Предисловие
В известной документально-художественной повести «Дерсу Узала», написанной В.К.Арсеньевым по материалам экспедиции 1907 года, одна из глав посвящена событиям, произошедшим на водоразделе хребта Сихотэ-Алинь у истоков реки Арму. Исследователь отмечает пустынность и неприветливость этих мест. «Это в полном смысле слова тайга», записывает он, «Все живое ее избегает, нигде не видно звериных следов, и за двое суток мы не встретили ни одной птицы. Такая тайга влияет на психику людей, что заметно было и по моим спутникам. Они шли молча и почти не разговаривали между собой».
По дороге путники нашли шесть человеческих скелетов. При осмотре было установлено, что люди (корейцы-золотоискатели), погибли ненасильственной смертью, все сразу. Захоронив останки и отойдя метров пятьсот, отряд стал биваком. Тогда, поздним вечером, В.Арсеньев наблюдал странное метеорологическое явление. От вышедшей из тумана луны «...вверх и вниз потянулись два длинных луча, заострившихся к концам. Явление это продолжалось минут пятнадцать, затем опять надвинулся туман, и луна снова сделалась расплывчатой и неясной».
На этом же месте, 84 года спустя, топографический рабочий «Таежной» геологоразведочной экспедиции, Виктор Ветчинников, едва не расстался с жизнью. По его словам, все началось с наблюдения странного метеорологического явления, а закончилось «контактом» с представителями иного разума.
Выходя за рамки обыденности, эта история, тем не менее, необъяснимым образом переплетается с реальностью. Жизненная драма свидетеля и участника этих событий зиждется не на двух, как он утверждал, а, фактически, на трех событиях произошедших с ним в разное время. Необъяснимое исчезновение Виктора, на мой взгляд, роковым образом вписывается в контекст его рассказа.
Справка ОК «Таежной геологоразведочной экспедиции»: Ветчинников Виктор Петрович родился 28 ноября 1955 года в селе Алексеевка Мордовской АССР. Закончил Волжский лесной техникум, работал лесником в Мордовии. В 1988 году приехал в Приморье. Принят в «Таежную геологоразведочную экспедицию» топографическим рабочим. 23 февраля 1995 года установлена вторая группа инвалидности.
Я не был знаком с Виктором до того, как его подрал медведь. Несколько раз виделись на базе Иманской геологоразведочной экспедиции и не более того. Говорят, это был интеллигент с веселым, общительным характером. Широкий открытый лоб, прямой нос, вдумчивый серьезный взгляд, умел составить любую компанию, и был хорошим собеседником. Высокий, сухопарый, с широкой костью, Ветчинников ходил размашистой походкой, за что и получил свое прозвище - гордого красавца, скитальца тайги - лося. В конце восьмидесятых, начале девяностых Виктор работал у топографов, рабочим. В те годы интеллигенты-романтики еще встречались среди рабочих геологоразведки, удивляя окружающих контрастным несоответствием благообразной внешности с «бичевским» образом жизни.
После того, как в феврале 1995 года Виктору дали вторую группу инвалидности, он сторожил в одной из лесозаготовительных фирм с.Рощино. В этот период своей жизни он часто бывал в экспедиционном общежитии, что стояло через дорогу от моего дома, а иногда заходил к моему соседу, топографу, поэтому мы довольно часто виделись.
Как-то, при встрече, я остановил его. Узнав, что меня интересует, Виктор внимательно посмотрел на меня своим вшитым в неестественно плоское лицо, маленьким «птичьим» глазом.
– Смеяться не будешь? - серьезно спросил он.
– Что ты, воскликнул я, опасаясь, что встреча может сорваться. - Я собираю подобные истории, и более внимательного слушателя ты вряд ли найдешь.
Мы договорились о встрече.
В один из сентябрьских дней 1999 года он зашел ко мне. Устроились на кухне. Виктор отверг мои предложения «смочить горло», однако от крепкого чая не отказался. Несколько часов подряд я конспектировал его фантастический рассказ. Говорил он не громко, спокойно, иногда повторяясь и дополняя новыми деталями уже рассказанные эпизоды, так что вопросами я его практически не беспокоил. В один из таких моментов, он вдруг надолго замолчал. Как мне показалось, Виктор как бы на что-то наткнулся в своих воспоминаниях.
