...«Входите, двери открыты».
Толкаясь и пиная друг друга по ногам, мы гурьбою вывалились во двор. На улице стояла заплёванная скамейка какого-то болотного цвета, куст, как я определил, сирени, и одинокий фонарь через дорогу, который освещал двор и ближайшие пятиэтажки. Дверь подъезда лязгнула за нами, свежий холодный ветер дунул мне прямо в разгорячённое лицо.
- Как же здесь хорошо! – волей-неволей вырвалось у меня. – Разве я не предлагал выйти на улицу раньше?
Ответа не последовало – все были заняты раскуриванием последних сигарет. Почувствовался противный, удушающий, но, тем не менее, манящий и привычный запах сигарет. Перед глазами сразу всплыла картина из прошлого – закуренная тесная кухня, на столе полупустая бутылка с вином, на табурете сидит отец…
- Эй, Илья, - окликнули меня, - ты бы с нами покурил, а?
Я обернулся – Колян протягивал дымящуюся сигарету.
- Ох, шутник, - я криво улыбнулся, - я ж бросил. А то, знаешь ли… Минздрав… он шутить не будет.
Мои друзья - новые знакомые и вообще незнакомые личности - парни и девушки, стояли в одной тесной группке и оживлённо, со смехом, что-то обсуждали. Я отошёл немного в сторону и легонько ударил себя по лицу. Алкоголь всё ещё блуждал по голове, мысли путались, и я никак не мог расставить их по местам. «Пить надо тоже бросать», - подумал я и достал телефон. Свет от экрана резанул в глаза, я прищурился и глянул на время: 2:47. Я ухмыльнулся про себя: «А ведь обещал вернуться к полуночи. Лгать надо тоже прекращать».
- Ну, мы пошли! – прозвучал приятный голос Светы. – Ты точно сам доберёшься?
- Да я эти районы с детства знаю, - с жаром ответил я, - за десять минут доберусь!
- Ну, тогда до встречи, - она улыбнулась и лёгкой походкой вернулась к остальным.
Я слегка затормозил.
- Ага…
Толпа двинулась, я же развернулся и пошёл в обратную сторону. Я опять соврал – дорога домой была длинной, минимум минут тридцать ходьбы. «А с этой Светой я ещё обязательно встречусь». Я свернул за угол, шум утих. Передо мной лежала широкая, длинная, а главное, абсолютна пустая улица. Никого. Мне нравится это время: где-то около трёх, когда улицы буквально вымирают, только хмурые фонари освещают безжизненные просторы. Никого и ничего. Я глубоко вдохнул холодный, слегка горьковатый, воздух. Вновь достал телефон: 2:54.
***
Свет заливал маленькую душную комнату. В ней было полно народу - не каждый же день у Бондаря родители уезжали на дачу. Начиналось долгожданное лето, и Бондарь решил, что это отличный повод собрать всякого сброду и устроить какое-нибудь пати. А остальные решили, что это отличный повод разнести его квартиру. Кто-то сидел на тесном диване, кто-то на принесённых табуретках, я же решил не занимать много места и уселся на подоконнике. Это, конечно, не так комфортабельно, но зато можно прислониться к холодному стеклу окна и свысока взирать на остальных. Я отпил немного пива из стакана. На вкус оно было отвратительно, но, что поделаешь.
- А что, другого в магазине не было? – спросил я у Светы, которая сидела рядом.
Я глянул на неё – у моей новой знакомой были светло-русые волосы до плеч, невероятно правильный овал лица, прямой нос и большие тёмно-серые глаза. Не знаю почему, но её глаза мне жутко нравились, такие большие и серые, как… похожи на пасмурный день. Даже смешно немного.
- Было, конечно. Однако мы решили взять то, которое тебе не понравится. – Она улыбнулась.
- В следующий раз я сам себе выберу то, которое мне не нравится.
Однако она меня уже не слушала. Внимание её было приковано к хозяину квартиры, Бондарю, который сидел в центре дивана и что-то мрачно рассказывал. Я тоже настроился.
-…Всё я не вспомню, слышал, когда в лагерь ездил. Рассказал мне это мой друг, а ему сам Марат это рассказал. Может, кто-то из вас уже и слышал эту стори.
«Неужто? Страшные байки у костра?».
Лицо Бондаря нахмурилось, и он начал.
- Шёл как-то Марат ночью по улице. Была у него вписка или что-то вроде того. Так вот. Шёл он и слышит, как будто-то кто-то сзади шагает. Он оборачивается - там никого. Ну, с пьяна всякое почудится. Так вот, надоели ему эти шаги, и сам он ускорился. Бежит, чуть не спотыкается. Идти ему надо было через парк, тот, который возле ГДК. Ну, заходит он в этот парк, а шаги стали другими. Теперь они были похожи то ли на вой, то ли на звон, как будто кто-то бьёт по большой металлической штуковине. Он оборачивается – сзади никого. Пошёл вперёд, смотрит, а там…
Бондарь замолчал. В комнате воцарилась пугающая тишина, никто не мог нарушить её – все так хотел и узнать, что же случилось далее.
