РњРЅРµ нравится считать этот рассказ РІРёСЂСѓСЃРѕРј. Стоит вам его прочесть, Рё РІС‹ уже больше РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ сможете читать РёСЃС…РѕРґРЅСѓСЋ легенду РїРѕ-старому. РЇ РЅРµ знаю, чем РѕРЅР° была. Никто РёР· нас РЅРµ знает. Родившись, РѕРЅР° убила СЃРІРѕСЋ мать, РЅРѕ Рё это недостаточное объяснение. Меня называют РјСѓРґСЂРѕР№, РЅРѕ СЏ далеко РЅРµ РјСѓРґСЂР°, хотя Рё провидела случившееся обрывками, улавливала застывшие картины, притаившиеся РІ стоячей РІРѕРґРµ или РІ холодном стекле моего зеркала. Будь СЏ РјСѓРґСЂР°, то РЅРµ попыталась Р±С‹ изменить увиденное. Будь СЏ РјСѓРґСЂР°, то убила Р±С‹ себя еще РґРѕ того, как повстречала ее, еще РґРѕ того, как РЅР° РјРЅРµ задержался его взгляд. Мудрая женщина, колдунья – так меня называли, Рё РІСЃСЋ РјРѕСЋ жизнь СЏ видела его лицо РІ снах Рё отражении РІ РІРѕРґРµ: шестнадцать лет мечтаний Рѕ нем РґРѕ того РґРЅСЏ, РєРѕРіРґР° однажды утром РѕРЅ придержал своего РєРѕРЅСЏ Сѓ моста Рё СЃРїСЂРѕСЃРёР», как меня Р·РѕРІСѓС‚. РћРЅ РїРѕРґРЅСЏР» меня РЅР° высокое седло, Рё РјС‹ поехали РІ РјРѕР№ маленький РґРѕРјРёРє, СЏ зарывалась лицом РІ РјСЏРіРєРѕРµ золото его волос. РћРЅ СЃРїСЂРѕСЃРёР» лучшего, что Сѓ меня есть: это ведь право короля. Его Р±РѕСЂРѕРґР° отливала красной Р±СЂРѕРЅР·РѕР№ РЅР° утреннем солнце, СЏ узнала его – РЅРµ короля, ведь тогда СЏ ничего РЅРµ ведала Рѕ королях, нет, СЏ узнала моего возлюбленного РёР· СЃРЅРѕРІ. РћРЅ РІР·СЏР» Сѓ меня РІСЃРµ, что хотел, ведь таково право королей, РЅРѕ РЅР° следующий день вернулся РєРѕ РјРЅРµ, Рё РЅР° следующую ночь тоже: его Р±РѕСЂРѕРґР° была такой рыжей, волосы такими золотыми, глаза – синевы летнего неба, кожа загорелая РґРѕ спелости пшеницы. РљРѕРіРґР° РѕРЅ привел меня РІРѕ дворец, его дочь была еще дитя, всего пяти весен. Р’ комнате принцессы наверху башни висел потрет ее РїРѕРєРѕР№РЅРѕР№ матери, высокой женщины СЃ волосами цвета темного дерева Рё орехово-карими глазами. РћРЅР° была РёРЅРѕР№ РєСЂРѕРІРё, чем ее бледная дочь. Девочка отказывалась есть вместе СЃ нами. РќРµ знаю, РіРґРµ Рё чем РѕРЅР° питалась. РЈ меня были СЃРІРѕРё РїРѕРєРѕРё, Р° Сѓ моего СЃСѓРїСЂСѓРіР°-короля – СЃРІРѕРё. РљРѕРіРґР° РѕРЅ желал меня, то посылал Р·Р° РјРЅРѕР№, Рё СЏ шла Рє нему Рё удовлетворяла его, Рё получала РѕС‚ него удовлетворение. Однажды ночью через несколько месяцев после моего приезда РєРѕ РјРЅРµ пришла РѕРЅР°. Ей было шесть. РЇ вышивала РїСЂРё свете лампы, щурясь РѕС‚ дыма Рё неверного мерцания пламени. Рђ РєРѕРіРґР° подняла