– Уснул? – спросил я, глядя на его восковое, лишенное какой-либо мимики лицо.
– Да нет - отрешенно буркнул он.
Взяв кружку с остывшим чаем, не спеша отхлебнул.
- Зря, наверно я к тебе пришел. Лишнее это все. Пойду-ка лучше домой, на сегодня хватит.
Он быстро поднялся из-за стола. Уже в прихожей достал из кармана скрученную рулончиком потертую тетрадку.
- Тут еще кое-что есть, посмотришь, - И, помявшись, добавил. - Понимаешь, я тебе рассказал практически все. Но когда стал рассказывать о «Загорелом», ну, о том, что он стал со мной разговаривать, полезли совершенно другие «мультики». Такое со мной уже случалось. С год назад, когда я стал записывать свои воспоминания, в голову полезли разные картинки и разговоры, в действительности, я их не помню. Я назвал их «мультиками». Большая часть моих записей в тетрадке посвящена им. Ты не подумай, что у меня, в этом плане, есть какие-то проблемы, просто после моей встречи с «ними» вся моя жизнь стала совсем другой.
Что-то дрогнуло в его сшитом из желтовато-розовых заплаток лице. Уже за порогом, пробурчал. – Разберешься, а, если что, найдешь меня…
– Обязательно разберусь - потрясенный рассказом нервно тараторил я.
Как впоследствии оказалось, это была наша последняя встреча.
Я долго возился с записями, стыкуя неподдающиеся житейской логике ирреальные факты. Дело в том, что некоторые эпизоды были записаны по несколько раз и, как оказалось, слова и фразы персонажей, в контексте, иногда приобретали различный смысл, не говоря уже о текстах из тетрадки, которые ставили меня в тупик, своей повисающей в пустоте незаконченностью фраз. Иногда мне удавалось ловить «хвосты» мыслей, когда я смотрел на весь лист сразу, словно на картину, а иногда конец оборванной фразы я находил, перечитывая предыдущую страницу. То, что у меня из этого получилось, я расцениваю, как предварительную попытку приблизиться к фантастическому миру Лося.
На солонце
Произошло это в Приморье 26 сентября 1991 года в 4 часа 55 минут в пяти километрах от базы Арминской партии Таёжной геологоразведочной экспедиции на ключе Разлука.
Арминская партия базировалась тогда в горах Сихотэ-Алиня у истоков реки Арму. Места там глухие, на рыбалку мы километров за двадцать ходили, на реку Валинку. Мясо – изюбрятину иногда добывали, но это случалось не часто. У меня своих болотников не было, и в тот раз мне пришлось остаться на базе. Вот и решил я смотаться на солонец. Его, годом раньше, канавщики сделали километрах в трех от партии.
Добрался еще засветло, посмотрел, на мочажине следы есть, бык с неделю назад приходил. Отлично, думаю, может и нынче наведается. Забрался на лабаз, сижу. Начало темнеть, но взошла полная луна и стало видно как днем. Про луну-то я совсем забыл. Для охоты на солонце она плохой помощник, хотя, бывало, мужики даже днем здесь мясо брали. Но другого выбора у меня уже не было. Час сижу, два - толку нет. Холод, к тому же, собачий. Плюнул я на это дело, слез с лабаза, отошел метров на сто и развел костерчик. По ночи-то идти домой не хотелось, тропа там, в одном месте, по бурелому проходит, так я решил: до утра «поспиную», а с рассветом домой.
Сижу я у костра на валежине, смотрю, как луна облако освещает. Странное какое-то оно было. Не очень больших размеров и со слишком контрастными очертаниями. Вдруг возле луны не то лучи, не то звездочки появились. Пока я глаза протирал, смотрю, а из-за сопки яркая лучистая звезда бесшумно вылетает и так плавно на соседний склон опускается. Я спрятался за дерево, а костер-то горит...
