Поторочи - уродливые малообщительные призраки, которые живут в разрушенных строениях и отпугивают неразумных людей от опасных мест. (прим. переводчика)
Потороча Хрипка
Хрипка приобрела себе это прозвище с того самого времени, как стала поторочей.
Мало кто знал о ее молодости, потому что пришла она из чужой, далекой стороны. Сама же она была неразговорчивой, как и все поторочи, и никогда ничего не рассказывала о себе. И некому было что-то рассказывать, потому поторочи живут себе совершенно отдельно от другой невидимой силы и почти не видят других созданий. Они в основном сидят тихонько по старинным руинам, заброшенным домам, пожарищам, старым мельницам и пустошам. Никто к ним не приходит, так же и они никогда не выходят за пределы своего жилища. Живут сами, полностью одинокие и только по-очереди являются на Ивана Купала на Лысую гору. Часом еще их вызывает к себе Бес, чтобы дать указание перебраться на новое место. Молча принимают они те приказы и бесшумно переходят к новому жилью, где и остаются до следующего приказа. Там они исправно выполняют свою нетяжелую повинность: не допускать живых существ к жизни в опасном помещении...
Хрипку звали так потому, что когда она отзывалась, то был слишком тихий, хриплый голос. Даже сначала трудно было разобрать, что Хрипка говорила. Только слышно сухой хрип, напоминавший скребки осторожной мыши в соседнем доме или скрип пера по бумаге. А так как потороча была очень некрасивая, то никто из собеседников не подходил к ней близко, на даль же у Хрипки не хватало голоса...
Была она такого роста, что издалека выглядела как школьница. Она была очень сухая и костлявая, с длинным носом, что даже закрывал ей верхнюю губу и почти сходился с ее острым подбородком. Под носом росли темные, довольно длинные, для женщины, усы. На подбородке же из шести бородавок торчали жесткие, как у кота, белые кустики волос. Седые большие брови нависали над блестящими, быстрыми, черными глазами.
Она всегда ходила в старом, темном рубище, опираясь на клюку.
Словом, если бы вы ее увидели, то несомненно подумали бы, что это какая-то бедная, старая нищенка.
Уже долго жила Хрипка в заброшенной кирпичне, стоявшей в стороне от большого города. Никогда никто туда не заходил ночью, а потому мало кто знал, что там живет Потороча. Кирпичня осыпалась со временем, иногда падала мазка из стены, старые черепицы летели от тяжелого снега на землю, ветер обрывал гнилые латы, а в прошлом году весной даже упала одна внутренняя стена. После того приходили какие-то люди, осматривали здание и говорили между собой, что надо его до основания разрушить, пока оно не упало само.
Хрипка обеспокоилась, что ей придется переходить к новому жилью, а здесь она уже привыкла, знала каждый камешек и никто ее не беспокоил. Здесь же и единственные ее приятели - летучие мыши и шестеро старых крыс, неизвестно чем питавшихся, но решительно хотевших дожить свой век в родном гнезде, где прошла их давняя, веселая молодость. Зимой временем сюда забредали переночевать несколько бездомных псов, днем бродили по соседним летним дворам.
Однако время шло, а никто не приходил разрушать старую кирпичню. Видимо, люди забыли о ней снова, а Хрипка также забыла о тех людях. Каждый вечер она обходила кирпичню снаружи и изнутри, заглядывала во все щели, вылезала и на чердак. Затем, как уже становилось совсем темно, шла к развалившемуся колодцу, из которого когда-то брали воду на кирпич, и пила. Ела она раз в сутки - ночью. Ела очень мало: несколько сухих корешков, преимущественно цветка петров кнут, которые сушила на чердаке. Иногда ела морковь.
Поужинав, Хрипка влезала в щель над дверями и неподвижно сидела там до утра. Иногда оставалась там на целый день.
Ночью Хрипка смотрела, как над городом сияло светящееся зарево от множества фонарей и слушала, как издали долетали до нее звонки трамваев, часом - гудок автомобиля, иногда грохот телег. Смотрела также на дорогу, стелившуюся перед ней. Видела, как ехали тем путем крестьянские подводы: вечером - из города, а утром - в город, как спешили куда-то в одиночку и целыми толпами всегда занятые люди; перебегали псы; изредка маршировали с оркестром воины...
Но все то, что было вокруг ее кирпични, ее не трогало, не касалось. Она смотрела, потому что имела глаза; слушала, потому что имела уши, но по большей части даже обо всем ничего не думала. Также ни о чем она не мечтала, ничего не ждала и не желала от грядущего, очень неохотно вспоминала и прошлое...
