Автор: NataLee История эта тянется очень давно. Да почти всю жизнь. Все началось с любви, точнее с детской влюбленности, которой суждено было остаться самым ярким, самым сильным, самым настоящим чувством моей жизни. Позади замужество, множество более или менее серьезных отношений, но с той первой, наивной, ни с чем не сравнимой любовью все это не идет ни в какое сравнение. В это сложно поверить, ведь нам обоим, тогда и двенадцати то не было.
Все, что я могу вспомнить о том времени – переполняющие душу эмоции, настолько прекрасные и сильные, что хотелось кричать, огромное стопроцентное счастье, и еще… нежность – всепоглощающая, материнская какая-то. Мы с трудом могли контролировать то, что происходило с нами, понимая это скорее на каком-то интуитивном уровне. Чувство, захлестнувшее нас, было слишком велико, как-бы не по размеру нам обоим.
Затем мы расстались. Меня перевели в другую школу, мы не виделись лет пять. Я честно пыталась влюбиться в кого-то еще, пыталась встречаться с мальчиками. Второе получалось на ура, я была девочкой видной, а вот первое… Полная пустота внутри. Пустота и равнодушие. И мечты о нем.
Лет в семнадцать мы встретились еще раз. Надо отдать ему должное, он сделал наверно, все, чтобы возобновить дружбу, но я… Я вряд ли я отдавала себе отчет, чего хотела тогда. Мне казалось, что увидев меня, он должен тут же упасть на колени. Или заплакать, как тогда, в детстве. В общем, глупость, убившая счастье. Оправдание – «если б он любил меня так же, мы были бы вместе» — и в омут с головой в другую «любовь».
В ответ на мое «мудрое» поведение, он женился, едва ему исполнилось восемнадцать. Как сообщили мне его друзья, тоже по страстной «любви». Что его избранница – бледная копия меня, грело мою душу. Да и вообще, я как-то легко это перенесла. Странная особенность моей первой любви – она никогда не причиняла мне боли. Это было нечто светлое, яркое, греющее душу… иногда грустное, но болью оно не было никогда, за исключением случая, который превращает банальную историю двух недалеких влюбленных в мистическую. И если воспоминания до этого момент вызывают лишь счастливую улыбку, то сам он — мороз по спине. Да и решилась я рассказать об этом лишь двенадцать лет спустя.
На тот момент я была уже замужем. Причем муж знал о моем непреходящем пунктике с первой любовью, относясь к этому с улыбкой. Между нами были довольно странные дружеско-деловые отношения. Нет, вместе мы спали, но как-то так…. По-деловому.
В тот вечер я очень устала, хотя и повода для этого не было. Глаза буквально слипались, но я хотела еще посмотреть что-то по телевизору, решила встряхнуться, поставила чайник на плиту, чтобы выпить кофе. Вернулась в спальню, прилегла. Помню, муж храпел, как пещерный медведь, но не могла даже пальцем пошевелить, тело стало как чужое, совсем не слушалось. А дальше начался сон. Мрачное серое здание, ступеньки с кованными перилами.
Сильный ветер, березы пригибаются почти до земли. Я стою спиной к входу в это смутно знакомое здание. Дверь открывается. На пороге мой любимый, причем я не вижу его, я просто это знаю. Его руки обвивают меня сзади, я прижимаюсь к нему спиной, в блаженстве закрываю глаза. Это действительно блаженство, я хочу, чтобы наши объятия длились вечно… Вдруг, он резко поворачивает меня к себе лицом, легонько встряхивает за плечи.
- Нельзя, милая…
- Что нельзя? Я люблю тебя, слышишь?! Я останусь здесь, с тобой, навсегда…
И тут его голос срывается в крик:
- С ума сошла?! Уходи! Убирайся немедленно! – левую щеку обжигает оплеуха. Я вскрикиваю и просыпаюсь. Сердце прыгает, как бешенное, щека действительно горит, в голове такое твориться, что и врагу не пожелаешь. Как сомнамбула поднимаюсь с кровати, иду на кухню. Дрожащей рукой отыскиваю в ящике стола сигареты, они падают на пол, рассыпаются.
Включаю свет. Тупо смотрю на плиту, на заливший газовую конфорку чайник. Минуту стою в раздумьях. Нет, он сказал – нельзя… выключаю газ, открываю окно. Возвращаюсь в спальню. Естественно, не сплю, до самого утра.
Утром чувства захватывают с удвоенной силой. Я думаю о нем с такой нежностью, что невольно приходит на ум: «а вдруг, что-то случилось…»
Под вечер раздается телефонный звонок.
- Ты уже слышала?
- Что?
- Этой ночью Павлика твоего до смерти избили…
Стены… они вращаются, кружатся… в ушах словно поезд гудит, слишком мало воздуха… в глазах совсем темно… наконец, умолкшая трубка, сжалившись, продолжает:
- Ну, не совсем до смерти, почти…
- Что с ним? – выдавливаю из себя я.
- Черепно-мозговая… открытая… его в областную утром увезли…
Страх, боль, адская невыносимая боль рвет на части изнутри. Мысли спотыкаются одна о другую, толпятся, одна другой безумнее, одна другой страшнее…
Так плохо, как тогда, мне вряд ли когда было. Про сон я забыла почти. Только и могла, что молиться за него, да плакать в подушку. А когда ему полегче стало, до меня доходить начало, что за сон был, и чем закончиться мог для нас обоих. И место, где мы встретились, вспомнила: серое здание – больница районная. Там у черного входа эти ступеньки щербатые и березы растут…
С тех пор столько воды утекло, а вот вспомнилось почему-то. И не просто вспомнилось. Приснилось опять. Машина какая-то, он пьяный вдрызг, все за руль норовит, я веду его куда-то… бред в общем. Забыть бы. Но тот давний сон вспоминаю и нехорошо становится как-то. Неужели опять что-то?
