Начинающий адвокат Серпов Михаил Юрьевич, избравший из всего многообразия отраслей права, кои ему по долгу профессии приходилось изучать, будучи студентом, сферу наследственных споров, наконец, нашел время и лишние средства осуществить свою давнишнюю мечту. В канун трехлетней годовщины переезда в новую квартиру с видом на Обуховский мост, он купил спутниковую тарелку, поводом для приобретения которой послужил достойный гонорар за успешное отстранение Щеглова А.С. от наследования квартиры в Адмиралтейском районе, принадлежащей его бабушке, чьи последние месяцы жизни были омрачены ежедневным давлением на старушку со стороны Щеглова с целью изменить завещание и перераспределить доли от имущества так, чтобы внучка от живой дочери (мать Щеглова умерла при родах) не получила ничего. Упрямая пенсионерка наотрез отказывалась лишать свою любимую Анечку наследства, не веря в доводы внука о том, что та о ней дурного мнения и вообще, со смертью Катерины Павловны намерена выбросить все, в том числе и дорогие ей вещи, и превратить причитающуюся ей комнату с лоджией в стабильный источник дохода от сдачи в аренду той породе людей, представителей которой бабушка совершенно точно обозвала бы неблагонадежной.
Шарковской Анне повезло связаться с Серповым. О нем она узнала благодаря визитке, что вручил ей один из коллег, бывший одноклассник адвоката, сопроводив комментарием, имевшем характер хвалебной рекомендации.
Серпов посоветовал Шарковской проучить подлого сонаследника, и сумев заработать не только на простой консультации по существу, но и на судебной тяжбе, вознаградил себя любимого белым спутниковым блюдцем, обещавшим избавить юриста от угнетающей смысловой бедности и однообразия кабельного вещания. Усилиями адвоката, Шарковской теперь принадлежала вся квартира, а семья Серпова, состоящая из вспыльчивой жены и переболевшего недавно ангиной девятилетнего Димы, могла довольствоваться доброй сотней каналов.
Установили тарелку быстро и в нетерпении. Плазменная панель, удобно разместившаяся между двумя одинаковыми книжными шкафами, достающими почти до потолка, стала центром притяжения для всех обитателей взятой в ипотеку квартиры № 162 на одиннадцатом этаже. Даже породистый кот Алфи, названный в честь одноименного киногероя Джуда Лоу, ранее не выказывавший особого пристрастия пялиться в многопиксельный экран, теперь, словно должным образом оценив приобретение хозяев, стал задерживаться перед телевизором дольше, не отказывая себе в удовольствии тереться о мягкие пуфы.
В общей сложности насчитывалось сто девятнадцать русскоязычных каналов, как тематических, так и общего профиля. Все они, за исключением восьмого, вещали без помех, и никто из членов семьи толком и не знал какой канал должен был транслироваться вместо этого раздражающего слух шума, аккомпанемирующего дрожащим в нервном припадке зигзагам черных и белых полос.
Однажды, случилось так, что к Серповым погостить пару дней в городе на Неве, приехал брат супруги Михаила Юрьевича, Саша, гатчинский фотограф, зарабатывающий как правило, на свадьбах. Талантливому решателю проблем наследования брат Сони никогда особо не нравился, виной тому отвратительная привычка оного перебивать и переводить любую тему разговора в плоскость дел, касающихся преимущественно его самого. А еще, он вечно таскался со своей камерой, желая познакомить мужа сестры с коллекцией своих снимков.
За неимением лишней комнаты, Саше было предложено скоротать ночь на диване перед телевизором. Он, не скупившись на замечание относительно расстановки мебели в гостиной (ему отчего-то пришлись не по душе этажерки и кофейный столик), поблагодарил за радушие и после плотного ужина, когда Дима прижал к груди своего плюшевого леопарда, ушел к себе в комнату, а супруги Серповы, пожелали фанату продукции «Canon» спокойной ночи, уединились в спальне, Саша вальяжно разлегся на диване и периодически зевая, лениво переключал каналы в поисках чего-нибудь стоящего.
Ближе к полуночи, в конец устав от репортажей из Сирии, набивших оскомину американских боевиков, дешевых передач о полтергейстах и НЛО, гатчинский фотограф собирался поддаться чарам песочного человека и перед сном в последний раз решил обозреть от первого канала до последнего просторы спутникового телевидения. Начав забавы ради в обратном порядке, он вытянул голову навстречу ласкающим лицо потокам света.
Сторонний наблюдатель, умудрившийся в ту минуту забраться в жилище Серповых, застал бы Сашу в позе блаженно и легкомысленно расслабленной: хорошо сложенный молодой человек, подперев рукой голову, не выражая никаких эмоций, наблюдал за происходящим на экране.
В жизни бывают ситуации, когда твердое решение что-либо совершить подвергается отсрочке или и вовсе отвергается, стоит неучтенному обстоятельству объявить громогласно о своем существовании.
Вот и зарабатывающий фотографированием бракосочетаний, Александр намеревался бросить просмотр сомнительного качества и содержания телепередач, однако увидев, что до недавнего времени неработающий «восьмой» канал как только пробила полночь начал свое вещание, счел любопытным ознакомиться с ранее недоступной частью эфира.