Получалось, что она двигалась, ела, спала, выполняла свои повинности, но - собственно - не жила. Так, например, как живут часы, зря, что они стучат, машут своим маятником, передвигают стрелки, показывающие время, необходимо их заводить, чистить, мазать...
И вот однажды ночью случилось происшествие, заставившее Хрипку ожить. Приключение не только разбудило ее нерушимый, неизменный покой, но и оставило в ней память на долгое время...
Было уже пополуночи.
Давно опустела дорога, постепенно темнело зарево над городом, затихали звонки, свистульки, гудки, грохот. Вокруг только однообразно падал туман, подобный на мелкий дождь. Было сыро и холодно, потому что стоял ноябрь, самая плохая погода бывает на улице.
Потороча вполглаза смотрела на дорогу и почти дремала. Когда во мгле, в направлении города, начала колебаться тень. Хрипка сразу узнала человека. Через несколько минут она увидала, что это не был взрослый мужчина, а маленький мальчик. Он едва переставлял ноги и нес под мышкой небольшую шкатулку, издалека похожую на малую шарманку.
Когда он приблизился, Хрипка открыла глаза и наблюдала даже с интересом. Она знала, что дети сами боятся ходить ночью, а тем более, еще так далеко за городом и в такую непогоду. Еще больше она удивилась, когда заметила, что мальчик свернул с пути и постепенно начал приближаться к кирпичне. Сначала Хрипка сразу хотела вылезти из своего убежища и заступить парню дорогу к опасному зданию, но сдержалась, потому что знала, что не везде в кирпичне было опасно. Она заметила, что у мальчика было полное отчаяния лицо. К тому же он был совсем обессиленный, его глаза застилали слезы, и он тихо всхлипывал или стонал, чего сразу нельзя было разобрать.
И какое-то незнакомое чувство неожиданно зашевелилось в Хрипкином сердце. Она почувствовала сожаление к ребенку, которому, видимо, все на свете было безразлично. И ей невольно захотелось не только выполнить свой долг, а сделать бедному мальчику что-то более полезное. Поэтому она ждала, что он будет делать в кирпичне...
Между тем парень прошел внутрь, пошарил в одном углу, затем во втором, махнул рукой, снял с себя ремень, на котором висел ящик, и положил его на землю. Постоял немного, потом сел на ящик и закрыл лицо грязными, запачканными в черную и рыжую краску, ручками. Так он сидел под дырой в крыше, не двигаясь, бесшумно.
- Что такое? - Размышляла потороча. - Хотя бы выбрал сухое место. Тогда видно было, что ему негде переночевать или же ищет отдыха в сухом месте. Такие сюда приходили. Но этот...
Она неслышно вылезла из своей щели и подошла к мальчику за его спиной. Здесь она прижалась к темной стене, поскольку боялась напугать пришельца своим страшным видом. Посмотрела на него вблизи, увидела, какой он насквозь мокрый, как он весь дрожит с холода и, наконец, насколько хватило у нее голоса, ласково произнесла:
- Мой мальчик! Не бойся меня и скажи, что ты здесь ищешь?.. Говори со мной искренне. Я - старая женщина и никакого вреда тебе не сделаю.
Мальчик поднял головку и прислушался.
- Слышишь? - Спросила снова хрипло.
- Слышу, как кто-то говорит, но не совсем разбираю что, - отвечал пришелец. - Кто вы и откуда говорите?
- Я здесь, за тобой. Но я очень старая и не хочу, чтобы ты меня испугался. Кроме того, я не могу громко говорить. Не бойся меня и скажи, что тебе надо?
Мальчик повернулся лицом к черной тени и также тихо сказал:
- Я не боюсь вас, бабушка. Я уже ничего на свете не боюсь, я пришел сюда умереть. - И он зарыдал.
Тогда Хрипка подошла к нему, легонько его обняла и отвела в сухой угол. Там усадила его на груду кирпичей, а сама села в стороне.
- Расскажи мне, сынок, что с тобой случилось? Может, я чем-то тебе пригожусь! Я - нищенка, ничего не имею, но, может, ты слышал от старших, что бедному всегда быстрее поможет бедный, чем богатый? Поэтому не плачь и рассказывай все, мой милый.
Мальчику стало теплее на душе. Давно уже он не слышал, чтобы кто-то сказал ему ласковое слово. Давно уже никто не обнимал его... Он еще повсхлипывал и начал рассказывать.