Смотрю, от звезды появляется яркий луч. Когда он стал двигаться по склону, я обратил внимание, что светит луч прямо сквозь деревья до самой земли. Отростки звезды стали, как бы расправляться и увеличиваться, превратившись в большой светлый шар, опоясанный снаружи какими-то конструкциями. Из шара к земле опустилась прозрачная, словно стеклянная, труба и по этой трубе вверх что-то поползло. Наверно берут образцы породы, решил я. В том, что это инопланетяне я даже не сомневался, хотя до этого никому не верил. Сердце бешено стучало. Бежать бы надо отсюда, пока не поздно, подумал я, выглядывая из-за укрытия, но не мог сдвинуться с места от этой удивительной картины. Поначалу я никого не видел. Возле шара сновали туда-сюда только какие-то блики и тени. После того, как труба поднялась и исчезла, послышались непонятные звуки. От звезды отделились два шара, метра по два в диаметре. Один словно бы как медный, другой голубоватый. Тот, что голубоватый, подлетел прямо ко мне. Вдруг, вижу, внутри шара появилась женщина и так внимательно смотрит на меня. Куда делся медный шар, я не заметил, но тут, откуда-то с боку, вынырнул мужик не мужик – кощей бессмертный. Худой, глазищи большие и начал он с той женщиной, как мне показалось, о чем-то беззвучно говорить, а сами с меня глаз не спускают. Я перепугался, кричу, - Не подходите, стрелять буду, - взял да и пальнул в воздух. Тут что-то как треснет мне в лоб, я и вырубился.
«Контакт»
Видимо крепко врезали, потому что когда я очнулся, меня уже затаскивали в эту ихнюю конструкцию. Ружья у меня уже не было и нож, что был на поясе, куда-то исчез. От того места, где они меня нашли, до шара было метров сто, не меньше. Вот думаю, заразы, не поленились же тащить меня сюда. Если сразу, там, у костра, не грохнули, то теперь-то наверно не станут убивать, думал я. Плечи у этих двух узкие, сами тощие, но силенка есть. Хотели они, было, меня положить на пластину типа столика, а я давай сопротивляться да кричать.
– Где, - ору, - ваш начальник, - а сам стараюсь кричать как можно громче, думаю, так я быстрее им надоем и они меня выкинут, - У вас разум-то есть?
Появился высокий загорелый мужик. В отличие от моих полупрозрачных мучителей он выглядел более вещественно. Послышалось какое-то свирестение, после чего, обращаясь ко мне, он сказал.
- Ты нам подходишь, - и добавил, как мне показалось, спросил, - Тебе нужен разум (?).
В этот момент со мной что-то произошло и я, каким-то загробным голосом, произнес.
- Вашего мне не надо, мне своего хватает, охотился я здесь, а они меня притащили, - и киваю на «тощих», - Я простой работяга, я ничего не знаю. Если вам чего надо, поищите кого другого.
Загорелый, так я окрестил этого типа, внимательно осмотрел меня с головы до ног и, словно не слыша моих стенаний, спрашивает:
– В чем смысл жизни?
Я стал судорожно соображать, что бы ему такое ответить и выпалил скороговоркой.
– Работа, зарплата, семья, - а сам продолжаю канючить, - Могли бы себе какого-нибудь ученого найти, он бы вам обо всем рассказал. А меня бы домой отпустили, а?
- Смысла жизни ты не знаешь
Я опять давай их упрашивать, чтобы меня отпустили. А он как рявкнет:
- Молчи!
Я, аж, подскочил, но краем глаза заметил, как Загорелый слегка отдернулся от меня. Человека боятся, отметил для себя я, если он так отдернулся. С этого момента я хоть чуть-чуть успокоился, но слова Загорелого о том, что я им «подхожу», засели в моей голове. А вдруг, они меня, на какой эксперимент пустят, или даже с собой утянут.
– Если я ничего не знаю, тогда зачем меня спрашивать?
– Спрашивая тебя, мы получаем ответ о состоянии всей Земной цивилизации, вежливо вмешался «призрачный». - Все люди на Земле живут в одном цикле-событии, вы единое целое.
