Долго откладывала чета Соболевых генеральную уборку квартиры. Что только не выступало причиной изменения планов молодой семьи. То внезапный приезд родственников из Таганрога, то двухнедельная простуда сына: беготня заботливой мамы по аптекам, визиты врачей, долгие разговоры с воспитательницей пятилетнего Арсения и т.п., то навалившиеся хлопоты по обустройству недавно отремонтированной кухни, то проблемы с налоговой у главы семьи, индивидуального предпринимателя Павла Владимировича, владельца небольшой сети мастерских по ремонту телефонов.
Словом, жизнь Соболевых, перейдя из стадии праздности молодоженства на этап, разоряющиц мечтательную душу бытовой каждодневности, не скупилась преподносить им препятствия на пути реализации таких благих намерений, как приведение в порядок удачно доставшегося по наследству гнезда в пятиэтажном панельном доме на пересечении Альпийского переулка и Бухарестской улицы.
Эта квартира являла собой жилье обманчиво просторное в отсутствие всей необходимой меблировки, а пожилая родственница Павла Владимировича в городе жила более чем скромно, перевезя в свое время не без помощи внуков антикварный сервант, часть кухонного скарба, львиную долю стульев и комод, на дачу в Токсово, оставив в гостиной лишь ущербный диван, парой нехитрых движений превращающийся в кровать, телевизор с электронно-лучевой трубкой и одно здоровенную тумбочку, ютившуюся с правой стороны от кровати. Другая комната со смертью мужа безнадежно пустовала. В итоге, старший брат Павла Игорь по закону и взаимной договоренности получил в наследство дачу, а самому Павлу досталась соответствующая ее стоимости квартира в спальном районе Петербурга плюс приличный денежный вклад в Сбербанке. Все были довольны. Вот только с переездом радости у Соболевых поубавилось. Сперва соседи докучали им визитами и расспросами, потом оказалось, что качество здешней сантехники оставляет желать лучшего.
Вы, наверное, сами знаете, как это бывает в старом жилье: за ремонтом чего-нибудь одного неизбежно последует другое, обусловленное вновь обнаруженными и новыми неисправностями, требующими, в виду их выявления, скорейшего устранения. Так начиная с труб, добрались однажды и до жилых помещений. Разнообразного хлама было найдено на удивление много. Не зная, что с ним делать, жена Павла Владимировича, Света, чуть полноватая круглолицая блондинка, свалила все горой в кладовку, отложив решение вопроса о судьбе абсолютно чужих ей вещей на неопределенный срок. Покрытые пылью фотоальбомы, старый пылесос, коробки с обувью, просроченная бытовая химия, свернутый ковер, пролежавший в чулане и без того невиданное количество лет, цветочные горшки, вазы, инструменты и т.д., без малого два года коротали свой век в маленькой кладовой, выжидая, когда новые хозяева квартиры снова о них вспомнят. И наконец, этот день настал.
Избавившись от всех неотложный дел и хлопот, отсрочив воплощение в жизнь некоторых заманчивых замыслов, Соболевы выкроили последнюю субботу июня на доскональную уборку семейного гнездышка, а заодно и на разбор пресловутого чулана.
У темпераментного Павла Владимировича не наблюдалось ни малейшего желания губить свой выходной, усердно предаваясь описанным чуть выше занятиям. В целях ускорения процесса, от принадлежащих его бабушке вещей он умозаключил избавиться, встретив непонимание со стороны супруги, которая, апеллируя, к понятиям о семейном наследии и родственных узах, что не имеют обыкновения рваться по наступлении момента, когда одному из сердец ими соединенных приходиться уйти в лучший из миров, посоветовала мужу не горячиться, а с чувством, с толком, с расстановкой перебрать сие богатство.
На этом и порешили, поелику Соболев П.В. терял всякое своеволие, стоило жене блеснуть своими голубыми глазками.
Чуланы, будучи периферией материальной жизни, черной дырой квартирного бытия, они самые настоящие кладези полузабытых историй и калейдоскопы воспоминаний.
Иные испытывают благоговейный трепет перед предметами, чей возраст превышает их собственный, что делает семью Соболевых на этот счет в некотором роде исключительной.
Под замысловатые сэмплы звучащего на весь этаж Pink Floyd, Павел Владимирович перекладывал из одной коробки в другую, что побольше фотокарточки, пластинки и диапозитивы, особо не всматриваясь и не вчитываясь в их содержание. Соболев счел уместным отвезти данное барахло на дачу к брату, предоставив тому право самостоятельно определить, что со всем этим делать. Между тем, благородное дело по опустошению кладовой дошло до пылесоса, участь которого в присутствии более молодого конкурента с водяным фильтром была не завидна: в мусорный бак да и только, а так же ковра, вобравшего в себя пыль, равно как моющая губка впитывает влагу.