С тех слов Хрипка узнала, что тот мальчик, Андрюша, был сирота. Отца своего он не помнил совсем, а мамочка умерла два года перед тем, как ему стукнуло всего семь лет. Когда мама очень заболела, то из последних сил пошла с ним в город. Привела его под дверь детского приюта, приказала ему говорить, что он не знает, куда она делась, - а он, действительно, этого не знал, - благословила, поцеловала и ушла. Андрюша стоял долго-долго, - пока его не спросили, чего он там стоит? Тогда его приняли в приют. Некоторое время спустя передали ему, что его матушка умерла в больнице, а перед смертью написала письмо, кто он, как его фамилия. Так он и остался один-одинешенек на белом свете. Некоторое время пробыл в приюте, а затем его отдали в ученье к сапожнику. Швец сапожному делу парня не учил, а дал ему ящик с различными ваксами и посадил на улице чистить господам сапоги. Андрюша должен приносить своему хозяину каждый вечер не меньше рубля в летние месяцы и семьдесят копеек теперь, осенью.
В летнее время он еще как-то справлялся. Случалось даже, что приносил и больше. Однако сапожник всегда был недоволен, за всякую мелочь сильно бил ремнем его и еще двух парней, которые были в его мастерской. Ибо он считал их своими бесправными рабами. Кормил плохо и вообще вел себя так, как ведут себя злые люди с подброшенными щенками.
Андрюша по правде делал свое дело. Иногда он бывал очень голоден, однако никогда не утаил ни заработанной копейки. Он помнил последние слова своей матери, говорящий:
- Только одного не забывай, сынок: как бы тебе не было тяжело в жизни, не делай ни одного недоброго поступка. Никогда не возьми ничего чужого, никогда никого не обманывай. Знай, что как перетерпел бедствие, - будет хорошо.
И Андрюша все время слушал мамулю.
Иногда случались такие добрые господа, что, когда он им почистил ботинки, не только не торговались, а еще давали ему более требуемого.
- Вот тебе за чистку, а это - на конфеты оставь себе! ..
Только таких господ было очень мало, а потому за два года он не собрал из тех денег, что дадено ему на конфеты, и десяти рублей. Но он мечтал собрать еще и затем перейти от своего хозяина-сапожника в школу, чтобы научиться там всяких добрых наук и сделаться умным...
Но, осенью, наступили для него тяжелые времена. Когда у людей слегка запыленные ботинки, как вот летом, то они с радостью дают почистить. Наоборот, если сапоги будут очень грязные, то никто чистить не хочет. Во-первых, потому что люди стыдятся меньшей грязи больше, чем большой, а во-вторых, в те дни, когда то и дело идет дождь, никто не хочет останавливаться на улице и лишнее время мокнуть, пока он почистил бы сапоги, которые тотчас снова станут грязными. Поэтому уже несколько дней Андрюша почти ничего не заработал. Хозяин его безжалостно бил, и с каждым днем все сильнее. Тогда мальчик, чтобы не терпеть новой муки и издевательства, начал отдавать сапожнику по 70 копеек с тех денег, что он сэкономил.
А сегодня с ним случилось большое несчастье, которому уж не помочь. За целый день никто не позволил ему почистить сапог, и только вечером мальчик увидел на другой стороне улицы господина, стоявшего чего-то ожидая. Андрюша знал, что такие господа, которым приходится чего-то ждать на улице, от нечего делать чаще позволяют почистить им сапоги. Поэтому он скорее бросился на другую сторону и не заметил, как подскочил под извозчика. Тот толкнул Андрюшу оглоблей. Андрюша упал в лужу. Его ящик растворился, и оттуда выпали не только всякие щеточки, ваксы, масти, но и все его деньги.
Лужа была большой, перемешанной с мокрым снегом. В том месте улице было темно, и по ней все время как будто нарочно ехали извозчики, подводы с весом, автомобили... Поэтому, как ни искал Андрюша, но денег почти не нашел. Погибло также много и хозяйского имущества: некоторые баночки закатились, другие переехали колесами телеги, избили бутылочки, разбили щеточки...
- Я знаю, что мой хозяин меня убьет! - Закончил свое печальное повествование Андрюша. - Мне лучше умереть с голоду... Я пошел вон из города. Теперь дойду до леса, лягу там и стану лежать, пока не умру или пока не съедят меня волки...
Мальчик произнес эти слова совершенно спокойно, без всякого страха. Видно было, что ему безразлично все вокруг.
Хрипка внимательно слушала, а когда он замолчал, спросила:
- Ты ел что-нибудь сегодня?
- Ел утром картошку. Но больше я не буду ничего есть...
Потороча молча встала и исчезла. Через минуту она вернулась и принесла мальчику две большие моркови и брюкву.
