Автор: Зинаида Есть ли Бог? – этот вопрос задает себе каждый. А я знаю людей, которые по воле судьбы или случая попадали в такие ситуации, что всякие сомнения исчезали. Расскажу вам одну историю:
Моя знакомая, Алла Ш., имея талант организатора, с юных лет была комсомольским вожаком, дошла до третьего секретаря обкома комсомола, а тут грянула перестройка и партократы и иже с ними стали не в чести. Пришлось Алле вспомнить свою основную специальность. Она ушла в науку, которая была связана с хлебопекарной промышленностью. В те годы еще высоко ценились научные степени и потому, чтобы зарплата была побольше, она решила защитить докторскую, начатую несколько лет назад. Тема диссертации – о влиянии закваски на качество хлеба. Учитывая веянье времени, Алла включила в нее и главу о монастырском хлебе и закваске. И столкнулась с чудом, которое перевернуло ее жизнь.
Для проведения сравнительных характеристик Алла поместила в пробирки различные закваски, — изготовленные на хлебозаводах, в пекарнях, в домашних условиях, ну и в монастырях – и, опечатав их, отправила на экспертизу в разные лаборатории, в том числе и в Финляндию. Везде результат оказался одинаков – монастырские были вне конкуренции по всем параметрам. Обычные не годились им и в подметки. Эта закваска, сделанная с любовью и молитвой, проявляла невероятные качества. Она преображала качество испеченного из нее хлеба, превращая его в живой, и даже лечебный продукт. Даже малюсенький кусочек монастырской закваски, попадая в новую, сохранял свои свойства до бесконечности, хотя молитва над нею больше не читалась. А если ее высушить и потом использовать, закваска была такой же живой.
Алла, испросив благословения высших церковных чинов, посетила несколько монастырей, поучаствовала в выпечке хлебов, узнала множество новых рецептов хлеба. И получила подтверждение точности лабораторных экспертиз. Тогда Алла усложнила условия: закваску приготовила неверующая лаборантка. Она, спотыкаясь, прочитала над ней по бумажке молитву «Отче наш», выпекла в лабораторной печи маленькие булочки. Хлеб был отличный! И эта закваска имела те же свойства, что и монастырская.
С квасами вышла та же петрушка. Оказалось – монастырским бледненьким квасом можно лечить множество болезней. Хотя, любой, даже промышленный квас, — по словам Аллы, — изо всех напитков стопроцентно полезный. Не зря на Руси квас всегда так почитался. В нем хлеб, перебродив, превращается во фруктозу и сахарозу, вмещая множество витаминов, заменяя фрукты и овощи.
Диссертацию Алла с блеском защитила. А после этого, сделав правильный научный вывод, она пошла в церковь и покрестилась, стала посещать службы и отмечать церковные праздники, против которых раньше фанатично боролась.
Еще какое-то время Алла двигала науку, пытаясь внедрить монастырскую закваску в промышленное производство (т.е. использовать ее высушенный ингредиент в первоначальном процессе), но не встретила понимания. А тут, благодаря перестройке, наша наука, как и все прочее в стране – загнулась. Какая уж там закваска, хоть бы выжить. Алла осталась без работы. Но, обладая живым и общительным характером, она и в храмах обросла множеством знакомых. Они-то и устроили ее учителем математики в православную школу. Это был подарок, учитывая тотальную безработицу.
Все б хорошо, но тут у Аллы заболел сынишка, которому требовались постоянные консультации московских специалистов – не наездишься. И она, всегда решавшая проблемы раз и навсегда, продала свою трехкомнатную квартиру и перебралась в город, расположенный неподалеку от столицы. К слову сказать, с тех пор как Алла покрестилась и зачастила в храм, ее муж растворился в ночи. Он был, извините, еврей по национальности и не одобрил этого. Так что со всеми жизненными трудностями она теперь справлялась сама.
Из редких весточек я узнавала, что все у нее сложилось хорошо. Аллу взяли работать завучем в местную православную школу, купила жилье. Сын, несмотря на плохие прогнозы врачей, полностью выздоровел. Через год после переезда она позвала меня в гости.
