Двигатель ровно гудел от нажатой педали газа. Машинка хоть и старая, но никогда не подводила, да и привык я к ней уже за годы, проведенные вместе. Порой меня из таких ситуаций вытаскивала…
В этот раз она меня несла в древненькую, находящуюся за сотни верст от того места, где я живу, деревеньку. Лет десять там уже не был. Наверняка поменялось все. За пару дней, которые я там планировал провести, нужно было посетить целую кучу родственников, множество мест, в которых бывал когда-то, а так же зайти к тем, кто навсегда ушел из нашего мира в мир иной – заглянуть на могилки. Поэтому по пути невольно выстраивал план действий - к кому зайду в первую очередь, а куда уже перед отъездом, чтобы надолго не задерживаться. За мыслями и под хорошую музыку время в дороге пролетело довольно быстро, и вот мне осталось проехать пару десятков километров, и я на месте. В этих местах уже начинается тайга, непроходимые леса, сквозь которые кое-где можно было разглядеть огромные озера. Около одного из них я решил остановиться, чтобы полюбоваться, а заодно и сделать пару фотографий. Осень, весь лес в оранжево-красно-желтых цветах, светло-голубое небо и темно-синие воды озера – феерия красок, красоту которых не передать словами. С другой стороны сосновый лес, простирающийся на сотни километров, делал воздух невероятно чистым и придавал ему чудесный аромат хвои. Побродив минут десять по берегу, размявшись после долгого пути, я решил закончить свой путь и, сев в машину, вновь надавил на педаль газа.
Проехав с километр, я увидел парня, идущего по обочине. День был очень теплый, хотя на улице и стояла глубокая осень. Молодой человек выглядел довольно тепло одетым для такой погоды. На ногах были черные берцы, одного взгляда на которые хватало, чтобы понять, они повидали не мало дорог, и штаны цвета хаки. Его лицо скрывал капюшон черного балахона, из-под которого выглядывал лишь козырек кепки, (сшитой, видимо, из того же материала, что и штаны), опущенный немного вниз. Балахон был явно из очень плотного материала и скрывал под собой, возможно, еще и кофту, так как выглядел шедший немного «надутым». На спине болтался рюкзак, похоже не очень богатый содержимым. Тот факт, что это молодой парень, выдавало лишь крепкое телосложение, которое не скрыть никакой одеждой, и уверенная, немного вразвалочку, походка.
После секундного раздумья было решено затормозить и взять попутчика, пусть он и выглядел странновато. Машина еще какое-то время продолжала двигаться после того, как педаль тормоза была опущена усилием ноги. Некоторое время я просто сидел в машине и ждал, пока парень подойдет к машине и спросит, не по пути ли нам. Но этого не произошло, поэтому я посмотрел в зеркало заднего вида, далеко ли он, но не увидел ничего, кроме дороги и леса. Чтобы удостовериться в увиденном окончательно, повернулся и осмотрелся по сторонам - только лес и дорога. «Куда он делся?» - сорвалось с языка. Вышел из машины и осмотрелся. Осенний лес просматривался довольно неплохо, отчасти потому, что часть листьев уже была утеряна. Не увидев никакого движения, я крикнул, как потерявшийся в лесу грибник, старающийся привлечь к себе внимание. Но и это ничего не изменило. Лес, дорога и никаких признаков присутствия кого-то из людей, кроме меня. «Возможно, испугался, - мелькнуло в голове. - И решил укрыться, от греха подальше.» Ну что же, не силой же мне его тащить в машину. Сев в машину, еще раз огляделся по сторонам, убедившись, что никто не собирается составить мне компанию в оставшемся пути, включил первую передачу, ехать оставалось не больше десяти минут.
Наконец-то замаячили впереди выглядывающие из-за чащобы дома. Добрался. И появилось приятное чувство облегчения. Хотя дорога и не была тяжелой, не было неприятностей и неожиданностей, но все равно хорошо, что она позади. Это чувство появляется всегда после того, как добираешься до места, проведя в дороге несколько часов. С этими мыслями я проехал первые дома. В таких деревнях почти всегда стоящие на окраине дома – нежилые, они стоят покосившись и встречают приезжих, пугая их пустыми глазницами выбитых окон. Но вот и жилые дома - ярко раскрашенные, с красивыми палисадами и спутниковыми тарелками, висящими на них (цивилизация добралась и сюда).
Тут в двигателе что-то неприятно звякнуло и зафырчало. По телу мгновенно поползли мурашки, поднимаясь голове. «Что за?..» Машина задергалась и совсем остановилась. Попробовал повернуть ключ зажигания пару раз, но машина откликнулась лишь жужжанием двигателя, который отказывался заводиться. Повернув голову вправо, я обнаружил десятка полтора пар глаз, наблюдающих за происходящим со мной и моей машиной. Но наблюдающие собрались явно не за этим. К дому была приставлена крышка гроба. После стали слышны стенания женщин, доносившиеся из дома. Через какое-то время интерес ко мне ослаб, и большинство людей отвели от меня взгляды. Тем временем, будто выйдя из оцепенения, я решил попробовать завести машину еще раз, и она с легкостью завелась. «Что же это было?»