- Нет ничего лучше, - сказала она. - Да съешь хоть это. Немного подкрепишься, а затем ложись спать...
- Нет, нет! Я не буду есть, бабушка. Это мне не поможет. Пусть я скорее умру! - Грустно ответил Андрюша, хотя ему невыразимо хотелось впиться зубами в сладкую морковь.
- Слушай сюда, сынок! - Важно сказала Хрипка. - Может, еще и не так плохо твое дело. Оставайся здесь до утра, переспи. Мне кажется, что утром я смогу тебе чем-то помочь.
- Нет, это невозможно! - Безнадежно покачал головой мальчик.
Но Хрипка начала говорить с ним, как со взрослым человеком, и наконец сказала:
- Разве тебе твоя мамочка не приказывала слушать старших?.. Я старая и, может, знаю больше тебя. Почему ты не хочешь мне поверить, что твоему горю можно помочь?..
Упоминание о матери повлияло на Андрюшу. Жадно сгрыз он брюкву и обе моркови, а между тем Хрипка принесла ему несколько охапок сухой соломы. Мальчик зарылся в солому, свернулся калачиком, положил голову на свой ящик и заснул...
Еще перед рассветом он услышал, как кто-то осторожно взял его за плечо. Мальчик протер глаза и увидел перед собой страшную, маленькую старушку. Со сна не помня, где он, Андрюша испуганно вскочил.
- Опомнись, дитя мое! Не бойся. Я тебе еще вчера говорила, что я старая и некрасивая. Но пора тебе вставать, потому что скоро начнется день.
Мальчик вспомнил, что было ночью, и успокоился.
- Иди за мной! - Сказала потороча и пошла вперед.
Она вывела мальчика из кирпични и повела в глубокую яму, где когда-то брали на кирпич глину. Там, на дне, был длинный тротуар, будто погреб или пещера. В нем было темно, как ночью.
Потороча взяла кол и начала разгребать землю в стене. Когда она вывалила несколько кирпичей, то что-то зазвенело в ее руках.
- Возьми это, сынок, пойди на свет, посмотри, что это?
Андрюша еще в темноте почувствовал в руке две монеты. Когда он вышел из прохода, то увидел два блестящих золотых червонца.
- Это - деньги! Большие золотые деньги, бабушка! - Воскликнул он.
- Да. Я тоже слышала когда-то, что это - деньги. Так вот, дитя мое! Сейчас я дам тебе целых десять таких золотых денег. А дальше ты будешь приходить сюда в пятницу вечером каждую неделю и будешь получать за то по два таких кружочка. Послушай меня и сделай так. Прежде заплати все своему сапожнику, а затем иди в школу. Скажешь там, что у тебя бабушка, которая обещала тебя поддерживать. Только не говори никому, где бабушка живет.
Парень засиял счастьем. Теперь он мог осуществить свою мечту: учиться и стать умным!.. Он начал благодарить хорошую бабушку.
- Ну, сынок, иди. Будь счастлив и не забудь про пятницу...
- Но чем я вас отблагодарю, бабусенька? - Сказал мальчик.
Невольно, по своей привычке, он взглянул на бабьи ботинки. У нее были старые, заскорузлые, рыжие сапоги. Нельзя было узнать, какого они были цвета.
- Так позвольте же мне хотя бы почистить ваши ботинки! - Попросил разрешения мальчик.
Может, впервые в жизни улыбнулась Потороча. Она погладила Андрюшу по головке, села, как он ей сказал, на кучу кирпичей и поставила ногу на его ящик. Сначала он долго смотрел, не зная, какую брать на те ботинки масть: черную или желтую? Наконец, выбрал лучшей рыжей ваксы и вычистил Хрипкины ботинки так, что они засияли, как зеркало. Потом посмотрел ей на каблуки, нашел две желтые резинки лучшей фактуры и прикрутил их к ботинкам.
Когда Хрипка поднялась, она ступала так тихо, будто в тапочках.
- Это - добрая вещь! - Сказала она удовлетворенно. - Теперь я всегда буду о тебе помнить, милый мальчик! Я хожу мало, так что мне хватит этого на всю жизнь...
- Но, бабусенька, я буду вам чистить ботинки каждую пятницу! - Радостно сказал Андрюша. Еще раз поблагодарил ее и, счастливый, с червонцами в кармане, он бегом отправился в город...