В то время как маленький Арсений строил из детского конструктора футуристический вездеход (о чем он явно сам и не догадывался), Света Соболева снесла ковер вниз во двор и выбила из него пыль, в ударах подражая заядлым любителям очертя голову носиться по теннисному корту.
Результат молодую мать приятно удивил.
- Все-таки не зря я решила повременить тебя выбрасывать – озвучила она пришедшую на ум мысль, обращаясь, как ни странно, непосредственно к ковру.
В свою очередь, он, освободившись от пыли, прячущей до недавнего времени все его великолепие, открылся супруге Павла Владимировича ошеломляюще красивым, сосредоточив в себе прелесть восточного колорита с нетрадиционной цветовой гаммой.
В самом его центре изображался в виде широкой вьющейся ленты, появляющийся со стороны затуманенных гор, дракон с нефритовой шкурой. По левую сторону от него виднелся цветущий сад с пагодами и фонтанами, а по правую бурный ручей, восходящий прямо из скалистого оврага, местами поросшего травой, к грязно-серым облакам на небо.
Вокруг данного небезынтересного сюжета был вышит нетривиальный орнамент, выделяющийся на фоне всего Светой ранее виданного тем, что он, будучи оформлен на бордовом фоне, поражал своей детализированностью и насыщенностью мелкими элементами.
Тут встречались и сложные на вид, невоспроизводимые на бумаге дилетантами, иероглифы; и геометрические фигуры, начиная с простых квадратов, треугольников, заканчивая ромбами, кругами, разделенными на разные цветовые части; и ломанные с зигзагами.
Уникальность этого орнамента заключалась еще в том, что он, казалось, не являлся плодом одной культуры. Кое-где угадывались китайские и японские мотивы. В некоторых его составляющих узнавался дух Ближнего Востока. Не исключено, что опытный специалист сумел бы усмотреть в нем намеки и на Индокитай.
Супруга Павла Владимировича еще не имела понятия, какое место в их общей квартире для столь чудного ковра окажется наилучшим, тем не менее, она уже однозначно знала, что он впишется в домашнюю обстановку.
- Ты только погляди, какой замечательный ковер! – воскликнула Света, знакомя мужа со своей находкой.
Тем временем тот, с довольством на устах, демонстративно отряхивал руки одну об другую.
- Хочешь его оставить? - заданный вопрос был скорее подтверждением того, о чем предприниматель и сам успел догадаться, чем жестом, выражающим сомнение.
- Конечно! – живо ответила она. – Предлагаю повесить его куда-нибудь на стену. Вот только освободим место…
- А чем тебе не нравится постелить этот пылесборник в гостиной?
- Там у нас паркет, забыл? Тем более, что я не хочу чтобы мы ходили по дракону. – Хмыкнув, жена Павла Соболева на секунду замолчала. – Пока не подберу ему место, вывешу на балкон.
- Как знаешь…
И ковер после долгих лет забвения в кладовке, обрел новую жизнь на балконе.
Снаружи стояла свойственная месяцу жара. Июльский ветерок играл кронами деревьев, а предвечернее солнце удобно разместилось близ строящейся уже не первый год высотки. Около восьми часов вечера покой семьи Соболевых потревожил звонок в дверь. Заглянув в глазок, Павел Владимирович увидел мужчину делового вида. Незнакомец вел себя непринужденно и не поддавался известной привычке непрошеных гостей оглядываться по сторонам в ожидании хозяев.
- Я могу вам помочь? – открыл дверь Соболев. Его могучая спина стдда убежищем для Светы, выглядывающей из-за правого плеча мужа.
- Да, если позволите. – улыбнулся гость, небрежно проведя рукой по небритому подбородку. – Я тут проходил мимо и увидел ваш ковер на балконе. Он меня очень заинтересовал.
- Да? – удивленно поднял брови глава семьи.
- Я бы хотел купить его у вас. – мужчина сделал рукой жест, имитирующий всем знакомый шелест банкнот.
- Он не продается. – настойчиво заявила Света.
- Назовите цену! – потребовал незнакомец.
Павел Владимирович прикинул, что это довольно-таки неплохой шанс избавиться от старья, но его супруга была непреклонна.
- Мы вынуждены вам отказать. – чуть виновато произнес Соболев.
- Зря! – замотал головой незнакомец. – Очень зря! Вы даже не знаете, что это за ковер!
- Так вы специалист по коврам? – заинтересовалась Света.
- Скорее, по вещам, в действительности не принадлежащим людям ими владеющими.
- Что вы хотите этим сказать? – смущенно спросил Павел Владимирович.
- Хватит. – вмешалась жена. – Спасибо за предложение, но мы вам ковер не продадим.
