- Дим? Димаа… Димон! – Обладатель силуэта, тускло вырисовывавшегося на фоне приглушенного света ночных фонарей, льющегося в окно, никак не реагировал на мои призывы. - Чел, давай спать ложись, заколебал.
Я начинал сердиться. Хренов лунатик. Вылезать из-под одеяла и собственноручно укладывать его спать не хотелось: в квартире, которую мы снимали вместе с другом, было сегодня ночью неестественно прохладно, а мне, обладавшему субтильным телосложением, достаточно было и более высоких температур, чтобы начать греметь костями от холода. Я даже попытался разглядеть пар, вылетающий изо рта, искренне веруя в его существование, хотя прекрасно знал, что это ни к чему не приведет. С моим жалким огрызком, оставшимся от некогда стопроцентного зрения – не стоило и пробовать. Но даже снайпер, уверен, вряд ли бы был способен различить предметы в глубокой ночной тьме.
- Димыч… - на сей раз почти жалобно позвал я.
Он не двинулся с места. Жеста, хоть отдаленно смахивающего на знак, что парень меня слышит, тоже не последовало. Я помимо своей воли поплотнее закутался в одеяло. Было в этой его особенности нечто жуткое. Нет, с одеялом все было в порядке – пуховое, стеганое, в экзорцистских обрядах и спиритических сеансах не участвовало – я о друге. Дима был идеальным соседом: безропотно выполнял свою часть обязанностей по хозяйству (заключавшихся в покупке бич-паков и раскидывания предметов, валяющихся на полу, по другим горизонтальным поверхностям, ибо какое еще хозяйство у двух студентов), по возможности не мешал мне уединяться на кровати с конспектами и т. д и т. п. Закавыка заключалась вот в чем: изредка, под влиянием геомагнитных бурь или душевных потрясений и стрессов, или когда его крошка от вафли в задницу кольнет (простынь его была тем еще зрелищем), или я уж не знаю, какая там должна была быть причина, приятель мой лунатил. Никаких зловещих брожений полусонного тела с полутупым кухонным ножом, разумеется, не происходило. Просто случалось, что, услышав шорох или скрип половиц ночью, я выглядывал в коридор и видел его там, медленно шагающего, сам не зная куда. Иногда он приходил прямо ко мне в комнату, вставал около кровати и замирал на некоторое время. В такие моменты меня мороз драл по коже, и я всегда отворачивался лицом к стене. Заканчивались полуночные прогулки обычно тем, что я осторожно отводил его в комнату, укладывал на кровать, и Дима продолжал безмятежно храпеть, теперь уже в специально отведенном для этого месте. Вот только что-то мне подсказывало, что этот раз отличается от остальных.
Переборов себя, я откинул одеяло, но вставать не торопился. Что-то было не так. Нечто жуткое, практически неощутимое витало в воздухе. Я уже чувствовал этот запах, но не проснувшийся мозг не выдавал нужного воспоминания.
- Дима, - до этого мой голос был просто тихим, но теперь я отчего-то заговорил сиплым шепотом, хотя никто кроме нас в квартире не жил, и разбудить кого-то риска не было.
Я опустил ступни на пол, но приближаться к фигуре не спешил. Ощущение, которое целиком захватило меня, ощущение, в котором я боялся себе признаться, вопящее, что я нахожусь в опасности, противоречащее здравому смыслу, сковало страхом каждую мышцу моего тела. Самым худшим (худшим? да ведь это всего лишь мой друг…) было то, что существо, находящееся со мной в комнате, начало двигаться, медленно поворачиваясь ко мне.
-Д…- короткое слово застряло в горле.
Это не Дима? Это не Дима! «Это не Дима!!!» - орало что-то внутри меня, требуя бежать-бежать-бежать прочь из квартиры, из подъезда и дальше по улице, бежать, пока не кончатся силы, и я не упаду, сделать что угодно, чтобы оказаться как можно дальше от источника опасности, от этой черной фигуры. Но вместо этого я сидел, парализованный, боясь двинуться.
В мое затуманенное ужасом сознание настойчиво пыталась пробиться какая-то мысль. Что-то про... очки. Очки! Без них я даже не мог видеть потенциального врага, только контуры. С трудом разорвав оцепенение, я потянулся к тумбочке рядом с кроватью и стал лихорадочно, беспорядочными движениями ощупывать ее поверхность, прокляв про себя все на свете, когда окуляры, сметенные моими неловкими пальцами, тихо звякнув, свалились на пол. Отчаянно щурясь, я оглянулся на силуэт. Он медленно, но верно двигался ко мне. Издав от страха невнятный писк, я упал на колени рядом с тумбочкой, пытаясь нашарить почти жизненно важный сейчас предмет. Где же… Да где же они… Каким-то шестым чувством, которое подсказало мне, что существо опасно, я сейчас чувствовал его у себя за спиной, совсем близко. Совсем. Близко. Мои руки замерли в паре дюймов от пола. Оно стояло сейчас прямо за мной. И это ощущение совершенно не было похоже на то, когда к тебе вплотную подходит человек. Я не слышал дыхания в тишине, не чувствовал тепла. От фигуры скорее веяло холодом. И смертельным ужасом. Я крепко зажмурился, надеясь проснуться в кровати, под своим теплым одеялом или хотя бы упасть в обморок, избавив себя от необходимости знать, что произойдет дальше.