Почти два года каждую пятницу ночью приходил к старой кирпичне бедный мальчик. А Хрипка, которая раньше была такая равнодушная ко всему на свете, теперь нетерпеливо ожидала своего гостя. Они встречались так радостно, как родные. И не то радовало Хрипку, что мальчик приносил ей из города всякие лакомства, а больше радовалась она с того, что есть на свете хотя бы одна душа, что не боится ее, а даже искренне любит. И она охотно слушала, как щебетал ей Андрюша, рассказывая, что случилось с ним за неделю, чему его учат в школе, какие сказки он прочел в книгах...
Однажды ночью, придя к кирпичне, Андрюша не узнал такого знакомого ему места. Строение было разрушено... Лежали кучи старого кирпича...
У мальчика сжалось сердце невыразимой горечью. Он рад бы был отдать все те деньги, что ему давала бабушка, чтобы только ее увидеть. Так крепко он привязался к Хрипке за те два года. Теперь она не казалась ему ни страшной, ни даже некрасивой. Это было единственное существо, искренне любившее и которую и он так же полюбил. А если кого крепко любишь, то всегда он кажется хорошим, лучшим на свете...
Андрюша стоял между грудами кирпича, и у него из глаз капали слезы. Но неожиданно сверкнула мысль: заглянуть в пещеру в глинище. Бегом бросился к яме, - а там у прохода его встретила Хрипка.
- Как я рада, что ты пришел! - Приветствовала она его. - Я умышленно сегодня осталась здесь, хотя мне еще позавчера надо было идти. Больше уже мы не увидимся, милый мой мальчик! Я должна идти далеко отсюда, на новое место...
Андрюша с той ночи не вернулся в город. Он просидел до утра со своей бабушкой. А утром, попрощавшись, она отдала ему остаток сокровища - полную сумку золота...
Горько плакали оба, прощаясь, как начало светать...
Прошло много лет...
Андрюша хорошо учился, перешел в ВУЗ и выучился на инженера. Он стал богатым, имел свой дом в Киеве, имел собственных лошадей, а на Днепре - хорошую моторную лодку... Очень он любил ездить по Днепру на своей лодке, когда было время...
Как-то тихим вечером, в пятницу, он поехал вниз по реке. Быстро летела его лодка по ровной, как стекло, воде. Был чудесный вечер, ехать было так хорошо, и он не заметил, как наступила ночь... Вышел месяц и посеребрил все вокруг своим зеленоватым светом.
Везде царила полная тишина.
Инженер остановил лодку и посмотрел на воду, на месяц... И вдруг он услышал с берега, словно кто-то шепотом позвал его:
- Андрюша! Любимый Андрюша!..
Он огляделся. Везде было пустынно. На освещенном луной песчаном берегу не было никого. На берегу стояла старая, полуразвалившаяся водяная мельница. Но и там не было ни души...
Однако, несмотря на то, что Андрюша уже давно отвык, чтобы кто-то так его называл, и на то, что вокруг нигде не было никого, - этот шепот показался ему таким знакомым, таким близким, что он даже весь задрожал...
Постоял он еще некоторое время посреди реки, а потом глубоко вздохнул и запустил лодку...
Только сердце чует близкое существо и без языка... Посему, сам не зная чего, вспомнил Андрюша свое детство, вспомнил, как ему было тяжело, как шел он в лес умирать... Вспомнил затем и страшную маленькую нищенку, что звала его "любимым Андрюшей", к которой по пятницам ходил ночью почти два года... Благодарно вспомнил и то, как она спасла ему жизнь и сделала его человеком... Он стал на лодке на ноги и полным голосом крикнул:
- Спасибо тебе, бабусенька милая!..
Сказал то и не знал, что с той развалившейся мельницы грустными глазами смотрела на него и слышала его слова безразличная ко всему на свете, кроме своего "любимого Андрюши", потороча Хрипка...
Впервые в жизни в тот печальный ноябрьский вечер, когда мальчик пришел со своим ящиком в развалившуюся кирпичню, услышала она то милое слово "бабушка", впервые познала она в своем сердце что-то теплое, новое, неизвестное... И до самого своего конца она не забыла того чувства... Сегодня она сразу узнала Андрюшу на моторной лодке. Хотела позвать его к себе, но подумала, что он может ее не узнать, испугается нечистой силы, будет ее проклинать, убегать от нее, как все люди...
И она не вышла из тени, когда он оглядывался и искал, кто так нежно, шепотом позвал его среди пустой большой реки. А когда услышала его ласковые слова, у нее не хватило голоса ему ответить.
Так и не призналась она ему. Не призналась так же, как никому другому: ни из видимых существ, ни Невидимой Силе не призналась она в своих чувствах...
И никогда Андрюша не узнал, что сделала его человеком "Невидимая Нечистая Сила"...
