миф она вовсе, а быль.
История, произошедшая с героем моего рассказа, является далеко незаурядной. В наших российских селениях к ней отнеслись бы со всей серьезностью и пониманием, а Андрей Васильевич Кузин, который является главным действующим лицом этой поистине мистической истории, снискал бы дружеское прихлопывание по плечу и слова ободрения. Иное дело наш городской житель, привыкший воспринимать действительность буквально, вскормленный плодами университетской логики. Здесь Андрей Васильевич удостоился бы косого взгляда после рассказанного им да совета отдохнуть от тяжелых трудовых будней или, чего доброго, прямой рекомендации обратиться к психиатру. Но, на беду Андрея Васильевича, ни понимание жителей села, ни подозрение в психическом расстройстве городских обывателей не может помочь обрести утраченные им атеизм и спокойствие духа, ту сладостную умиротворенность от осознания определенности и системности окружающего мира, когда все явления и процессы объяснимы, когда каждый предмет имел свою «полочку» в «кладовой» разума, а то, что не поддавалось рациональному объяснению, выбрасывалось из «кладовки» за ненадобностью. Но, теперь, по прошествии двух лет после случившегося, Андрея Васильевича можно каждое воскресенье застать в церкви или городской библиотеке за прочтением духовной литературы. Последнее время на его лице можно застать улыбку и даже услышать в свой адрес безобидную шутку, так ранее не свойственную этому привлекательному и доброму человеку, ставшего невольной жертвой злой воли.
Ну, мне пора приступать к изложению истории, так круто изменившей всю жизнь Андрея Васильевича, да простит меня читатель за это нудное и долгое вступление…
I
Началось все 21 июня 2001 года, когда Андрей Васильевич возвращался домой с работы. На нем была одета белая льняная рубашка с продолговатым бордовым галстуком и бежевые, аккуратно выглаженные брюки. Прекрасные итальянские туфли из кожи, предварительно сдобренные изрядной порцией крема для обуви колоритно дополняли респектабельный вид нашего героя. Внешне Андрей Васильевич представлял собой высокого худощавого шатена с причудливой родинкой на переносице. Голубые крупные глаза завершали образ рафинированного интеллигента, широко шагающего по улице и размахивающего дорогим импортным портфелем.
Будучи невыносимым педантом, Андрей Васильевич не терпел беспорядка нигде и ни в чем, будь то рабочее место или его холостяцкое логово. К холостяцкой жизни пришел осознанно и даже если так уместно выразиться – идейно. Привыкнув всего добиваться в жизни самостоятельно и подобно бульдозеру выносить прочь все препятствия, Андрей Васильевич не мог представить и тем более смириться с мыслью о том, что кто-то другой ворвется в его жизнь и подобно тайфуну, разрушит привычный для него уклад жизни. Стирка одежды, мойка посуды, приготовление пищи и прочие бытовые работы он считал своим делом, которое никому нельзя делать кроме него лично, поскольку только он знает, как следует сделать правильно. Женщина, которая проживала бы с ним и зарабатывала лишь деньги, была для него неприемлемым вариантом, по двум причинам: во-первых, деньги у него были и так приличные, учитывая и то, что он мало тратил, в связи со своим холостяцким положением, а во-вторых, бизнес-вумен он относил к человекоподобным гоминидам лишь по половым признакам, относимых к особям женского пола. Хотя наш герой и не был лишен романтических настроений и даже сентиментальности. Будучи объектом повышенного внимания женщин, он позволял себе легкие флирты. Когда у него иссякала «романтическая обойма» и в «колчане Амура» не хватало стрел, да и очередной «Венеры» на горизонте не наблюдалось, требовалось гасить начинающие не на шутку разгораться женские чувства, и Андрей Васильевич находил любые поводы, чтобы уйти от продолжения отношений. Безусловно, они не завершались безболезненно и обиженная женщина начинала упрекать его в легкомысленности и непорядочности, но это его не смущало. Сделав важное лицо и не дрогнув бровью, Андрей Васильевич с официальным тембром голоса вещал о том, что их отношения не могут иметь будущего, что он допустил ошибку и его сердце разбито. После проникновенной речи он капитулировал окончательно и жил своей обыденной жизнью, не вспоминая об очередном эксцессе. Надо заметить, что Андрей Васильевич очень был привязан к детям, будучи на сорок втором году жизни он задумывался о продолжении рода и хотел ребенка, но… У ребенка должна быть мать, с которой придется жить бок о бок и потому приходилось отказываться от желаемого. Сыну своего лучшего друга он всегда привозил игрушки и сладости, млея от восхищенных детских глаз и такого доброго и милого обращения, как «дядя Андрей». В общих чертах Андрей Васильевич являл собой доброго, умного, прагматичного чудака, привлекающего всеобщее внимание и уважение.
Но вернемся на Басманную улицу и последуем за Андреем Васильевичем в подъезд дома, где он проживает. Войдя важной поступью в квартиру, он первым делом убедился не появилась ли пыль на трюмо у зеркала. Заметим, что накануне им была проверена вся квартира на предмет чистоты и блеска, однако въевшееся с самого детства в сознание стремление к порядку не позволяло успокоиться, и Андрей Васильевич снова и снова брал в руки тряпку, после чего протирал пыль везде, где это было возможно. Сняв туфли и переодевшись в домашнюю одежду, он направился к кухне. Подогрев и приняв холостяцкий ужин, Андрей Васильевич пошел в комнату, стены которой были увешаны картинами художников с Арбата. В сюжете последних прослеживалась идея натурализма, стремление к выражению человеческого естества, пускай даже и обнаженного. Он прилег на широкий диван, стоявший возле компьютерного стола, включил телевизор, но в скором времени начал опускаться в сладостную дымку сна, а вскоре и вовсе уснул.