– Это как понимать, единое целое, когда все разные, одни умнее другие сильнее? И как это я могу за всех людей отвечать? Вы тут мне мозги не пудрите, нашли дурака.
– Земляне еще не заполнили каркас события своего уровня, - сказал Загорелый и, словно нехотя, продолжил, - Внутренняя активность каркаса дает вам только иллюзию свободы выбора, в действительности мир замкнут. Расскажи ему, кто он, - обратился Загорелый к одному из «тощих», а сам ушел в лабиринт (так я окрестил туманное, переливающееся пятно на бугристой поверхности стены с противоположной стороны, через которое, время от времени, обитатели корабля проносили какие-то предметы).
– Я и сам знаю, кто я – Ветчинников Виктор Петрович, а вот вы кто такие, инопланетяне? Выкрикнул я с дерзким вызовом.
– Те, кого вы называете «инопланетянами» - носителями психизма подобного вашему – вступить с вами в прямой контакт не могут, - монотонно забубнил «тощий» (говорили они со странным акцентом, глуховато, словно через тряпку), – Вы уже связаны с ними в «точках перехода» низшего уровня определяющих вашу одновременность…
Когда я их слушал, мне все было понятно, но после, когда я, по крупицам восстанавливал в памяти каждый мой шаг, для меня многое стало не ясным и бессмысленным. Зачем они рассказывали мне все эти премудрости, я до сих пор не знаю.
Текст дополнен записями из тетради: «Почувствовать вибрации «инопланетян» можно будет через канал следующего уровня…, вы заполните каркас события - внутреннюю область планеты, познаете геометрию времени и тайну мира иллюзий, переживете ужасы «голодного века»…, определите «точку перехода» - своего реального Бога – сфокусировав в ней все накопленные вибрации психизма... и, если удастся достичь следующей сферы стабильности, не растворившись в пропасти «блужданий», вам откроется цепочка косвенной связи с другими мирами - «монстрами».
«Мы – ваши соседи, смежное звено, мы корректируем динамику роста вибраций психизма вашей планеты. Противоречия, болезни и конфликты для вашего уровня организации - главная движущая сила. Если конфликты незначительны, ресурсы планеты сжигаются впустую, не давая результата. С другой стороны, конфликт может поглощать энергетические ресурсы без качественных изменений. Такие отклонения чреваты дефицитом энергии в предстоящий переходный период - «голодный век». Ситуация подобна той что происходит в активной зоне ядра планеты – процесс на грани жизни и смерти...»
Мысль о том, как бы поскорее оттуда выбраться, не давала мне покоя.
– А вы меня отпустите? Перебил я его.
На что второй «тощий», хмыкнув, ответил:
– Этого мы не знаем.
– А кто знает? - забеспокоился я.
– Она.
И он жестом указал на лабиринт, где, вначале, появилось мерцающее туманное пятно, затем изображение женщины, а уж потом, словно оторвавшись от стены, в помещение вошла женщина. Я ее сразу узнал, это была та, что нашла меня за деревом у костра.
– Зачем я ей нужен? Засуетился я, почувствовав не ладное.
– Для приумножения рода человеческого. Или ты забыл, как это делается? - сказала женщина приятным мягким голосом и подошла ко мне.
Рксперименты
Вот, думаю, влип так влип, да и трусы у меня драные...
– Не бойся, мы делаем это не так как вы.
Задрав мою энцефалитку вместе с рубашкой и майкой она резким движением выдрала несколько волосков чуть ниже пупа. Я чуть было не
заорал. Женщина, тем временем, отошла к лабиринту, но тут же вернулась. Взяв меня за руки, она слегка дернула их вниз. Затем попросила меня посчитать вслух.
Я затараторил: - Один, два, три..., отсчитывая единицы. Видимо по причине нервного напряжения, на некоторых цифрах я стал заикаться, выдавливая их названия с великим трудом. Язык словно деревенел и я ничего не мог с этим поделать. Для меня, тогда, это было большим потрясением, математику-то я знаю неплохо. Мне казалось, что если я хоть раз ошибусь, они меня сразу пришьют, и это еще больше раздражало меня.
