В давнюю пору жили муж да жена. И все у них было ладно: и дом свой, и детский смех в доме том не утихал, и одежка цела да чиста на детях тех, и льна земелька уродила исправно на одежку да на жизнь беззаботную.
И случись так, что встретился им по жизни человек недобрый. Сильно позавидовал он их счастью семейному да обиду затаил. И на зов той зависти черной из топких болот принеслася Кикимора. Увидала она как все ладно да хорошо в доме да и поселелася там. Днем за печкой пряталася а ночью не было покоя хозяевам: то заплачет как дитя малое, то завоет ветром в трубе, то скулить повадится как пес некормленый, а то и смехом заливается, что аж дрожь по коже бежит. А про посуду и говорить нечего: что не оставь на столе, все перебьет в мелкие черепки.
А хуже всего, что коль заметит, что спят натруженные жильцы да не обращают на ее игрища внимания, то навалится она на спящего того да так давит на грудь, что дышать трудно.
Не стало житья людям добрым в доме том, погоревали они, да делать нечего: собрали детей да пожитки и пошли ютиться в дом к родителям мужниным.
Долго ли, коротко ли пустовала изба, да пришли как-то в деревню цыгане. Увидали они дом большой да пустой, узнали кто хозяева, да давай просить их да дарами ублажать, дабы пустили их на недельку- другую в дом пожить.
-Живите, коль сможете,- покачал головой хозяин да поведал им про беду свою.
-Ничего!- отвечал ему цыган,- Мы- люди походившие. И не такого повидали.
Заселилась цыганская в жилище то. И коней во двор, и медведя своего ручного в тристен (небольшая нежилая комнатка на входе в избу).
Обрадовалась Кикимора новому соседству, да давай их в первую ночь «веселить». Цыгане попуганные лежат пошевелиться боятся, а мишка спит, как пшеницу продавши. Увидала нечистая сила это, да навалилася на него. Ох и досталось же ей!! Сильно потрепал ее медведь, едва вырволася из звериных лап Кикимора да так поддала от дома, что только пятки сверкали.
Собрались в путь свой цыгане, распрощались с хозяином, отблагодарили его как могли.
-Ну и как спалось Вам в доме моем?
-Да в первую ночь только медведь никак не мог улечься, а все прочие тихо да спокойно.
Удивился хозяин такому ходу событий, да и решил: «Надо домой возвращаться, авось прошло все».
И стали они жить по-прежнему: мир да любовь в доме. Да не прошло много времени, возвращается Кикимора. Обернулася образом женщины да подошла к играющим подле дома детям с вопросами.
-А живет ли все еще в доме большая кошка?
-Живе-ет!- отвечали дети, подумав что речь идет о действительно жившей у них кошке,- да с неделю не больше, как котят принесла!
«Худо- дело,- подумала Кикимора,- коль она одна меня так потрепала, то с котятами и дух вытрясет!»
И оставила она их дом навеки. От той поры стала семья жить- поживать, да беды не знать!