глаза, увидела ее. – Принцесса? РћРЅР° молчала. Глаза Сѓ нее были черные, как РґРІР° уголька, волосы – еще чернее, Р° РіСѓР±С‹ – краснее РєСЂРѕРІРё. РћРЅР° поглядела РЅР° меня Рё улыбнулась. Даже тогда, РІ свете лампы, ее Р·СѓР±С‹ показались РјРЅРµ острыми. – Что ты делаешь РІ этой части дворца? – РЇ есть хочу, – сказала РѕРЅР°, как сказал Р±С‹ любой ребенок. Была Р·РёРјР°, РєРѕРіРґР° свежая еда – РІСЃРµ равно, что мечты Рѕ тепле Рё солнечном свете, РЅРѕ СЃ балки РІ моем РїРѕРєРѕРµ свисала СЃРІСЏР·РєР° яблок, высушенных Рё СЃ вынутыми косточками. РЎРЅСЏРІ РѕРґРЅРѕ, СЏ протянула ей. – Р’РѕС‚, РІРѕР·СЊРјРё. Осень – РїРѕСЂР° высушивания Рё заготовок, время СЃР±РѕСЂР° яблок Рё вытапливания РіСѓСЃРёРЅРѕРіРѕ жира. РўРѕРіРґР° же близился праздник середины Р·РёРјС‹, РєРѕРіРґР° РјС‹ натираем гусиным жиром целую СЃРІРёРЅСЊСЋ Рё начиняем ее осенними яблоками, потом РјС‹ жарим ее РІ очаге или РЅР° костре Рё готовим РїРёСЂРѕРіРё Рё клецки РЅР° шкварках. Р’Р·СЏРІ Сѓ меня сушеное яблоко, РѕРЅР° стала кусать его острыми желтыми зубами. – Р’РєСѓСЃРЅРѕ? РћРЅР° кивнула. РЇ всегда боялась маленькой принцессы, РЅРѕ РІ то мгновение сердце Сѓ меня растаяло, Рё кончиками пальцев СЏ ласково коснулась ее щеки. РћРЅР° посмотрела РЅР° меня Рё улыбнулась – РѕРЅР° так редко улыбалась, – Р° потом вонзила Р·СѓР±С‹ РІ основание моего большого пальца, РІ холмик Венеры, так что выступила РєСЂРѕРІСЊ. РћС‚ боли Рё удивления СЏ закричала, РЅРѕ РѕРЅР° поглядела РЅР° меня, Рё РєСЂРёРє замер Сѓ меня РІ горле. Рђ маленькая принцесса прильнула губами Рє моей СЂСѓРєРµ Рё стала лизать, сосать Рё пить. Напившись, РѕРЅР° ушла РёР· моего РїРѕРєРѕСЏ. РЈ меня РЅР° глазах ранка начала затягиваться, рубцеваться, исцеляться. РќР° следующий день остался только старый шрам, будто СЏ порезалась карманным ножиком РІ детстве. РћРЅР° заморозила меня, завладела РјРЅРѕР№, подчинила себе. Рто напугало меня больше, чем то, что РѕРЅР° напиталась моей РєСЂРѕРІСЊСЋ. После той ночи СЏ СЃ наступлением сумерек стала запирать СЃРІРѕСЋ дверь, закладывать РІ СЃРєРѕР±С‹ оструганный ствол молодого РґСѓР±РєР° Рё приказала кузнецу выковать железные решетки, которые РѕРЅ поставил РјРЅРµ РЅР° РѕРєРЅР°. РњРѕР№ СЃСѓРїСЂСѓРі, РјРѕСЏ любовь, РјРѕР№ король посылал Р·Р° РјРЅРѕР№ РІСЃРµ реже Рё реже, Р° РєРѕРіРґР° СЏ приходила Рє нему, РѕРЅ был точно одурманен, беспокоен, растерян. РћРЅ больше РЅРµ РјРѕРі удовлетворить женщину, как пристало мужчине, Рё РЅРµ позволял РјРЅРµ ублажить его ртом: РІ тот единственный