– Достаточно. - сухо сказала женщина и ушла тем же путем.
Меня всего заколотило. Продолжая автоматически считать, я вопросительно посмотрел на «призрачных».
– Я что, ошибся?
Но они смотрели на меня опустошенными глазами, не реагируя на мои вопросы.
У меня сложилось такое впечатление, что они выполняли какое-то задание, а со мной занимались по ходу, время от времени. Хотя, иногда мне уделяли слишком много внимания. Я так и не смог определить, сколько их там было. Внешне очень похожие, они возникали в десяти метрах от меня прямо из воздуха, проходили мимо и постепенно исчезали, превращаясь, вначале в радужные блики. Выделялись только трое. Это Загорелый, женщина и один из тощих, тот, что был выше всех остальных на голову. «Кощея», что был с женщиной у костра, я больше не видел.
Принесли какие-то диски типа тарелок и стали показывать мне меня самого, как бы со стороны. Я видел свои внутренности, кости, как бьется сердце, и сокращаются мышцы. Загорелый спросил, что я знаю о своих болезнях, я ответил, что в детстве болел корью, простужался, он рассмеялся и сказал, что и моя судьба, и мои болезни всегда при мне в черном треугольнике, который находится у меня под сердцем.
- Смотри и запоминай. Самое главное у человека – его тень–двойник, в нем сосредоточены все жизненные проблемы, если он тебя одолеет, ты погибнешь, - и я увидел себя словно в зеркале.
Мой двойник стал о чем-то оживленно говорить с Загорелым, как мне показалось разговор шел обо мне, я даже слышал отдельные слова. Потом мое отражение громко засмеялось и я, пораженный этой картиной, также угодливо захихикал, словно извиняясь за его наглость. Двойник лебезил перед Загорелым недолго и после нескольких, омерзительных для меня выходок, бесследно исчез. У меня еще долго горели уши от внезапно нахлынувшего чувства отвращения и стыда. Тем временем Загорелый продолжал, словно ничего не произошло.
- И вот это связка сердца с мозгом, - он показал мне светло серый мозг из-под которого шел тонкий жгутик к сердцу (схему этой картинки Ветчинников демонстрировал многим. Прим.автора).
- А все остальное – труха, - назидательно продолжал Загорелый, - Видишь, здесь твоя судьба связана с каркасом иерархии, и ты не в силах изменить ход событий. Но есть точки, где, с помощью двойника, можно делать выбор, - и он ткнул в основание черного пятна треугольной формы, - здесь двойник может тебя спасти, а может убить.
Текст из тетради: «Я спросил: - «Почему вы такие?». Ответил Длинный: - «Уровень нашей организации позволяет нам быть фантомами. Фантом представляет собой устойчивый солитон, поэтому, в отличии от человека, ему не нужны сложные биологические конструкции для фокусировки психических вибраций сознания...»
«Фантом может стать материальным, т.е. видимым, когда он увеличит период запаздывания своего цикла, но даже в этом случае он живет в другой системе событий и не может быть одновременен с вашим миром. Существуют и другие фантомы у которых момент запаздывания циклической связи совпадает с вашим, - и, указав на Загорелого, добавил, – Он для тебя реален, потому что вы одновременны».
Он еще долго рассказывал о тайнах черного пятна и способностях моего двойника, после чего, взяв меня за руку, вывел наружу.
- Смотри, - сказал он, жестом указав вверх. В этот момент, переливаясь разными цветами, на небосклоне вспыхнули геометрические фигуры, от вида которых я испытал неописуемое блаженство. Фигуры состояли из всевозможных точек, линий, плоских и объемных форм, которые рождались и исчезали в каком-то завораживающем ритме. Оглянувшись, я заметил, что и «призрачные» стоят рядом, с восторгом взирая на это кино.
Это наш мир, - пропел Загорелый, - Мы живем в мире иллюзий, - и, повернувшись ко мне, словно желая увидеть мою реакцию, утвердительно добавил, - реальных иллюзий. Говоря вашим языком, мир соткан из множества реальностей неоднородного времени.
