Засиделись как-то раз девки допоздна. На улице уже тьма непроглядная, весь двор спит. Сидят девки да ворожат потихоньку на кофейной гуще, а на столе лишь свечка одна горит. Тишина.
- Ну что там, что там? – затараторила Люська.
- Да погоди ты, щас все увидишь! На, чашку бери! – сказала Надя.
И вдруг слышат они, будто ходит кто за окном. Тихий такой шорох и тень какая-то маячит, туда-сюда, туда-сюда.
- Слыхали? – шепотом спросила Вера. – Есть там кто-то!
- Да ладно тебе, Вера, показалось, ей-богу!
- Ой, да никак опять сосед алкаш по дворам шастает, бутылку ищет! – встряла Люська.
- Ну тебя! Спит уже поди, старый пень, где-нибудь в сарае, – тихо сказала Надя.
И тут опять шорох, да близко уже. Испугались девки, притихли. Чуют, будто смотрит на них кто-то.
Встала Надька тихонько да подошла к окну. Отодвинула шторку, а тут глядь – харя лупоглазая на нее таращится. А сама страшная, на ослиную похожа, пялится и усмехается, да так мерзко-мерзко.
Стоят и смотрят друг на друга. Оторопела Надька, а харя все скалится да усмехается.
Тут Надя как закричит: « Ах ты, рожа поганая!» Отпрянула от страху-то, чуть в обморок не упала.
И вдруг захихикал кто-то. Повскакали девки из-за стола, Надька кочергу схватила, Люська за ухват взялась, а Верка скалку взяла. И с криками «Сгинь, нечистая!» повалили на улицу.
Выбежали на крыльцо, по сторонам озираются – никого. Будто и не было вовсе хари этой.
Постояли так, да и в дом зашли. Уселись за стол, сидят да помалкивают.
- Что это было? – вдруг прошептала Люся.
- Нечисть приходила, - испуганно ответила Надька.
Убрали они все блюдца да чашки, да заторопились Люська с Веркой уходить восвояси. Ушли.
Сидит Надька и думает: «И чего только на свете не бывает…»
