- Как ты думаешь, что они прячут от нас? – как-то спросил мой друг за завтраком.
- А? Никогда не думал об этом… - удивился я.
Я и вправду довольно редко задумывался о причине, по которой мы, все пятьдесят, находились здесь. Сколько себя помню, я всегда видел эти белые стены и существ, наблюдающих и заботящихся о нас. Тут вообще все было белого цвета, но, судя по тому, что я видел через окно, там, «за периметром», он встречался не чаще других. Меня никогда не тянуло на свободу и сильно тревожило, что у друга подобные дурацкие мысли возникали все чаще и чаще в последнее время. Все мы видели, что происходит с теми, кто пытается сбежать: их ловили и наказывали, лишая еды или что похуже. Пару, которая была опасно близка к своей цели, ближе, чем остальные, отделили от нас и больше их никто не видел. Друг говорил, что их убили, но я ему не верил: зачем это делать тем, кто кормит нас и предоставляет все необходимое? Он думал, что мы были нужны им только для исследований. Ну да, они проводили разные опыты, но никогда не причиняли вреда. Изредка они уводили кого-то из нас, может быть, перевозили в другое место: мы с другом видели машины, уезжающие за стену, окружавшую здание. Он всегда был странным: пытался разобрать символы в бумажках, которые носили с собой существа, и мечтал расшифровать название этого места, где мы находились, веря, что оно многое ему объяснит. По мне так он был слишком умным, вот и вся проблема. Иногда я не понимал, почему он мой друг, но, когда с рождения регулярно видишь только его одного, поневоле приходится общаться. Нас держали в комнатах по двое и охраняли несомненно для нашей же безопасности, хотя у друга конечно, как всегда, было свое мнение на этот счет.
Только в одном наши мысли сходились: существа были очень странными и сильно отличались от нас - почти вдвое ниже, всегда в белой одежде и масках, они пахли чем-то резким и неприятным, от чего зудело в носу и хотелось чихать, у них была куча мудреных приборов, непонятно для чего предназначенных, а еще мы не знали, как их называть. Приходилось ограничиваться безликим «они» или «существа», лично меня это не особо огорчало, но кое-кого не в меру любознательного (из вышеперечисленного вы уже поняли, кто это был) раздражало.
В тот день он был особенно возбужден, говорил мне, что почти отгадал одно слово из надписи под логотипом на том листе, что он украдкой стащил у одного из них. Кстати, эмблема действительно выглядела несколько угрожающе, угловатыми и резкими линиями оскорбляя глаз. Меня никогда не трогали пессимистичные мысли друга, но тогда, перед сном, он сказал кое-что, от чего у меня по спине пробежали мурашки. Лежа в темноте, я услышал его бормотание:
- Знаешь, я подумал… А вдруг они прячут не нас от того, что за стеной, а охраняют внешний мир от нас?
- Знаешь, я подумал, отчего бы тебе не лечь спать и не мешать другим? – я попытался скрыть свой страх за грубостью и уснуть, не давая заморочить себе голову.
- Проснись, ну давай, проснись же, - разбудил меня вскоре громкий «конспиративный» шепот друга.
Он, вцепившись ногтями мне в плечо, с энтузиазмом тряс конструкцию, именуемую моим телом.
- Ч-что?! – я рывком сел и отпихнул его от себя. – У меня такой сон был…
- Я разгадал, я разобрал его! – тихо припевал друг, потрясая своим заветным листочком в слепой зоне камеры наблюдения.
- Я понял, что это за слово, - внезапно остановившись и став серьезным, произнес он. – Оружие. В названии на листе есть слово «оружие». И «эксперимент». Ясно тебе? И я собираюсь отсюда валить.
- Чо?
Грустно признавать, но товарищ мой совсем спятил.
- Я давно все спланировал. Не собираюсь, чтобы на мне испытывали подобное.
- Но…
- Ты знаешь, что происходит с теми, кого уводят в дальний сектор? Вот и я нет. И не хочу проверять это на своей шкуре. Иду прямо сейчас. Ты со мной?
- Издеваешься? Как… Как ты вообще собираешься это провернуть? И даже если мы выберемся – что дальше? Ничего не знающие о внешнем мире, абсолютно беспомощные! Что ты собираешься делать дальше, черт возьми?