Текст из тетради: «в конце цикла Земляне постигнут геометрию времени и узнают, что причиной рождения пространства является эффект запаздывания событий в элементарной цепочке (…событие-точка-линия-плоскость-объем-событие…), связывающей микро- и макро- мир, что каждое звено этой цепочки имеет свой определенный интервал запаздывания – свою «скорость распространения»… фактически, мир составим из множества самостоятельных структур, в нем нет ни прошлого, ни будущего; есть только бесконечная игра иллюзии объединяющей каскады запаздывания одновременности…».
«…запаздывание событий определяет динамику процессов. Как бы ни было велико число звеньев запаздывания, они всегда замкнуты, и в любой точке Мира можно прикоснуться к вселенской тверди статической Вечности...».
Он говорил долго, и мне все было понятно. Я помню, как понимающе кивал головой.
Клятва
Возвратившись в сферическую конструкцию, Загорелый поставил меня напротив и начал свои внушения. Я хорошо запомнил тот разговор.
– Не убивай! Строго начал он.
А я, балбес, возьми да спроси.
– Кого, людей или вообще?
– Ни-ко-го! Вперившись в меня своими немигающими глазами нараспев сказал он. - Ты должен поклясться, что больше никогда не возьмешь ружье!
И я, стоя на коленях, повторял слова клятвы, сказанные мне на ухо, а в голове эхом раскатывались слова - не убивай!, не убивай!...
Я снова был выведен из равновесия жестким и холодным поведением Загорелого и нервно дрожал. И тут меня словно прорвало. Я, словно в истерике, затараторил: - Зачем я вам нужен; зачем я дал клятву, что не буду никого убивать, почему, зная так много, вы не даете ответа, вы, наверное, Боги..., тогда кто я? – вопросы сами собой сыпались из меня, я задавал их и задавал, пока Загорелый не остановил меня, коснувшись моей головы.
– Ты еще не знаешь смысла жизни, а это значит, ты не знаешь себя, - спокойно сказал он.
Текст из тетради: «мы корректируем динамику противоречий, нейтрализуя или активизируя их. Каждое существо, на вашей планете, рождается прикрепленным к оси иерархии для синтеза психических вибраций. В момент корректировки иерархия нестабильна и подвержена влиянию резонанса. Конфликт может привести к запредельному всплеску и трагедии. Для регуляции процесса мы инициируем «доменов». «Домены» могут быть активными пассивными и нейтральными. Для выполнения своих функций они наделены колоссальной энергией, так как элементы внешних связей у них открыты. «Домены» являются двойниками «доноров», у них общие точки связи, поэтому, в момент рождения «домена», мы вынуждены нейтрализовать активность «донора»-производителя».
И, выдержав короткую паузу, продолжил.
– Ты «донор».
– А как ты узнал, что я донор?
– Мы это знали с самого начала. Если бы ты был «исполнителем», ты бы умер. Не каждый «диспетчер» может выдержать наше присутствие. Только «нейтральные» остаются в живых.
– Теперь вы будете у меня брать кровь? – обреченно спросил я.
– Мы уже взяли у тебя все, что нам нужно – ответил Загорелый.
Я тупо промолчал, сообразив, что с кровью это не связано.
Текст из тетради: «Знакомые слова обретали здесь иной смысл. Поначалу мне казалось, что все эти «доноры», «исполнители», «диспетчеры», «домены» и т.п., о которых говорил Загорелый, это люди живущие на Земле. Я даже спросил об этом, на что «бледный» ответил:
- «В процессе задействованы РІСЃРµ СѓСЂРѕРІРЅРё, включая живые организмы. Р?ерархия устроена таким образом, что, Рє примеру, «диспетчером» может быть что СѓРіРѕРґРЅРѕ, РЅРµ только человек».
«Определение жизни очень условно и, как многие другие условности, /используемые людьми (прим. автора/, служит для ограничения разброса вариантов познания».
– А рассказать о вас и обо всем этом я могу? – спросил я, ободренный тем, что эксперименты закончились.