- …Стоит перед ним человек, весь окутан в какой-то чёрный балахон. Буквально из ниоткуда появился! Сам стоит, не шевелится, будто рассматривает Марата. На нём был капюшон, а под капюшоном… ничего. Просто чернота, только видно, как глаза блестят. Ужас, короче. А Марат, он человек пугливый, сразу развернулся и убежал. Бежит он, значит, и вдруг спотыкается обо что-то мягкое и падает плашмя. Лежит, не двигается, думает: всё, конец ему. А ничего не происходит. Ну, он поднимается, отряхивается и тут видит... что он спотыкнулся о труп! На земле лежал чёртов мертвяк! Марат хорошо его описывал, это был какой-то мужик в майке и штанах серых, а глаз у него не было… Дальше он говорил, что не помнит, как добирался домой.
- Вот так и загремел в психушку этот Марат?
- Да, после этого происшествия он стал сам не свой, метался, дёргался. Вот и решила его мать показать бедолагу врачам, пусть посмотрят. Так больше никто Марата не видел.
***
«Вот же, бывает с людьми… чего только не причудится. Жаль, что парень в психбольнице теперь лежит».
Тем временем, я свернул с дороги и пошёл через дворы. Странно, во дворе стояли фонари, однако освещение не работало. Стояла кромешная тьма, только свет из нескольких квартир пробивался через окна и слегка освещал улицу. Я опустил голову и, старательно обходя деревья и машины, быстрым шагом двинул через тёмный двор. Эта была самая нелюбимая моя часть путешествия, но если бы я пошёл обходным путём, то вернулся бы домой позже, поэтому пришлось смириться с детскими страхами и, на ощупь и слух, двинуться сквозь темноту. 3:17.
Я подошёл к углу дома. Из окна на самом краю угла первого этажа блестел неяркий свет. Он светился всеми цветами радугами, становился ярче, иногда он просто потухал на несколько секунд, а затем возвращался вновь. Я прошёл мимо этого окна – оттуда донесла какая-то песенка из рекламы. Эта мелодия так въелась мне в голову, что теперь я просто не мог удержаться и тихонько сам начал подпевать её себе под нос. Вот я уже свернул за угол дома и тут…
Он стоял передо мной. Да, я подумал именно о нём. Он был где-то на полголовы выше меня, полностью облачён то ли в балахон, то ли в мантию чёрного цвета. Не было видно ни рук, ни ног, а под капюшоном не было видно его лица, только глаза, которые даже слегка подсвечивались, но зрачков не было видно. Мы стояли неподвижно и смотрели друг на друга, однако мне было неприятно смотреть на него – он внушал мне отвращение и страх. От него как будто веяло холодом. Мне стало не по себе, однако ноги меня не слушались – я просто встал, как вкопанный, и не мог ничего поделать. Но, наконец, тело обратно перешло под мой контроль, я медленно развернулся и пошёл прочь. Я опустил голову и быстрыми шагами, почти бегом, ринулся прочь от него, стараясь не смотреть ни вперёд, ни назад. Но, не успел я пройти и десяти шагов, как столкнулся плечом к плечу с кем-то. Это снова был он! Как он успел здесь оказаться? Он опять разглядывал меня, я же успел разглядеть шрам возле его правого глаза. Вновь была слышна дурацкая мелодия из рекламы…
БЕЖАТЬ!
Я уже просто не мог думать ни о чём, я просто бежал, смотря под ноги и огибая детские качели и деревья. В голове был слышан какой-то звон, но я не обращал на него внимания, мозг был заполнен только одной мыслью: «Домой, домой, домой…». Вот уже показался свет, виден был мой дом, мой подъезд, звон в голове сменился на моё разгорячённое прерывистое дыхание. Осталось только пройти через арку дома и, можно сказать, я уже лежу в моей постельке. В арке светил мягкий, слегка тускловатый, свет. Когда я пробегал через арку, мой взгляд скользнул по стене. Обычно она была чистой, покрашенной в бежевый цвет, но на этот раз она была чем-то измазана. Она была запачкана чем-то тёмно-бордовым, какими-то линиями и изгибами. Немного погодя, я напряг свой мозг - эти линии и изгибы образовывали надпись. «Не уйти».
***
- Интересно. Значит, ты говоришь, этот человек тебя преследовал?