раз, РєРѕРіРґР° СЏ попыталась, РѕРЅ дернулся Рё заплакал. РЇ отняла РіСѓР±С‹ Рё крепко его обняла, Рё укачивала, РїРѕРєР° рыдания РЅРµ стихли, Рё РѕРЅ РЅРµ СѓСЃРЅСѓР» как дитя. РџРѕРєР° РѕРЅ спал, СЏ провела пальцами РїРѕ его коже, – РІСЃСЏ РѕРЅР° была ребристой РѕС‚ множества старых шрамов. РќРѕ РїРѕ первым РґРЅСЏРј нашей любви СЏ помнила только РѕРґРёРЅ – РІ Р±РѕРєСѓ, РіРґРµ РІ юности его ранил вепрь. Р’СЃРєРѕСЂРµ РѕС‚ него осталась лишь тень человека, которого СЏ повстречала Рё полюбила Сѓ моста. Его кости СЃРёРЅРёРј Рё белым проступили РёР·-РїРѕРґ кожи. РЇ была СЃ РЅРёРј РґРѕ конца: СЂСѓРєРё Сѓ него были холодны, как камень, глаза стали молочно-голубыми, его волосы Рё Р±РѕСЂРѕРґР° поблекли, потеряли блеск Рё обвисли. РћРЅ умер, РЅРµ исповедавшись. Р’СЃРµ его тело СЃ РЅРѕРі РґРѕ головы было РІ горбиках Рё рытвинах РѕС‚ застарелых крохотных шрамов. РћРЅ почти ничего РЅРµ весил. Земля промерзла, Рё РјС‹ РЅРµ смогли вырыть ему могилу, Р° потому сложили курган РёР· камней Рё валунов над телом – РІ дань памяти, ведь РѕС‚ него осталось так мало, что РёРј погнушались Р±С‹ даже РґРёРєРёРµ звери Рё птицы. Рђ СЏ стала королевой. РЇ была глупа Рё молода – восемнадцать весен пришли Рё ушли СЃ тех РїРѕСЂ, как СЏ впервые увидела свет РґРЅСЏ, – Рё РЅРµ сделала того, что сделала Р±С‹ сейчас. Верно, СЏ Рё сегодня приказала Р±С‹ вырезать ей сердце. Рђ еще приказала Р±С‹ отрубить ей голову, СЂСѓРєРё Рё РЅРѕРіРё. РЇ велела Р±С‹ ее расчленить, Р° потом смотрела Р±С‹ РЅР° РіРѕСЂРѕРґСЃРєРѕР№ площади, как палач добела раздувает мехами РѕРіРѕРЅСЊ, бесстрастно наблюдала Р±С‹, как РѕРЅ бросает РІ костер РєСѓСЃРєРё разрубленного тела. Р’РѕРєСЂСѓРі площади СЏ поставила Р±С‹ лучников, которые подстрелили Р±С‹ любую птицу, любого зверя, который посмел Р±С‹ приблизиться Рє пламени, Р±СѓРґСЊ то РІРѕСЂРѕРЅ или собака, ястреб или крыса. Р? РЅРµ сомкнула Р±С‹ глаз РґРѕ тех РїРѕСЂ, РїРѕРєР° принцесса РЅРµ превратилась Р±С‹ РІ пепел, Рё РјСЏРіРєРёР№ ветерок РЅРµ развеял Р±С‹ ее, как снег. РќРѕ СЏ этого РЅРµ сделала, Р° Р·Р° ошибки надо платить. Потом говорили, что меня обманули, что это было РЅРµ ее сердце, что это было сердце зверя – оленя, быть может, или кабана. РўРµ, кто так РіРѕРІРѕСЂРёР», ошибались. Другие твердят (РЅРѕ это ее ложь, Р° РЅРµ РјРѕСЏ), что РјРЅРµ принесли сердце, Рё СЏ его съела. Ложь Рё полуправда сыплются как снег, покрывая то, что СЏ РїРѕРјРЅСЋ, то, что СЏ видела. Чужой Рё неузнаваемый после снегопада край – РІРѕС‚ РІРѕ что РѕРЅР° превратила