– Можешь, это ничего не изменит. Только малая часть людей на Земле способна понять то, что ты видел и слышал. Остальные будут глухи и безразличны к твоим рассказам, в худшем случае твои «бредни» могут привести к агрессии, а это очень опасно.
– Почему малая часть и кто эти люди?
– Потому, что только миллионная часть, из всех живущих на этой планете, «регулировщики», остальные заполняют иерархию «исполнителей». «Регулировщики» есть везде. Под их влиянием активизируются все остальные.
– А «диспетчеры»?
– Для тебя это одно и то же. Иерархия «диспетчеров» объединяет все уровни системы.
Говорили они немного невнятно, а иногда их речь становилась словно пение цикад. Я снова спросил Загорелого, откуда они, на что он произнес какое-то невнятное слово, а «бледный» добавил, что это то же самое, что в нашем представлении Земля. Живут они, по нашим понятиям, рядом.
Текст из тетради: «Когда они разговаривали со мной, мне казалось, что я это уже где-то слышал. Во всяком случае, многие из слов и даже фраз, они взяли из прочитанных мной этим летом книг. Но смысл, который, как мне казалось, они вкладывали в свою речь, иногда не совпадал с произносимыми словами. Так говорят иностранцы или попугаи.
– Откуда вы знаете про психизм? Я недавно читал Пьера де Шардена, он также пишет о психизме, - спросил я «бледного».
- Общаясь с тобой, мы пользуемся только понятными для тебя терминами - тем языком, на котором ты говоришь, а наше общение, как ты заметил, построено на другом уровне вибраций».
«Гармонические вибрации - основа всех процессов, это и материя, и память».
«Вибрации позволяют создавать замкнутые цепи, объединяющие разные уровни запаздывания и синтезировать так называемые психические вибрации – основу разумной деятельности».
– Почему же вы не установите с нами контакт? - поинтересовался я.
– Тебе это уже объяснили, - сухо добавил он.
Доказательства
Осмелев, я стал шарить глазами, ища какой-нибудь небольшой предмет, чтобы утащить его в качестве доказательства, но там ничего такого не было. Наконец я увидел у проема небольшие камушки и, как бы невзначай, засунул один себе в карман. Потом, когда я показывал мужикам в качестве доказательства этот камень, меня подняли на смех.
– Таких камней мы тебе сколько хочешь наберем у дороги, нашел дураков.
И я его выкинул, а сейчас жалею. Было еще одно доказательство – небольшое красное пятно у меня на лбу, это когда меня «отключили», но оно через неделю бесследно исчезло. В конце Загорелый сказал: - Жди, мы еще вернемся.
А «тощий» прочирикал.:
- Это вы по незнанию думаете, что мы прилетаем с других планет. В действительности мир устроен иначе. Мы живем рядом с вами, вместе с вами и даже внутри вас. Хи, хи, хи, - рассмеялся он неестественным кукольным смехом.
Внезапно суета прекратилась, все словно куда-то ушли. Остались только двое «призрачных», как мне показалось тех же, что притащили меня сюда. Они подвели меня к моему погасшему костру. Один из них сказал.
– Назад смотреть нельзя, забирай свои вещи и уходи.
– Какие вещи? - спросил я озираясь.
– Эти.
На валежине, у погасшего костра, я увидел ружье, топорик, нож и рюкзак, словно их кто-то аккуратно сюда положил.
Помню как я, словно пьяный, карабкался через завал и, не удержавшись, все-таки оглянулся. Недавно яркая, фантастическая конструкция потускнела и, как мне показалось, стала проваливаться прямо в землю, словно мираж, растворяясь среди деревьев.
По дороге домой я решил однозначно - первым вертолетом улечу отсюда, да и вообще из Приморья смотаюсь. Однако судьба распорядилась иначе. Я тогда долго, больше месяца, приходил в себя. Когда немного отошел, хотел все что видел записать, но не мог написать ни одного слова. Письма домой писал, а про это не мог. Только через год стало кое-что получаться.
