-Кого ты рисуешь, милая? - я сижу возле кровати жены. Она, глупо улыбаясь, выводит что-то ярко-красным фломастером на листе бумаги. Её острый локоть скрывает большую часть рисунка, но мне удаётся разглядеть какую-то рогатую голову.
-Жанна, это корова? - спрашиваю. В ответ молчание.
В палату входит доктор и, смущённо улыбаясь, манит меня пальцем. Я приподнимаюсь на стуле, целую Жанну в щёчку и выхожу из палаты.
-Ваша жена, мистер Рамирес, вроде бы идёт на поправку...
-Вроде бы? - я нахмурил брови. - Доктор, говорите яснее.
-Хорошо, - он помял пальцы и продолжил. - В общем, я не уверен, что мы сможем вылечить её полностью, но на какие-то улучшения, в принципе, мы можем рассчитывать.
-Она сможет говорить, как раньше?
-Вероятно, да, - доктор искоса глянул на меня. - Видите ли, у неё острая форма... ммм... шизофрении. Она, в некотором роде, сошла с ума... Но это поправимо.
-Так вы можете ей помочь?
-Да, и мы активно этим занимаемся. Но есть кое-что, что вы должны знать, мистер Рамирес... Кое-что странное и любопытное...
-Прошу вас, говорите прямо.
-Хорошо. Не желаете пройти в комнату отдыха?
Он проводил меня в уютную, тёплую комнатку, набрал в стоящем в углу автомате два стаканчика капуччино и пригласил сесть на диванчик.
Кофе обжёг язык, но я этого не чувствовал. Я лишь хотел узнать, можно ли помочь моей бедной Жанне.
-Итак, начнём с самого начала, - доктор прокашлялся. - 22 сентября ваша жена возвращалась домой из супермаркета на машине и попала в автомобильную аварию на трассе 69. Вследствие сильного удара о рулевое колесо, у неё случилась... ммм... амнезия. Она не помнит ничего, ни кто вы, ни кто она. Она даже не понимает, где находится. Из-за этой аварии её сознание будто бы родило воображаемого друга. Ну, вы представляете себе, как это бывает. Человек создаёт себе приятеля и общается с ним, когда пожелает. С вашей женой дело обстоит несколько иначе. Её иллюзионный друг приходит к ней только по ночам, мы в этом убедились за те несколько дней, которые Жанна провела у нас. Обычно это лечится, но... Есть кое-что странное. Ненормальное.
-Конкретней, прошу вас.
-В каждой палате находятся камеры слежения, с которых за больными ведётся круглосуточное наблюдение. Жанна не исключение. В первую же ночь мы включили камеру, дабы иметь возможность оценить её ночное поведение. Мы хотели утром посмотреть запись, сделанную камерой ночью, но на экране шли лишь помехи. Однако, когда ночь прошла, камера заработала вновь. Мы думали, это неполадки с камерой и заменили на другую, но... И вторая, и третья ночь прошли точно так же. В палату мы так и не решились зайти. Зато на четвёртую ночь мы оставили под кроватью звукозаписывающее устройство. И вот что мы услышали, когда утром включили прослушку.
Доктор сунул руку в карман халата и извлёк оттуда небольшой диктофон. Нажал на какую-то маленькую кнопочку и вручил устройство мне.
Сначала я услышал только тихое шипение - помехи, обычное дело. Пару раз скрипнула кровать - Жанна, вероятно, переворачивалась с одного бока на другой - и пиканье приборов.
Я внимательно прислушивался. По правде говоря, мне было жутковато. Доктор нервничал, а, значит, для этого был повод.
-Так начиналась ночь, - доктор забрал диктофон, промотал на несколько часов вперёд и сунул прибор обратно мне в руки. - А послушайте теперь.
То, что я услышал, походило на далёкий шёпот, громкость которого постепенно нарастала. Шептала Жанна, это я сразу понял. Но разобрать, что именно, было невозможно, из-за помех. Лишь одно слово я чётко уловил - "приди".
