Огонь трещал в камельке, языки пламени то поднимались кверху, то прижимались к поленьям. Несмотря на огонь, в доме было холодно. Маленький мальчик, на вид ему можно было дать лет десять от силы, сидел перед очагом и, как зачарованный, смотрел на горящие поленья. Позади него жалобно заскрипела дверь, впустив туман холода, в дом шагнул мужчина лет сорока. Он подошел к очагу и сел рядом с мальчиком на низкий трехногий табурет. Вынув кисет, расшитый бисером, гость набил трубку табаком и, подцепив щипцами уголек в камельке, раскурил трубку. Оба молчали. Мужчина докурил трубку и выбил пепел в огонь, мальчик по-прежнему не шевелился, только по движениям глаз можно было понять, что он жив. Через некоторое время молчание было нарушено. Холодный, бездушный голос спросил мужчину: «Зачем ты пришел сюда, Хара Сюрях?» «Ты знаешь, зачем я здесь, давай не будем играть в прятки» - спокойно ответил Черное Сердце. Ответом мужчине была тишина, мальчик сидел неподвижно, но холод усилился, на глазах гостя морозный иней стал затягивать стены дома. «Ты боишься меня, я чувствую, как сильно бьётся твое черное сердце, Хара Сюрях» - голос стал громче и раскатистее. Внезапно мальчик повернул голову в сторону гостя, глаза мальчика, казалось, были наполнены огнем, но мужчина понимал, что это отблески пламени, и ничего больше. В следующее мгновение в руках у Хара Сюрях появился нож. Сталь блеснула в отсвете огня, и этот блеск притянул взор мальчика. Раздался смех, но от этого смеха мурашки побежали по спине у мужчины, он был совсем не похож на смех десятилетнего мальчика. Это был скорее смех умалишенного, опасного умалишенного, поправил себя мысленно Хара Сюрях. Он продолжал внимательно следить за мальчиком, пока тот также внимательно следил за ножом в его руках. В следующее мгновение нож разрезал ладонь Черного Сердца, и кровь заструилась на пол, в тот же миг в доме потеплело, со стен потекли ручейки. Мальчик закатил глаза и начал падать. Еще до того, как тело мальчика успело коснуться пола, Хара Сюрях подхватил его и начал связывать руки мальчика волосяной веревкой, он вязал особые узлы, чтобы надёжнее удержать того, кто завладел телом мальчугана. Выйдя на улицу с телом ребенка, перекинутым через плечо, мужчина посадил его на седло и прочно привязал его к нему, сам он сел на второго жеребца. К нему подошел седой мужчина и спросил, как быть с домом, и с покойниками. "Покойников похороните, дом сожгите", - был краткий ответ шамана. Поляна, на которую приехали всадники, была уставлена шестами, на которых были прикреплены деревянные, грубо вырезанные фигурки птиц. Стреножив коня, на котором сидел мальчик, мужчина принялся копать яму. Выкопав не очень глубокую ямку, он достал из зарослей кустарника, припрятанный там свежий шест, вытесанный из недавно срубленной сосны, а из перемётной сумки фигурку птицы и подошел к мальчику. Сняв его с седла, он положил его в приготовленную яму. Затем стал надевать ритуальную шаманскую одежду, последними он надел рукавицы. Облачившись, он взял в руки нож… Через какое-то время, Хара Сюрях отложил в сторону рукавицы и начал закапывать тело мальчика, насыпав небольшой холмик, он воткнул в него шест и водрузил на шест фигурку птицы. Закончив с делами, он разоблачился, сел на коня и, ведя второго на поводу, скрылся в таежной чаще. Когда ночь опустила свой покров на поляну, и круглобокая луна выкатилась на небосклон, у шеста, который воткнул шаман, показалась темная фигура. Она корчилась и извивалась, но узы, прочнее стали и тверже алмаза, надежно удерживали ее на месте...
Петр, чертыхаясь, вылез из зарослей кустарника и в изумлении остановился. Его взору предстала небольшая поляна, густо усеянная деревянными шестами, на которых были грубо вырезанные фигурки птиц. Петр внимательно осмотрелся вокруг, но ничто не говорило о том, что это место кто-то посещал. Шесты были старые, сколько самому свежему, он даже не мог определить, но никак не меньше ста, а может и больше, лет. Размышления о датировке фигур, навели его на мысль попробовать продать одну из фигурок. Однако, что это за фигурки, он не знал и решил, что нужно взять одну с собой и показать старому Уйбаану, он, наверное, знает, что это такое. Не долго думая, Петр снял с шеста самую маленькую фигурку и, уложив в рюкзак, повернул в сторону дома...