Мы сидели в уютной комнатке светло-зелёного цвета. Комната была чиста и опрятна, кажется, в ней не было ничего лишнего. На стенах висели дипломы, фотографии моря и какие-то детские рисунки. Посреди комнаты стоял дубовый стол, за ним сидел темноволосый бородатый мужчина в очках, который постоянно смотрел на меня. Я же сидел напротив него в удобном, кожаном кресле. За окном была видна улица и тучи, заслонившие небо. Я сел поудобнее, расслабился, и продолжил свой рассказ:
- Да я и не до конца уверен, что это человек. От него несло каким-то холодом, и я никак не мог разглядеть его лицо. После этого вечера он начал буквально преследовать меня! Раньше я видел его только где-то вдалеке: он смотрел из окна, например, или глядел с крыши, видел его, когда ехал на автобусе. В основном это происходило вечером или ближе к ночи. А в последний раз я видел его в магазине! Заворачиваю за стеллаж, а тут он, шагах в двадцати от меня, и смотрит на меня! А затем, буквально через пару секунд, исчезает, растворяется в воздухе.
- И когда это произошло? – доктор хмуро посмотрел в бумаги, которые лежали перед ним.
- Да позавчера.
- А та надпись на стене?
- Ах… я долго боялся пройти через эту арку. Но издалека я смотрел… там ничего не было. Исчезла, как ни в чём не бывало.
- Хм…
Доктор оставил небольшую заметку на бумаге, затем хмуро начал перелистывать их.
- Ну, что я могу сказать… Исходя из твоих рассказов и тестов, вот, что я могу посоветовать: при нашей психиатрической больнице действует одно отделение, не волнуйся, это очень хорошее отделение. Все удобства жизни – трёхразовое питание, прогулки, телевизор в каждой палате. Все пациенты этого отделения вполне себе здоровые люди, просто им нужен небольшой отдых, как и тебе. И, конечно же, твоё пребывание здесь останется врачебной тайной и об этом не узнают посторонние люди. Ну, что думаешь?
- Ну, я не знаю…
- Ах да, а ещё это отделение усердно охраняется днём и ночью, и если этот человек преследует тебя, то у него просто это не получится. Ладно, это мы ещё обсудим с твоей мамой.
«А может, это и к лучшему», - подумал я.
***
Прошёл день. На часах было около трёх, а значит – время прогулки. Пациентов выпускали в небольшой дворик внутри больницы. Дворик был прекрасен – милые скамеечки, расставленные по периметру, ухоженные деревца бросали тень, на зелёном газоне можно было лежать. Я уселся на скамейку и подставил своё тело теплу лучистого солнца. Было тепло и приятно, никуда не надо было спешить, и, тем более, волноваться о чем-либо, как вдруг надо мной раздался голос:
- Значит, ты теперь тоже здесь.
От неожиданности я резко встал, раскрыл глаза и увидел… эти самые глаза. Этот самый шрам. Молодой человек стоял прямо передо мной и… разглядывал меня.
- Марат?
Молодой человек криво улыбнулся.
- Значит, ты теперь тоже здесь. Зря ты так, наверное. Он тебя нашёл.
- Он? Кто он? Погоди…
Однако Марат не был склонен к беседе – он двинул в сторону корпусов, так ничего больше и не сказав. Я молча наблюдал за тем, как он удаляется, и ничего не мог поделать.
Вечером этого дня я зашёл к себе в палату. В ней никого не было, чувствовался холодок. Мурашки пробежались по моему телу, и вдруг, ни с того, ни с сего, в голове заиграла какая-то мелодия. Это была мелодия из какой-то рекламы, но я никак не мог понять, из какой. Я подошёл к своей кровати, скинул одеяло и тут увидел… чёрный балахон. Он лежал прямо на кровати, аккуратно сложенный. Я опешил, к лицу прихлынула кровь, ноги окаменели, и я просто не мог двигаться. «Надо бежать, позвать кого-то, так быть не должно!..», но тут в мою голову хлынула какая-то холодная темнота. Надевай.
***
И так происходит практически каждую ночь – я ложусь отдыхать, как вдруг мою голову наполняет тёмная густота. Я теряюсь, в голове исчезают все мысли, и я просто теряю контроль. Наутро я просыпаюсь полностью измождённым и в беспамятстве, на руках и ногах появляются синяки и ссадины. Я ничего не помню, что я делал ночью, но я точно уверен, что я не спал. А однажды все мои руки были в царапинах, как будто я сражался с каким-то зверем… или человеком…
Рассказывал об этом своему врачу, но он говорит, что это у меня только от стресса и я не могу покинуть больницу, я должен отдыхать. Неужели он не понимает?
Так зачем же я тебе это рассказываю, мой друг? Честно говоря, я не знаю. Я хочу лишь сказать, что я не знаю, как с этим бороться, кажется, это сильнее меня. А ты… может, ты придумаешь, как с этим бороться. Или оно тебя и не коснётся вообще. В любом случае, я желаю тебе удачи.
Надеюсь, я никогда не выйду отсюда.