Далее я услышал тихий резкий беспрестанный скрип - такой издают пружины кровати, когда кто-то скачет на них. Жанна прыгала на койке? Зачем? И кого звала во тьме?
А вот дальше раздался звук, который заставил мою кожу покрыться мурашками. Жанна выла. Тихо, не как волк, но достаточно жутким натянутым голосом, что-то вроде "Я во тьму с тобой пойду-у-у", и это продолжалось минут пять. Доктор кусал ногти.
-Унеси-и-и меня-я-я во мра-а-ак... - завывала моя жена не своим голосом. И, когда она закончила, я мог поклясться, что услышал шаги. Тяжёлые, шаркающие, еле различимые, будто по палате ходил неспешно слон.
-Что это, мать вашу? - изумлённо спрашиваю у доктора.
-Хотелось бы мне знать, - отвечает он.
Дальше диктофон выдал несвязную болтовню Жанны, редкие вздохи, но изредка я слышал будто бы довольное урчание и гортанные хриплые смешки. Эти звуки могла издавать и Жанна, но... Я в этом засомневался.
-Пожалуй, хватит, - доктор выключил диктофон. - Ваша жена разговаривала с ЭТИМ час, не больше. Остаток ночи она спала тихо и мирно. Сегодня ночью в больнице не будет персонала, кроме медсестры на нижнем этаже. Я намерен взять парочку санитаров и остаться у дверей палаты вашей жены. Нам необходимо узнать, что там с ней творится. Понимаете?
Я кивнул.
-Я тоже остаюсь, - говорю я ему. Он смотрит на меня недоверчиво.
-Вы точно этого хотите, мистер Рамирес?
Да. Мне было и страшно, и интересно.
Эх, губительное любопытство.
-------------------------------------------------------------------------
Около полуночи мы заняли позиции возле палаты Жанны. Двое молодых санитаров, которым доктор, вероятно, пообещал неплохую премию, иначе кто бы за просто так согласился проводить ночь в пустой клинике, стояли, сжимая в руках толстые электрические дубинки. Я был против такой меры, но доктор попытался меня успокоить, пообещав, что орудия пойдут в ход лишь в крайнем случае.
Камера уже отключилась, я лично стал этому свидетелем. Просто работала, работала, и вдруг бац! Помехи. Что ж, мы заранее установили прослушку, проведя кабеля от кровати Жанны к аппарату, вокруг которого собрались санитары и доктор. Я же не мог усидеть на месте и измерял шагами коридор, остальные, не обращая на меня внимания, вслушивались в нервное бормотание моей жены.
На глаза мне попалась стопка рисунков Жанны. Я схватил её и начал листать. Все картинки были выполнены фломастерами и так неумело, что, казалось бы, трёхлетний малыш нарисует лучше.
На каждом рисунке стояла подписанная доктором дата. Вот мужчина на коленях с искажённым от страха лицом - ни дать, ни взять сошёл с картины Эдварда Мунка - датирован 23-м сентября, то есть на следующий день после аварии. Вот руки, торчащие из земли, лужа крови и сухое дерево... Это уже 24-е. 25-е число отметилось изображением перевёрнутой кровати. 26-е число - косяк птиц, улетавших вдаль... 27-е - что-то рогатое и огромное, похожее на корову на задних копытах. И, наконец, апогей - 28-е число - сегодняшний рисунок. Он заинтересовал меня больше остальных, ибо Жанна нарисовала свою палату, причём в состоянии первобытного хаоса. Все вещи валяются, разбросанные по полу, кровать сломана пополам, а стены, пол и даже потолок вымазаны... Кровью?
У меня возникло дурное предчувствие. Я уже хотел сказать доктору, что не стоит ломиться внутрь, как вдруг троица вскочила со своих мест, и с криками "Началось!" они отворили дверь палаты.
Я побежал к ним, сжигаемый страхом и любопытством.