- Прежде чем закрыть дверь, позвольте сказать кое-что.
- Говорите. – Соболев почувствовал себя барином.
- Скорее всего, вы живете в этой квартире не так давно и нашли ковер в старой, запыленной кладовке, либо свернутым где-нибудь в неприметном месте.
- Достаточно. – перебила его Света.
Павел Владимирович собирался с шумом закрыть дверь, но его остановила нога настырного гостя, удачно поставленная на порог.
- Мы сейчас вызовем участкового! – угрожающе прошипел Соболев.
- В древности, – торопливо продолжал незнакомец, – побежденных инфернальных сущностей запирали в обычных вещах, где с течением многих лет, они восстанавливали подорванные силы. Будьте счастливы, Павел и Светлана Соболевы!
Мужчина убрал ногу, и дверь захлопнулась.
- Вот же сволота нахальная. – буркнул Павел Владимирович, запираясь на все засовы.
- Тише, Паш! Ребенок услышит…
- Он, вероятно, уфолог, или как там его, экзорцист! – рассмеялся Соболев.
- Просто больной. – резюмировала Света. – А знаешь, я придумала, куда повесить ковер.
- Я тебя слушаю.
- Давай рядом с кроватью Сени. Ему ведь так нравятся всякие сказочные существа.
- Помню, ты его еще на мультик какой-то с драконами водила…ну если хочешь.
- Замечательно! И уберем от греха подальше ковер с балкона.
- А то ломятся тут….
- И не говори. – тяжело вздохнув, Света отправилась с мужем на балкон.
Менее чем через час рядом со свежекупленной икеевской кроваткой, висел отвечающий современным представлениям о стиле, причудливый ковер с драконом.
Не сказать, что младшему Соболеву он понравился, но тот находил его любопытным и в какой-то мере занимательным.
После ставшего доброй традицией просмотра мультфильмов перед сном маленького Арсения заботливая мама уложила спать, своим поцелуем провожая его в удивительное путешествие по миру детских сновидений.
В углу комнаты зажегся зеленым ночник в форме космического корабля – неизменный спутник приключений мальчика.
Петербург погрузился в невскую грезу и река, нежно шепча колыбельную засыпающим домам, убаюкивала их своим слабым журчанием.
В окна гостиной Соболевых украдкой глядела луна, а мальчик, спрятавшись под простынку, ворочался и никак не мог заснуть. Такое случалось с ним крайне редко, но сейчас бессонница одолела его не по вине болезни или увиденного накануне страшного фильма, а по причине странного по своей природе жара, струящегося потоками горячего воздуха над животом и ногами маленького Сени. Загадочный жар проявлялся попеременно, с короткими временными интервалами, попутно с которыми младший Соболев ощущал чье-то щекочущее прикосновение. Словно коварная змея, выбравшаяся из пут остывающей от зноя земли на свою безжалостную охоту, порождение непознанной силы скользило меж простыней.
Мальчик отважился взглянуть странности в глаза. Он еще не мог осознать, стоит ли ему бояться того, что он испытывает.
В следующую минуту супруги Соболевы услышали громкоголосый крик. Молодое материнское сердце тревожно затрепетало, и испуганная Света, представившая в голове самые наихудшие варианты случившегося с сыном, вихрем ворвалась в комнату.
- Мама! Мама! – звало женщину дитя.
Маленький Арсений весь дрожал и плакал, то и дело, всхлипывая.
- Я видел, я видел…
- Что ты видел? – озабоченно полюбопытствовал отец.
- Я видел дракона!
- Тьфу! – махнул рукой Павел Владимирович.
- Мама, мам, мне страшно!
- Успокойся, милый, тебе просто приснился дурной сон.
- А может, это его ковер так напугал? – с улыбкой предположил Соболев.
- Но, когда мы его вешали, наш Сеня его не забоялся. – парировала жена, вскоре вновь обратившись к сыну:
- Засыпай, мой сладенький.
- Я видел…. Я видел….
- Это просто страшный сон. Сейчас мама тебя поцелует, и тебе обязательно приснится что-нибудь хорошее.
На следующее утро супруга Павла Владимировича не находила слов от угнетающего изумления, граничащего с истерикой. Ее горячо любимое чадо пропало!
Пришедший разбудить отпрыска к завтраку, Соболев обнаружил нетронутую пустую кровать, где еще вчера перед сном с мамой нежился крошка Арсений.
«Неужели нашего сына похитили?» - промелькнуло в умах молодых родителей, обуреваемых тоской и отчаянием.
Зато на ковре, справа от угрожающе выглядящего дракона бурный ручей, берущий начало в недрах скалистого оврага, с яростью и неистовством уносил безликого маленького мальчика к грязно-серым облакам на небо.