Но, несмотря на все сомнения, мысль о побеге, помимо воли, захватывала мой разум, потому что в этот день, как и во многие другие, мне снилась свобода. Ветер там был не от кондиционеров, как здесь, а настоящий, какой можно почувствовать, высунув голову в единственное окно во всем здании, и то, насколько позволяет решетка. Во сне я мог чувствовать тепло солнечных лучей и разные запахи никогда не виденных мной предметов. Да и предсказуемо было, что подобное безумное предложение не за горами.
- Давай, доверься мне, - друг порывисто схватил меня за руку и поднял с кровати. – Прямо сейчас. Побежали?
Если нам не удастся, если нас поймают, если дело не выгорит, то…
- Да. Побежали.
Дальше я уже почти ничего не соображал, только видел, как он выдавил одностороннее, зеркальное с нашей стороны стекло, служившее дверью в комнату, без лишнего шума смел охранника, залез в вентиляцию и затащил меня следом, я на все это смотрел будто со стороны. Никогда раньше не замечал, насколько эти существа хрупки и медлительны, по сравнению с нами. Не веря в то, что происходило, я все же осознавал, что мы продвигаемся все дальше, что сейчас включится тревога, которая всех перебудит, и нас обязательно остановят. Но ничего такого не происходило. И только когда мы бесшумно спрыгнули на пол какого-то полутемного помещения, видимо, пристройки, за нами в здании пронзительно зазвучала сирена. Неподалеку послышались встревоженные голоса, а друг в это время пихал меня в какой-то ящик со склянками, одна из которых проехалась мне острым краем по носу. Резко запахло кровью. По пыхтению рядом я понял, что товарищ залез следом. Крышка захлопнулась, и стало совсем темно – хоть глаз выколи.
- Чего у них там? – судя по звуку, обладатель голоса стоял совсем близко к ящику.
- Опять какая-нибудь суперважная пробирка разбилась, вот и паникуют наверное, - послышался смешок. – Паникеры.
- Ну так, эти ученые, они же все через одного невротики. Спят на своих секретных документах и дергаются по ночам, – заговорил уже кто-то третий.
- Точняк. В матрас зашивают, гы. Ну че, загружаем?
- Мы же не можем выехать во время тревоги, правила подписывали… - сомневался второй.
- Да ну их к хренам, у нас последний ящик остался, не мусолить ведь его, пока все не уляжется.
Вот оно как. Нам с другом просто сказочно повезло.
- И то верно, - сдался второй. – Грузи.
Наше временное убежище слегка тряхануло, покачало, и удар о дно подсказал, что коробка была переставлена в другое место. Послышалось рычание, доносящееся обычно от машин, которые мы изредка видели из окна. Наверное они возили еду и прочее для нас. Внутри колыхнулось сожаление о том, что нет пути назад, и я не могу вернуться в нашу комнату, в свою постель. Мы уезжали прочь от того места, которое все эти годы было нашим домом. Друг, напротив, весь дрожал от нетерпения, предвкушая момент, когда мы сможем выбраться наружу, а путь все длится и длится
И вот, кажется, машина остановилась. Да, точно! Мы тихо вылезаем из ящика, открываем двери, которые даже не пришлось ломать, и первое, что я ощущаю, это ветер на моем лице, я жадно вдыхаю воздух своим перепачканным в крови носом, наслаждаясь, закрыв глаза, не смотря по сторонам. Но что это?.. Что за запах проникает в мои легкие вместе с запахом улицы? Такой сладкий и дурманящий, невозможно противиться его притяжению, запах еды, которой нас кормили там, дома. Я распахиваю глаза и вижу тех же самых существ, которые нас окружали, только без халатов и приборов, они кажутся такими теплыми и беззащитными. Их естественный съедобный запах не перебивают искусственные реактивы и мой нос больше не чешется, он дергается, учуяв запах добычи, а во мне просыпаются инстинкты. Переглянувшись с другом, мы одновременно бросаемся на ближайшую особь, перекусывая горло, она вопит и обмякает, остальные с ужасом смотрят на то, что происходит, и запах их страха еще больше возбуждает голод.
- Люди, помогите! - без остановки пищит кто-то.
Люди… Хм, так вот как называется эта вкусная пища. Наши собратья многое упустили, придется вернуться за ними и наверстать упущенное. А пока я откусываю голову пискуну, прекращая раздражающие визги. Мы выбрались, друг, мы на свободе.