Самое обидное было то, что рассказав друзьям о самых простых и, как я думал, понятных эпизодах той ночи, я ничего, кроме насмешек, в ответ не услышал. Ко мне стали относиться совсем по-другому, как к дурачку. А если бы я рассказал им все. Меня, как пить дать, отправили бы в психушку. Прав был Загорелый – меня никто не хотел понимать и никто, по настоящему, мне не верил.
Расплата
Я ждал их на следующий год, но никто не прилетел. Никого не было и через год. А тут мужики в который раз на меня насели, ты, говорят, только тогда и освободишься от своих глюков, когда зверя убьешь. Обида тут меня взяла. Столько времени я держу свою клятву, а они меня за дурака держат. Ты бы знал, что мне пришлось перетерпеть за это время. Поэтому-то я сдался тогда на уговоры мужиков.
- Хорошо, - говорю – принесу я вам мяса, но сам есть не буду.
И стал тут я сам себя распалять да подбадривать.
– Плевал, - говорю - я на этих инопланетян. Все равно больше никогда их не увижу. Забыли они меня, да и на кой ляд я им сдался.
Только я за ружье браться, а по телу вроде как дрожь пробежала. Не отпускает клятва проклятая. Ну, да ладно, думаю, будь что будет.
Встал я раненько, еще засветло, взял ружьишко да в тайгу. Отошел от сторожки километра полтора-два, там крутосклон весь в зарослях элеутерококка и аралии, одним словом чепыжник. Еле как продрался сквозь него. Выхожу на мысок, смотрю, а за валежиной медведь лежит. Не белогрудка – большой, бурый! Метров пятнадцать от меня, не больше. Прицелился, бах, чувствую, попал. Хорошо попал, медведь даже не пикнул. Вот думаю тебе и клятва, убил зверя как муху на стекле.
Подхожу, а он вдруг прыг на задние лапы и ко мне. Я, было, хотел бежать, а он наступил мне на ногу и не пускает. Схватился я его за его лапы и начали мы бороться. Так минут пять друг друга из стороны в сторону тягали. Он меня на полметра выше, когда на задних лапах.
Как-то странно он себя вел, стоит, головой крутит, смотрит на меня то одним, то другим глазом. А у меня почему-то страх исчез напрочь. Ничего, думаю, ты со мной не сделаешь. Может ты и не медведь вовсе. Решил я его по морде ударить, и ударил. А он освирепел, да как хватит меня за лицо и опрокинул. Очнулся я на карачках, ничего не вижу, лицо огнем горит. Потрогал лицо, чувствую, дело совсем худо, порвал он меня крепко. Встал я на коленки, прижал руки к голове и давай хрипеть.
- Не хотел я его убивать, это они меня заставили. Помогите мне выйти отсюда.
Тут вдруг я увидел я луч света. Ни деревьев, ничего другого, только яркий луч. И снова я увидел себя как бы со стороны. Вот я взял в одну руку оторванный нос, в другую болтающийся глаз и пошел, не разбирая дороги. Я хорошо помнил, по каким заломам и крутякам мне пришлось идти на это место, однако, возвращаясь назад, СЏ РЅРё разу РЅРµ споткнулся, хотя ничего РЅРµ видел, РєСЂРѕРјРµ СЏСЂРєРѕРіРѕ луча света.
После длительной паузы Виктор отрешенно добавил, - А ведь выбор у меня, тогда действительно был, не тронул бы я медведя, все бы было по-другому. Все сходится.
Р?Р· медицинской карты: Поступил 2 РЅРѕСЏР±СЂСЏ 1994 РіРѕРґР° РІ 11-30 РІ тяжелом состоянии. Диагноз: укушенная рана СЃ разрушением костей лицевого черепа. Была сделана операция 3 РЅРѕСЏР±СЂСЏ РІ 12-00. 4 РЅРѕСЏР±СЂСЏ РІ тяжелом состоянии отправлен санбортом РІРѕ Владивосток. Выписан СЃ присвоением 2 РіСЂСѓРїРїС‹ инвалидности.
Лечащий врач, делавший Виктору Ветчинникову операцию:
– Видеть он ничего не мог, т.к. один глаз был выдран полн
