Очнувшись, Матвей обнаружил себя лежащим на просторном диване в небольшой комнатке, напоминавшей гримёрную. На другой стороне комнаты в кресле сидела молодая блондинка с голубыми глазами и маленькой родинкой возле левого глаза. Она смотрела на Матвея, не отводя глаз, ожидая его пробуждения.
- Что это было? – наконец-то спросил Матвей, всматриваясь в лицо девушки.
- Это был обряд посвящения. Ким успел предупредить нас о твоём прибытии.
- И в чём же заключается это посвящение?
- В знакомстве с нашим духом. Ты же знаешь, что раньше на месте этого ДК было кладбище? Так вот один из духов, охранявших его, оказывает различные услуги нашему братству. Взамен мы подкрепляем его силу, которая угасает без поддержки человеческих душ.
- Он питается душами?
- Нет, скорее эмоциями и чувствами.
- Хм. А какие эмоции могли быть на кладбище?
- Родственники покойных частенько приходили сюда. Этого хватало. А сейчас нужна новая подпитка. И редких концертов в доме культуры не хватает. И мы это поправляем.
- А что же даёт дух вам в ответ?
- Весёлую жизнь. Мы всегда попадаем в какую-нибудь историю, а дух нас вызволяет. Или просто устраиваем какие-нибудь обряды. Нередко это даёт нам и материальную выгоду. Так ты с нами?
- Да. Если, конечно, в меня не будет каждый раз вселяться этот дух. Стоит признать, это было нечто.
- Вот и отлично, - заметила девушка, – я тебя со всеми познакомлю.
Началась весёлая жизнь. Практически каждый день что-нибудь происходило. Обычно это были маленькие посиделки с шумными играми и весёлыми разговорами, на которых придумывалась какая-нибудь новая авантюра. Нередко проводились чайные церемонии. Но не реже раза в две недели происходило что-то необычное. Это называлось большими собраниями. На первом из них они вызвали духа, который рассказал им, где можно найти клад. На втором они пробрались в банк только для того, чтобы переставить местами мебель и спрятать все деньги из сейфа в шкаф секретаря. А на третьем собрании выкрали из соседнего здания все часы. Иногда на больших собраниях происходило нечто более увлекательное. Иногда они ввязывались в криминальные дела, выходя из них всегда чистыми.
Компания всё больше и больше начинала нравиться Матвею. Особенно приятной для него была компания Эли. Именно так представилась ему та хорошенькая девушка, что дожидалась его пробуждения. Она всегда старалась быть рядом, объясняя все тонкости их дел и, как будто присматривая за ним. Весёлый нрав и живой характер всё больше привлекал Матвея. А лицо девушки было того типа, который всегда привлекал его. Впрочем, все, с кем он встречался, были очень похожи друг на друга. И Эли, казалось, флиртовала с ним, но никогда не подпускала слишком близко.
В какой-то момент Эли поменяла своё отношение к Матвею. Пытаясь понять, в чём дело, он поспешил поговорить с ней.
- Ты стал слишком много рисковать, - ответила девушка. - Не забывай, что хотя мы и находимся под защитой духа, маленький процент того, что в какой-то момент всё пойдёт не так, всё же остаётся.
- Но я же не переходил черту!
- Как же нет? Позавчера ты прыгнул с балкона второго этажа. А на прошлой неделе ты гулял в горящем доме, который сам же и поджёг. Прошу тебя, пожалуйста, выходи из игры.
На этих словах она впервые приблизилась к нему вплотную и, нежно поцеловав его, тут же убежала.
В то же время из дома уходить становилось всё сложнее. Жена расспрашивала о его делах всё чаще и чаще. Придумывать причины для ухода стало надоедать.
- Я подаю на развод, - как-то сказал Матвей своей жене. – Не хочу тебе врать, Лиля. Просто я встретил девушку, которая может стать для меня чем-то особенным.
На этом Матвей в очередной раз вышел из дома, радуясь тому, что больше никогда не будет оправдываться ни перед кем. Для него началась новая жизнь. Интересная компания, понравившаяся девушка, которая только вчера впервые поцеловала его, а так же новая работа, которую ему предложили в доме культуры.
Придя одним из первых на очередные посиделки, он сел на привычное для себя место, ожидая остальных. Члены братства входили один за другим, но среди них не было той, которую он ждал больше всего.
- Эли сегодня припозднится, - сказал кто-то. – Она только что позвонила, сказала, что у неё что-то случилось.