Мои волосы встали дыбом, сердце замерло на целую минуту.
Жанна стояла на кровати, запрокинув голову. По её лицу разъехалась широкая улыбка от уха до уха, глаза блуждали по палате, а пальцы на руках извивались, будто черви или змеи.
Но это было ещё не всё. В палате был ЕЩЁ КТО-ТО. Кто-то невидимый, но мощный и злой. Это чувствовалось сразу - настолько плохая аура стояла в комнате.
"Что-то большое и рогатое... Как на рисунке".
Я ощутил, как это НЕЧТО придвинулось ко мне вплотную и дыхнуло прямо мне в лицо. Я почуял запах смерти и разложения. Могильный запах. Меня замутило.
Доктора сразу же стошнило. Санитары стояли, обнажив дубинки, не зная, что делать.
-Убить всех! - внезапно визгливо крикнула Жанна. Её язык, удлинившийся чуть ли не до полуметра, вылез изо рта и повис тонкой лентой. Рука, скрюченная и худая, протянулась к нам и указала на стоявшего на четвереньках доктора.
И тут случилось необъяснимое. Словно получив команду, невидимая тварь пронеслась мимо меня, топоча, как мамонт, а в следующее мгновение я увидел, как доктора тянет к потолку неведомая сила. Насколько же огромен этот монстр? Похоже, он мог запросто достать до потолка лапой (или копытом, если верить рисунку Жанны).
Доктор извивался и орал, как резаный. А уже через минуту его голова начала понемногу отходить от тела. Мерзкий звук - трррр - и безголовое туловище рухнуло к ногам санитаров. Дверь за нашими спинами захлопнулась. Мы оказались в ловушке.
Один из санитаров попытался совершить атаку своей дубинкой. Палец Жанны тут же указал на него, и парня буквально сплющило. И это не шутка - его будто гигантской невидимой ногой втоптало в пол палаты, превратив в кровавую кашу.
Второй парень подскочил к двери и принялся дёргать ручку, рыдая. Палец неумолимо перешёл на него.
Санитар с громким воплем взлетел вверх ногами к потолку. Там он провисел несколько секунд, пока чудище отрывало ему все конечности по очереди, а затем бездыханным мешком упал вниз.
Я опустился на пол, спиной к стене.
-Жанна, - прошептал я.
Она спрыгнула с кровати и медленно, крадучись, подошла ко мне. От неё также несло смертью, вдобавок в глазах читалось только лишь безумие.
Её длинный язык разорвал мои сжатые губы и проник прямо в горло, раздробив половину зубов, ломая трахею. Я был ещё жив, когда этот шланг достал до моего желудка и что-то там своротил. И так он рвал и метал у меня внутри, а я сидел, всё пытаясь понять, что могло случиться с моей любимой женой.
Что творилось у меня в животе, я не могу описать, да я и не знаю. Все мои органы стали одной слипшейся, раздавленной кашей. Когда язык Жанны вылез из меня, я завалился набок, ничего так и не поняв и медленно, медленно умирая...
Наше воображение порой порождает самых удивительных монстров. И стоит приложить максимум усилий, чтобы монстры эти не стали реальными. Иначе...
Рогатое чудище, по-прежнему видимое только для Жанны, успокоилось и вроде бы исчезло.
Язык моей жены втянулся обратно, как будто его и не было. Она что-то угукнула, глупо засмеялась, а потом, сев на корточки перед моим трупом со льющейся из горла кровью, запустила руку в мой разорванный живот и, достав оттуда особо аппетитную порцию потрошков, принялась завтракать.
Первые лучи солнца проникли в окно.
Утренняя смена санитаров и докторов шла на работу, чтобы, ещё и не подозревая об этом, обнаружить следы кровавой ночной бойни.
Где-то глубоко в подсознании Жанны рогатое чудовище усмехнулось, почесав мохнатой лапой живот. Следующей ночью хозяйка позовёт его вновь...