Внезапно холод за спиной исчез, но я не стал подымать веки, уверенный, что это еще не конец. Только когда дверь моей комнаты скрипнула, поворачиваясь на петлях, я приоткрыл глаза и увидел, что фигура удаляется вдоль по коридору к комнате Димы. В душе смешались страх, ставший теперь гораздо слабее, облегчение и замешательство. Все это время это был мой сосед? Кажется, я совсем сдвинулся. «Отъехал», как выражается друг. Как же глупо. Скептическими мыслями я пытался заглушить инстинкт самосохранения, все еще настойчиво бубнящий об опасности. Завтра с утра мы оба проснемся, и Дима, смеясь, выслушает очередную историю о том, как напугал меня до икоты, даже не просыпа…
Мои мысли прервал истошный вопль. Судя по голосу, кричал друг.
- Дима! – какой же я идиот, оно ведь сейчас там, с ним, а это все я виноват. – Дима, я сейчас!
Только… Да где же долбаные очки, я же не смогу ему помочь, я слепой, как крот! Еще один вопль, долгий, непрекращающийся, вибрирующий. К черту их! Метнувшись с пола, я, практически выбив дверь, пронесся по коридору, зацепившись за чьи-то ботинки и с грохотом упав. Острая боль в ноге указывала то ли на перелом, то ли на сильный ушиб, но я быстро, как мог, ползком, на четвереньках, полуподнявшись, добрался до двери в комнату Димы, распахнув ее. В ту же секунду вопль оборвался. Пошатываясь, я оглядел небольшое пространство. Но даже до этого я понял, что то существо уже ушло. Неестественный ужас пропал, остался только страх, сильный, почти невыносимый, но такой привычный, что я был почти рад ему.
- Дима? - едва слышно просипел я.
Нет ответа. Часто заморгав, будто ограждая себя от того, что мне предстояло увидеть, я перевел взгляд на то место, где должна была стоять кровать. Она там и находилась, оправдав мои ожидания. Пятном на ней выделялся силуэт друга, но все это было покрыто другими пятнами, темными, непонятными, и… в воздухе висел запах этого существа, а еще – крови. Я протянул руку к одному из пятен и в последнюю секунду отдернул. И так понятно, что это, но мне нужно было убедиться, чтобы сделать происходящее хоть на йоту более реальным. Во второй раз пальцы мои все-таки коснулись чего-то мокрого, и я поднес их к лицу. В нос ударил запах железа.
- Дима, Дим. - Я потряс друга за плечо.
Его тело пугающе вяло колыхнулось от этого движения. Нет. Не может быть. Я дрожащими руками нащупал телефон, стоящий рядом с кроватью, на ощупь ткнул знакомый каждому номер. Сообщив оператору скорой помощи (какая-то часть моего сознания бесполезно отметила, что у девушки приятный голос) все, что нужно было знать бригаде для выезда, в конце проглотив фразу, едва не сорвавшуюся с языка: «Кажется, он умер», я в бессилии привалился к кровати, потирая виски. Поворачиваться лицом к другу (телу?..) не хотелось.
Прибывшие довольно быстро врачи констатировали смерть. В поведении их я заметил некоторые необычные особенности. Переборов неловкость, я вошел в комнату (для меня было слишком тяжело слушать их разговоры, поэтому пришлось покинуть помещение, пока они осматривали Диму), и смущенно признался, что мало чего вижу, и не могли бы они принести мои очки. В ответ на просьбу повисло молчание. В конце концов, одна девушка прочистила горло и сказала нечто странное:
-Понимаете, я не уверена, что вам следует это видеть.
-Что?
- Мы впервые сталкиваемся с таким, он… сам себе выцарапал глаза. Похоже, смерть наступила от болевого шока.
-Такое вообще возможно?!
Даже не будучи врачом, я знал, что человек вряд ли бы причинил сам себе такую адскую боль.
-Думаю, это проблемы с психикой. Скорее всего, он просто сошел с ума. Или же…
-Что? Ну, говорите. - Заминка моей собеседницы несколько раздражала.
Я должен знать, что произошло с моим другом.
-Будто он увидел что-то настолько страшное, что готов был лишиться зрения, лишь бы избавиться от наваждения. Но это невозможно. - В ее голосе звучали изумление и страх.
- Мой друг не был сумасшедшим, - отрешенно произнес я.
Снова молчание.
- Так вам нужны ваши очки? – осторожно уточнила девушка.
- Не думаю. Кажется, вы правы. Чего-то в своей жизни лучше не видеть…- Перед глазами стоял расплывчатый черный силуэт.
Отвернувшись от врачей, я вернулся в свою комнату. Провел по полу рукой и сразу же нащупал знакомые стеклышки. Видимо, паника тогда совсем лишила меня ориентации в пространстве. Надевать не стал. Я все крутил их в руках, когда вдруг вспомнил, где чувствовал запах, наполняющий сейчас мои легкие. Пару лет назад я приглядывал за больной бабушкой в летние каникулы. Однажды проснувшись утром, я пришел в ее комнату и, по привычке коснувшись рукой лба, чтобы измерить температуру, тут же отвел ладонь. Поверхность тела была холодной, как лед. А в воздухе витал странный жутковатый душок. Запах смерти.
