- Мой маятник качается сам по себе? Ты видишь? - она сосредоточенно смотрит на отшлифованную каменную каплю настоящей бирюзы, подарок одного из бесчисленных родственников её отца.
Кажется, его звали дядя Толя. Он работал геологом и, как водится, часто одаривал родню всякими диковинными камушками из числа добытых в экспедициях. Ей досталась зеленовато синяя капелька на простой серебряной цепочке. Она называла свой талисман "слезой" и верила, что это волшебный камушек. А ещё его цвет непостижимым образом совпадал с цветом её глаз.
- Смотри, руки не двигаются! Я только смотрю на маятник... - от приложенного усилия на лбу залегла пульсирующая жилка, при этом тело замерло, одеревенело, даже дыхание едва ли можно было различить.
- А теперь ты? - она расслабила плечи и медленно опустила руку и с интересом посмотрела перед собой, - ну, же, твоя очередь, мы договаривались.
- Значит, я победила. Тогда назови своё имя? - тени на стене пришли в движение, послышался шелест больших и тяжёлых крыльев, тихий шёпот и вторящий ему звонкий голосок девочки.
- Таня? С кем ты разговариваешь? - в комнату вошла мама, она настороженно огляделась, - темно, доча, давай включим свет, - женщина, скрывая нервную дрожь, провела ладонью в том месте, где был выключатель.
Девочка сидит на полу у стены.
Скромная меблировка. Обычная обстановка для средней советской квартиры. Ковёр на полу, такой же на стене. Цветок на подоконнике. Зеркало трюмо, и старый с облупившимся лаком гардеробный шкаф. Жёлтый письменный стол и простой стул со спинкой. Металлическая пружинная кровать с пышной периной. Скромный набор игрушек. Полки с книгами над столом.
Большое окно наполовину закрывали ветви растущего во дворике тополя.
- Ты играла? - женщина осторожно присела на корточки рядом с дочкой.
- Да, - девочка смотрела в пол и выглядела расстроенной.
- А с кем?
- На стене был человечек...
- Это тени, от фонаря на улице, это не живой человечек...
- Да-да, он тоже так сказал... не живой - её восторг испарился, как только она посмотрела на маму, - я больше не буду...
Мама обнимает девочку и говорит тёплые, ласковые слова. Успокаивает своё дитя. Пытается отгородиться сама и защищает дочь от того, что пугает её.
Через несколько минут страх отступает. За окном уже глубокая ночь и пора готовиться ко сну.
Девочка чистит зубы, умывает своё личико, смешно морщит носик, потом мама расчёсывает её длинные, пахнущие ромашкой каштановые волосы, пышные и волнистые, несомненный повод для гордости. Простые и монотонные движения, зубцы расчёски щекотно скребут кожу на голове, приятное и расслабляющее ощущение.
Но вот уже погасили свет во всём доме, мама заботливо целует Таню в щёки и желает доброй ночи.
Дверь в комнату бесшумно закрывается.
Девочка лежит на боку, лицом к трюмо, в котором отражается добрая половина её кровати. Это так необычно и завораживает, когда ты вглядываешься в черноту зеркала и пытаешься различить своё лицо по ту сторону мерцающего барьера.
Это, как в сказке про другую девочку, Алису. Только здесь нет безумия, есть лишь любопытство и уверенность в собственной неуязвимости. Но перед кем?
- Привет, а теперь назови своё имя?
Отражение широко улыбается. Улыбка медленно расползается от уха до уха, обнажая два ровных ряда мелких и острых, как иголки зубов.
- Ты хочешь, чтобы мне было страшно?
Девочка в зеркале вытягивает шею, словно хочет выбраться в наш мир.
- Ты смешное и глупое! Понимаешь? Уходи прочь, - в тёмной комнате тихо, зубастая тварь исчезла.
- Мне скучно... кто-нибудь придёт поиграть?
Свет от уличных фонарей тонкими полосками рассыпался на белёном потолке. Этого мало, но постепенно глаза привыкают и можно без труда различить очертания предметов. Её мысли текут спокойно, она ждёт. И очень скоро в пространстве сгущаются долговязые тени…
Она та, кто называет имена, она та, кто умеет звать.
Всё.