По ту сторону экрана, сразу после заставки, приглашающей страдающего бессонницей зрителя пуститься в увлекательное путешествие по лабиринту собственного разума, на что косвенно намекало название шоу «На обочине сознания», в телевизоре появился одетый без лишней строгости, но в дорогом костюме мужчина с зачесанными назад волосами, жадеитовой радужкой глаз, большим носом и ухоженной бородой с поблескивавшими в ней нитями проволоки седыми волосами. Он неторопливо, скрестив руки, расхаживал в задумчивости на фоне, щедрого в своем ослепительном изяществе запредельно далеких сияний, звездного неба, то и дело, обращая томный взгляд в сторону удивленно глазеющего на него фотографа, сонливость которого будто по вине происков нечистого, как рукой сняло.
- Ступая по шаткому подвесному мосту, – начал загадочным тоном ведущий, – натянутому над пропастью страхов и соединяющему реальную и желаемую жизни, любой подвержен риску свалиться в бездну. Стоит человеку погибнуть в погоне за лелеемой иллюзией, как свет в конце тоннеля, с приближением, превращающийся в габаритные огни мчащегося навстречу поезда, уносящего бездыханное тело на затворки облюбованных астрономами созвездий, обратится в отблеск затуманенных глазниц, утративших жизнь, и навеки затеряется в узлах, пересекающихся траекторий космических тел.
Саша, при всем своем внимании, никак не мог уловить центральной идеи, которой придерживался ведущий, в скором времени представившийся как «С…СЂР°РЅРёС‚РµР»СЊ ключей»:
- Мне ведомо, как отворить запертые двери, – подчеркнул он, подняв указательный палец.
Тем временем, задний план резко переменился, и теперь, вместо усеянного звездами ночного шатра, позади хранителя ключей оказался уснувший крепким сном, безликий городской переулок.
- Право, я не ошибаюсь, разве этого ты хотел от жизни, Александр? – ведущий поднял на неспящего фотографа глаза. Последний, как подобает обычному человеку в такой ситуации, если оная вообще возможна, смутился, приняв замечание таинственного мужчины не на свой счет, а тот, словно выждав описанный выше момент смущения, в той же манере продолжил:
- Неужели фотографирование влюбленных, что разойдутся через год-полтора, это твой уровень? Саша, очнись…. Тебе нужен сюжет – произнеся последнее слово, хранитель ключей будто бы взглянул брату супруги Серпова прямо в глаза, попутно с этим обнажив белоснежные зубы в улыбке коммивояжера.
Саша не нарочно скинул с себя плед и провел рукой по лицу, сдавливая глаза. Не почудилось ли это ему, подумал он.
- Фотография была изобретена для запечатления тленных совершенств этого мира, сохранения красоты во всем ее великолепии. Ты заслуживаешь большего, чем просто нажимать на спуск, сопровождая вспышками безумства брачных празднеств. Я покажу тебе…
Младший брат Сони не мог поверить, что все это происходит с ним. Наверное, это сон. Да, конечно, сон! Как иначе объяснить, что невиданная доселе телепередача своею основной темой взяла вопросы, относящиеся к его собственной жизни? Стопроцентно, сейчас он сладко спит на кофейном диване, небрежно уронив пульт на пол.
А между тем, хранитель ключей в своих речах и не думал останавливаться.
- Смерть будет лучшим сюжетом. В ней присутствует очаровательная смысловая оконченность. Не находишь? – изображение незнакомого переулка рассыпалось осколками разбитого стекла. Хранитель ключей обернулся, обнаружив беспросветную черноту, что охватывала тревогой сердце.
- Убийство наипрекраснейшее из искусств! – с этими словами ведущий простился с фотографом, выстрелив себе в рот.
Михаил Юрьевич встал по будильнику. Соня, словно оправдывая данное родителями имя, все еще спала. От наступившего дня адвокат ожидал пары утомительных часов, работая с материалами дела в канцелярии Фрунзенского районного суда, несколько консультаций и одно выступление на предварительном слушании в суде.
Пройдя в гостиную, он не сразу заметил произошедшей в ней перемены. Лишь наткнувшись на закрепленную штативом камеру, призадумался. Мельком бросив взгляд на диван в поисках шурина, Михаил Юрьевич застал его недвусмысленно позирующим перед объективом установленного фотоаппарата: Саша лежал, распластавшись по паркету, причудливо разведя конечности в разные стороны, уподобляясь выброшенному морем утопленнику. Вокруг его головы неаккуратной кляксой растекалась кровь.
Испуганный адвокат тут же набрал «03» и, подбежав к похолодевшему фотографу, пытался привести того в чувство. Все было тщетно. Получалось так, что брат Сони невиданным образом упал и расшиб себе голову. Однако доводы Серпова, вскоре были опровергнуты врачами и вызванными по случаю экспертами-криминалистами, утверждающими, что бедняга застрелился. На вопрос, почему тогда супружеская пара не слышала выстрела, откуда у Саши мог взяться пистолет и куда он потом исчез, профессионалы лишь пожали плечами. В их руках имелось лишь одно неопровержимое доказательство: последняя сделанная Сашей фотография, где посредством десятисекундной задержки спуска, он успевает, прежде чем вылетит птичка, поместить холодный ствол пистолета в свою улыбающуюся пасть.
И мало кого заботит все это время работающий телевизор, предусмотрительно переведенный шурином Серпова с помощью маленькой кнопки на пульте в беззвучный режим «Mute», дабы не разбудить супругов и их маленького сына раздражающей какофонией помех канала под номером восемь.