- Она никогда не пропускала собрания без уважительной причины.
Спустя час в зале показалась Эли. Матвей хотел подбежать к ней, чтобы поздороваться, но поймав на себе её негодующий взгляд, остановился.
- Готовы ли вы совершить особенный обряд для меня? – спросила она, когда все окружили её.
- Что случилось? Объясни, - говорили все хором.
- Хочу наказать человека, предавшего меня, - ответила Эли, после чего обратилась к Матвею, – готов ли ты помочь мне избавиться от мужа, приняв на себя часть моего греха, дабы я была свободна?
- Хоть весь грех, я согласен, - ответил Матвей без колебаний. Его прельщала мысль о том, что Эли будет доступна для отношений.
- Да будет так, - сказала Эли, целуя Матвея в лоб.
- Какой именно обряд будем делать? – спросил кто-то из присутствующих.
- Помнится, когда мне было пятнадцать, мы проводили обряд для Марии. Именно тот.
Вокруг все оживились, переговариваясь между собой, не решаясь ничего ответить. Наконец, кто-то сказал:
- Для этого обряда нужно человеческое сердце.
- Не беспокойтесь, - ответила Эли. – Ким мне его уже доставил.
Возражать никто не стал. Начались бурные приготовления для обряда. Пока все бегали с книгами, подсвечниками и прочей атрибутикой, Матвею тщательно объясняли, что от него требуется.
- Мы всё приготовим, как это нужно. Но в самом обряде участвуют всего двое. Мы начертим два круга с необходимыми символами вокруг них. В один встанет Эли, в другой ты. От тебя будет требоваться лишь разбить сердце.
- Что значит «разбить»?
- Просто разрезать топором. Если нужно будет сделать ещё что-то, тебе скажут. Главное – не выходи из круга. Говорят, как только сердце разрежут, из круга выходить нельзя. Иначе ты тут же самовоспламенишься.
- Говорят? Его часто делали?
- На моей памяти два раза. Однажды человек и в самом деле заживо сгорел.
- Что ж, я уверен, что это будет весьма интересно.
К обряду всё было готово. Через каких-то несколько минут Эли будет свободна, а, значит, свободна и для отношений с ним. Наверняка только это её и останавливало всё это время. Не просто же так она держала его всё это время на расстоянии, а вчера нежно поцеловала?
Обряд начался. Матвей и Эли встали каждый в свой круг. На полу в метре от него в расписанном разнообразными символами многоугольнике лежало сердце, рядом с которым находился разрисованный не менее причудливыми картинками топор.
Эли начала произносить заклинания, стараясь соблюдать определённый темп. Этот ритм подхватили все остальные, выводя в один голос какие-то звуки. Но никто даже не смотрел на круг. Каждый из присутствующих, кроме Матвея и Эли, сидели на коленях и с закрытыми глазами издавали звуки в одном темпе. Эли зажгла свечку.
- Да разобьётся сердце обидчика, - произнесла девушка. В этот момент Матвей понял, что настала его очередь. Взяв топор, он замахнулся и разрубил сердце пополам. Убедившись, что всё сделано качественно, он отбросил топор в сторону. Тот в мгновение вспыхнул и сгорел, оставив от себя лишь металлический клин.
Эли перестала читать заклинания. Она посмотрела прямо в глаза Матвею с ненавистью и презрением. Под старательно выводимый окружающими ритм она достала из кармана влажную салфетку и протёрла ею лицо. Матвей впервые увидел её без косметики, которая как-то быстро, по его мнению, стёрлась. Но кроме подводки для глаз, румян и прочей косметики, сильно меняющих её черты лица, стёрлась и родинка у левого глаза. Бросив на пол салфетку, которая тут же сгорела, Эли отправила за ним и парик.
- Лиля! – узнал Матвей в девушке свою жену, – Это ты!
- Так пусть же сгорит предатель в огне!
На этих словах Лиля подняла из своего круга свечку и осторожно подула на неё. Но пламя не потухло. Напротив, оно выросло и наклонилось в бок, в сторону Матвея, охватив его с ног до головы. Но Матвей не почувствовал жар. Вместо этого всё его тело охватил мороз, который изо всех сил колол его, проникая всё глубже и глубже, пока не достиг сердца, после чего сердце внутри вспыхнуло.
- Отправляйся в ад, - услышал Матвей голос своей благоверной, после чего, не выдержав дикой боли, потерял сознание.