В последствии он мне рассказал, что за всю свою жизнь он видел всего несколько снов и относился к ним как лишь к продукту нашего головного мозга, искаженным иллюзиям наших желаний и надежд. Однако в этот раз суждено было случиться непредвиденному, к чему рационалистический склад нашего героя не был готов. Ему приснилось, что он идет по густому лесу и продолжительно плутает, стараясь найти дорогу. Постепенно, впадая в панику, он начал ошалело бегать по кустам и звать на помощь людей, однако ответом на его призвания служили раскаты звучного эха. Совсем обеспамятствовав, он бросился бежать прямо, сгибая и ломая встречающиеся кустарники, продолжая неистово кричать и звать людей. Затем силы покинули его и он упал навзничь возле заросшего мхом трухлявого пня и лежа на животе, стал рыдать как ребенок. Его одолел детский, а затем животный страх. Стараясь хоть как-то прийти в себя и сконцентрировать внимание на окружающем, он прислушался. Внезапно его посетило сознание того, что лес молчит. Не слышны чириканья птиц, шелест листвы, дуновение ветра, жужжание насекомых. Все безмолвствовало. Но неожиданно стали доноситься еще далекие, но с каждой минутой усиливающиеся звуки, точнее, целая какофония неестественных звуков, то похожих на шипение множества змей, то на скрежет когтей, то на свиное хрюканье. Понимая, что источники этих шумов скоро появятся и ему предстоит столкнуться с угрозой для собственной жизни, он впал в оцепенение. Страх заполнил Андрея Васильевича, животный, парализующий каждый кусочек тела, и пригвоздил его к земле. Он был настолько напуган, что почувствовал тошноту и головокружение, всеобщее телесное онемение, которое достигло и сознания. Страх был столь велик, что невозможно было ни о чем подумать, дать определение мысленно хоть какому-либо слову или предмету. Страх. Ужас. Исступление. Глаза закрылись, тяжесть век стала невыносимой. Звуки стали раздаваться очень отчетливо и совсем близко, как внезапно он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Понемногу тяжесть стала отступать и появилась возможность шевелиться. Он очень медленно открыл глаза, и его взору представилась картина, успокоившая его и вернувшая к действительности. Красивая, крупная, усатая морда белого кота, чьи голубые глаза впились в него будто сканируя, свисала с пня. Андрей Васильевич поднялся на локти и посмотрел на нежданного гостя. Это был невероятно крупный и очень толстый белый кот. Длинные усы свисали до самого спила пня, а уши напряженно передвигались из стороны в сторону. Видимо, под воздействием постороннего всевозрастающего гомона. Участок леса, откуда доносился шум, стал темнеть и лишь на одной из сторон виднелась светлая полоса деревьев. Внезапно кот спрыгнул с пня, задрал хвост подобно подзорной трубе и быстро семеня, направился к светлой полосе. Будучи ошарашен, боясь оставаться один, Андрей Васильевич бросился вслед за котом и по дороге оступившись, упал. К его удивлению кот развернулся и подскочил к нему, при этом громко мяукая, дергая хвостом и шевеля своими длинными усами. Андрей Васильевич вскочил на ноги и в сопровождении кота побежал к небольшой, единственно светлой дорожке в этом непроглядном мраке. Забежав на нее, он оглянулся и увидел внезапно возникшую стену. Под ногами сидел кот и с важным выражением морды умывался, периодически заламывая лапой необъятные усы.
На этом Андрей Васильевич проснулся. Обведя мутными глазами потолок, а затем и всю комнату, он приподнялся с дивана. Сон был настолько реалистичным, что он долго сидел на диване и бессмысленно мотал головой. Вся майка была влажной от пота. Почувствовав жажду, он поднялся и направился в сторону коридора. Часы пробили 23 ч. 00 мин., а по работающему телевизору начался очередной выпуск новостей. Андрей Васильевич зашел в ванную комнату. Сонный взгляд его медленно обратился к зеркалу и … о ужас! Штаны и майка были испачканы пятнами земли и частицами травы на том самом месте, на котором он лежал во сне. Ноги отказали ему, и, сев на край ванны, Андрей Васильевич неестественно выпучил глаза и учащенно задышал. В голове, со скоростью вращающегося колеса, закружились мысли, сбивая друг друга и бесцельно кружась, подобно рою мотыльков над горящим светильником. Затем, приходя к логическому тупику от осознания того факта, что все-таки это был сон, а не явь, мысли приняли форму мыльных пузырей, лопающихся от столкновения друг с другом. Приподнявшись и медленно покачиваясь, Андрей Васильевич направился к кухне. Жажда становилась невыносимой.
Судьбе было угодно неимоверно шокировать нашего героя второй раз подряд.
Включив свет, Андрей Васильевич отскочил к стене от охватившего его ужаса, голова закружилась и не помня себя, он провалился в беспамятство, потеряв сознание. На кухонном стуле из дуба, привезенного Андрею Васильевичу год назад из Италии по специальному заказу, распушившись и виляя громадными усами, сидел толстый белый кот с голубыми глазами.