Началось путешествие по родственникам. Везде (ну, мне во всяком случае так казалось) меня встречали приветливыми улыбками, и многие не сдерживали радости от встречи, пытаясь потрепать за щеку, обнять, погладить по волосам или по плечу и всяческими способами выразить свою приветливость. Я не самый большой любитель подобных мероприятий, но обижать никого не хотелось, поэтому приходилось немного лицемерить, хотя улыбка на лице всегда была искренней. Пришлось потратить не один час времени и пожать не один десяток рук, прежде чем добрался до прабабушки, у которой и собирался остаться на ночлег. Она как всегда встретила меня «охами и ахами», мол, не предупредил, как изменился и прочим. Бабушки… Но она была рада меня видеть и очень, в этом можно было даже не сомневаться.
Перетаскав сумки с гостинцами из машины, уселся за стоящий по середине кухни, прислонившийся одной стороной к стене, кухонный стол по «приказу» бабушки. Меня уже ждала миска супа, кружка вкусного чая с лесными травами и целая корзинка всяких сладостей. На улице уже стемнело. Под фон, создаваемый телевизором, показывающим очередное шоу выходного дня, бабуля начала свой «допрос». Конечно мы общались с бабушкой по телефону, но ведь это совсем не то… Прошла куча времени, выпита не одна кружка чая, с моей стороны скопилась приличная гора оберток от конфет и крошек от пряников, выдавая какой я сладкоежка; бабушка же как всегда с кружечкой чая съедала половину конфеты, заворачивая вторую обратно в фантик. Напившись и наевшись так, что еще хоть одна конфета могла вызвать взрыв моего желудка, я откинулся на спинку стула, вытерев со лба капли пота, выступившие от жара горячего чая, плещущегося во мне, и продолжал отвечать на бесконечные бабулины вопросы. Тут вспомнилось происшествие, произошедшие со мной несколько часов назад, и крышка гроба, приставленная к дому.
- Баб, а чего у вас тут такое случилось? Кто помер?
- Ой, сынок, тут у Караваевых такое горе! Петька - сын ихний, из армии прийти должен был. Приехал ночью на поезде в райцентер, автобусы не ходять, да видать и пошел пешем домой-ти. Эт вчерашней ночью-то было. Вот. Зачем пошел? Ведь мог у тетки остаться, так нет, домой хотелось, видать. Вот и пошел, а ведь больше двадцати километров. Морозно было той ночью-ти, а он пошел. Да вот только не дошел. На полпути машина его сбила. Гоняють, как стрешные, а тут дождичек днем прошел, а ночью-то морозец, дорога скользка. В общем, не знай чаво, да только нашли его всего переломанного на обочине, в армейской форме, да посверх кофта черненькая, да сляды машины рядышком. Вот. Завтрась похороны.
Не надо говорить, что я был в шоке от услышанного. Я не знал, что и думать. Решил пересказать произошедшее днем со мной. По окончании моего рассказа бабушка лишь улыбнулась и сказала: «Значить, всеж-таки вернулся.» Много еще, о чем мы разговаривали тем вечером, но мысли о произошедшем уже не могли выйти из моей головы.
Следующим утром, сделав кое-какие дела, о которых попросила бабуля, решил отравляться домой. Погрузил сумки, который собрала бабушка в обмен на те, которые привез, в машину и пообещал бабушке, что навещу ее снова в скором времени. Мы обменялись объятиями, и я прыгнул в машину. Сегодня она не изъявляла никакого желания не заводиться. Перед тем как отправиться домой, нужно было заехать на кладбище и навестить тех родственников, которые не смогут прийти в гости сами уже никогда.
Добравшись до погоста, я переходил от одной могилы к другой, раскладывая «угощения» на крестах и надгробиях. Уже на выходе я решил зайти на могилу того парня. Все новые могилы находились в одном месте, а кладбище было не большим, так что найти ее не составило большого труда. На дубовом кресте висела фотография совсем юного паренька, широко улыбающегося, с немного прищуренными голубыми глазами и русыми волосами. Наверняка, когда он фотографировался, не думал, что именно это фотография увенчает его надгробие. «Ну что же, дружище, ты бы хоть спасибо сказал за то, что тебя подбросил», - проговорил я с улыбкой. Повернулся и решил идти к машине, но остановился, как вкопанный. В метре от меня стояла фигура в черном балахоне и смотрела на то же надгробие. Он медленно повернулся и поднял голову. Под козырьком оказалось то же лицо, что и «украшало» крест, и та же улыбка, что и на фото. «Спасибо», - все, что он произнес, растворяясь в воздухе. Не знаю, сколько я простоял, прежде чем пришел в себя, затем на ватных ногах отправился к машине и еще какое-то время просто сидел в ней до того, как завел и тронулся.