Домик Аллы мне очень понравился — бревенчатый, просторный, не чета нашим коробкам-муравейникам. Уютно, тихо. Однако после второй своей бессонной ночи я не выдержала и утром спросила Аллу:
- Тебе тут по ночам ничего не мерещится?
- А ты что-то видишь? – потупившись, спросила она.
- Вижу! – Поняв, что она что-то знает, воскликнула я. – Я Божью Матерь вижу! Она стоит посреди комнаты и светится!
- Как она выглядит? – все еще, не поднимая глаз, спросила Алла.
Я задумалась, сделала округлые движения руками.
- Н-не знаю… Странно как-то выглядит, из… трех светящихся кругов. Наверное, это образ «Знамение»? Нимб вокруг ее головы, вокруг головы младенца-Иисуса и окружность вокруг его тела. Боюсь я при ней спать – это ж Божья Матерь! Встаю, молитвы читаю чуть не до утра, а потом падаю без сил и засыпаю.
- Правильно, именно так она и выглядела, — кивнула Алла. — Божья Матерь тут и раньше являлась. Думала — никому об этом не расскажу, чтобы за сумасшедшую не приняли, – вздохнула она. – Да видно придется. Слушай:
Я, когда приехала, поначалу у нашей директрисы поселилась, пока дом подыскивала. Она человек душевный, чуткий. Да вот беда – загостилась я у нее. Весь город обегала, ничего не подходит. А этот дом сразу понравился, особенно рябинка у ворот. Да только хозяйка оказалась не весьма — худая злющая тетка. Она такую сумму загнула! Все вокруг мне говорят — таких и цен нет, это ж не дворец, просто дом. Мол, торгуйся. А что толку, она в треть не уступит — у меня много не хватало. Но раза два я к ней все ж пришла, просила сбавить, а она и слушать не хотела. От директрисы мне уж давно уходить надо – пора и честь знать. Да только ничего по душе не находилось. И все я этот домик вспоминала, сравнивала. И вдруг однажды сижу я в учительской, тетрадки проверяю, а меня одна мысль донимает: «Надо опять к той злой тетке сходить. Вдруг передумала». Я себя одергиваю, мол – бесполезно это. Пошла домой, а ноги меня сами сюда принесли, опомнилась — уж у калитки стою. Ну, позвонила. Выходит хозяйка, молча, в дом ведет. А я иду за ней и сама не знаю, что ей сказать, все уж переговорено. Тут она в дом зашла, руки на груди скрестила и заявляет мне: «Ну что, добилась своего? Приходили уж тут несколько раз, просили за тебя. Не хотела я уступать, да придется. А то ведь со свету сживут!» «Кто приходил?» – недоумеваю я. А она зло так на меня зыркнула и кричит: «Кто-кто! Божья Матерь! Вот кто! Во сне явилась мне, говорит: «Имей совесть. Уступи в цене! Продай дом Алле! А то себе ничего не купишь и деньги потеряешь!» Я проснулась вся в страхе. Ты потом ко мне заходила, торговалась. Я еще имя у тебя спросила, помнишь? А потом и подумала – ну и что, что имя такое ж? Мало ль что приснится! А она опять явилась мне, уж наяву. Я сознание потеряла. И еще раз пришла. Вот тут посреди комнаты встала и опять о том же. Сказала, что в среду Алла придет, — то есть сегодня, — так чтоб я тебе дом уступила! Я уж здесь и быть боюсь, у сестры живу. Ради тебя сегодня тут. Если б ты не пришла, сама б пошла тебя искать. Ну, сколько дашь? Я и спорить не буду».
Вот так я и купила этот дом. Не знаю, почему мне такая честь?
Тетка описала, как Божья Матерь выглядела – точно, как ты сказала. Сама я, с тех пор как здесь поселилась, ничего необычного не ощущала. Ты первая мне об этом чуде напомнила.
В тот день мы с Аллой зашли в храм и в церковной лавке я увидела икону, чей образ в точности совпал с моим видением. «Курская-Коренная» — прочитала я. Она исцелила болящего парализованного отрока, будущего Серафима Саровского, над которым во время крестного хода пронесли эту икону.
Я купила образок и вечером мы с Аллой почитали перед ним акафист Божьей Матери. С тех пор до самого отъезда мне спалось там спокойно.
