- Что за чёрт? - пробормотал Илья, приподнимаясь на локте. Он лежал на мостовой. С двух сторон улицу, на которой он очутился, сжимали небоскрёбы без окон, уходящие ввысь, а далеко вверху, в просвете между колоссальными строениями виднелась серая полоска угрюмого, затянутого тучами неба.
Илья поднялся на ноги и огляделся. Было довольно-таки темно: тень небоскрёбов была очень плотной. Он лежал поперёк улицы, так что сейчас появился выбор: идти направо или налево. Войти в какой-нибудь из огромных домов не являлось возможным: не было ни дверей, ни окон. Он выбрал направление, повернулся и зашагал вперёд. В любом случае, это лучше чем сидеть: идти хоть куда-нибудь.
Вокруг было по-настоящему пусто. Не пролетали гонимые ветром газеты, и не летела в лицо пыль. Тут не было ничего, кроме асфальта под ногами, совершенно безвкусного, мёртвого воздуха и бетонных исполинов по бокам дороги, по которой шёл Илья. Некоторое время всё вокруг было неизменно, но примерно через полчаса после того, как он начал движение, появились повороты на другие улицы.
Решив попробовать сменить направление движения, Илья пошёл к ближайшему повороту. Он услышал справа какой-то шёпот, но, повернув голову, чтоб узнать в чём дело, он ничего не увидел. Повернувшись обратно, он обнаружил, что стоит перед стеной одного из небоскрёбов, а поворот находится в паре метров позади. Он ещё несколько раз попробовал свернуть, но что-нибудь неизменно отвлекало его, а сам он в итоге упирался в стену вместо того, чтоб уйти с главной дроги. Так что всё, что оставалось Илье - это идти прямо, а повороты продолжали дразнить его иллюзией выбора.
После нескольких неудачных попыток свернуть он продолжил свой путь между серых небоскрёбов, утомлявших своей невзрачностью и однообразностью. Через некоторое время пути вдалеке появился силуэт человека, который, как вскоре стало ясно, шёл навстречу Илье. Когда же ему представилась возможность разглядеть идущего, то у него появилось ощущение, будто он смотрится в зеркало.
Навстречу Илье шёл он сам, точно повторяя его движения.
- Что за чёрт? - недоуменно пробормотал Илья, когда они остановились друг напротив друга. Точнее произнесли это они оба, одновременно и совершенно одинаково.
Потом некоторое время оба стояли ошарашенные, пытаясь прийти в себя. Затем, опять же оба, затрясли головой, пытаясь то ли избавиться от наваждения, то ли восстановить способность мозга работать.
- Ты всего лишь отражение, - снова промямлил Илья, и, как и до этого, его двойник в точности повторил его слова и действия вместе с ним.
Это было уже слишком. Его копия заявляла, что он сам копия! Он размахнулся и ударил своего двойника в лицо. При этом самому ему прилетел точно такой же удар, и оба упали на мостовую, обескураженные и сбитые с толку.
- Но ты же копия! - закричал Илья вставая. - Я настоящий, я точно знаю!
Всё то же самое он услышал от своего двойника. Он замешкался, подыскивая слова, что-нибудь, свойственное только ему, что двойник не мог знать.
- А ты знаешь, откуда у меня этот шрам на руке? - сказал наконец Илья. Начал он уверенно, но с каждым словом, которое с ним в унисон произносил его двойник, уверенность его таяла. - Я в пять лет порезался стеклом, - выдал он конец фразы, который получился совсем уж неуверенным.
"А вдруг настоящий и правда он, а не я. Что если это я - копия, в которую просто загрузили все необходимые данные, воспоминания", - совсем сбитый с толку Илья прислонился к стене и тяжело осел на землю. Двойник не повторил его действий! Отражение его осталось стоять так же, как и до этого. А потом он начал смеяться. Ужасный скрежещущий звук, который просто не мог принадлежать человеку, вырывался из глотки этой твари. Очертания её подёрнулись рябью, руки и голова начали удлиняться, кожа стала темнеть и пузыриться. Через несколько секунд перед ним стояло отвратительное существо, конечности которого больше были похожи на щупальца, чем на руки. Они свивались кольцами и гнулись независимо друг от друга. Его голова была вытянута вверх и почти полностью утыкана белёсыми, мутными глазами разного размера. Они были даже вокруг огромного провала его круглого рта. А его кожа сливового цвета вздувалась пузырями, как будто под этой оболочкой кипела вода.
Тварь смеялась над Ильёй, этот звук продирался через его череп, добирался до мозга, царапал его. Этот скрежещущий смех давил на черепную коробку, голова как будто раскалывалась. Около минуты Илья пытался сопротивляться, но не выдержал и провалился в беспамятство