РјРѕСЋ жизнь. Шрамы были РЅР° моей любви, РЅР° бедрах ее отца Рё РЅР° его чреслах, РєРѕРіРґР° РѕРЅ умер. РЇ СЃ РЅРёРјРё РЅРµ пошла. РћРЅРё забрали ее днем, РїРѕРєР° РѕРЅР° спала Рё была слабее всего. РћРЅРё унесли ее РІ чащу леса, распустили РЅР° ней рубашку Рё вырезали ее сердце, Р° мертвое тело оставили РІ лощинке, чтобы его поглотил лес. Лес – темное место, граница РјРЅРѕРіРёС… королевств, РЅРµ нашлось Р±С‹ РЅРё РѕРґРЅРѕРіРѕ глупца, кто стал Р±С‹ утверждать СЃРІРѕСЋ над РЅРёРј власть. Р’ лесу живут преступники. Р’ лесу живут разбойники, Р° еще волки. Можно десяток дней скакать РїРѕ лесу Рё РЅРµ встретить РЅРё РѕРґРЅРѕР№ живой души, РЅРѕ РІСЃРµ время Р·Р° тобой Р±СѓРґСѓС‚ наблюдать чьи-то глаза. РњРЅРµ принесли ее сердце. РЇ знала, что РѕРЅРѕ ее – РЅРё сердце РѕС‚ свиноматки, РЅРё сердце РѕС‚ голубки РЅРµ продолжало Р±С‹ вырезанное пульсировать Рё биться, как делало это. РЇ отнесла его РІ СЃРІРѕР№ РїРѕРєРѕР№. РЇ его РЅРµ съела: СЏ подвесила его РЅР° балке над моей кроватью, подвесила РЅР° нитке, РЅР° которую нанизала головки чеснока Рё СЏРіРѕРґС‹ СЂСЏР±РёРЅС‹, оранжево-красные, как РіСЂСѓРґРєР° малиновки. Р—Р° РѕРєРЅРѕРј падал снег, скрывая следы РјРѕРёС… охотников, укрывая ее крохотное тельце РІ лесу. РЇ велела кузнецу снять решетки СЃ РјРѕРёС… РѕРєРѕРЅ Рё, РєРѕРіРґР° клонился Рє закату короткий Р·РёРјРЅРёР№ день, подолгу сидела Сѓ РѕРєРЅР°, глядя РЅР° лес, РїРѕРєР° РЅРµ ложилась тьма. Р’ лесу, как СЏ уже говорила, жили люди. Р?РЅРѕРіРґР° РѕРЅРё выходили РёР· чащи РЅР° Весеннюю ярмарку – жадные, РґРёРєРёРµ опасные люди. РћРґРЅРё были уродами Рё калеками, жалкими карликами Рё горбунами, Сѓ РґСЂСѓРіРёС… были огромные Р·СѓР±С‹ Рё пустые глаза идиотов, Сѓ третьих – пальцы СЃ перепонками, как Сѓ лягушки, или СЂСѓРєРё, как клешни Сѓ рака. Каждый РіРѕРґ РѕРЅРё выползали РёР· леса РЅР° Весеннюю ярмарку, которую устраивали, РєРѕРіРґР° сойдет снег. Р’ юности СЏ работала РЅР° ярмарке, Рё лесной люд уже тогда меня пугал. РЇ предсказывала людям СЃСѓРґСЊР±Сѓ, высматривала ее РІ стоячей РІРѕРґРµ, Р° после, РєРѕРіРґР° стала старше, РІ РєСЂСѓРіРµ полированного стекла, обратная сторона которого была посеребренной – его РјРЅРµ подарил РѕРґРёРЅ купец, чью потерявшуюся лошадь СЏ углядела РІ луже разлитых чернил. Р? торговцы РЅР° ярмарке тоже боялись лесных людей: РіРІРѕР·РґСЏРјРё прибивали СЃРІРѕРё товары Рє голым доскам козел – огромными железными РіРІРѕР·РґСЏРјРё прибивали Рє дереву РїСЂСЏРЅРёРєРё Рё кожаные ремни. Если РёС… РЅРµ прибить, говорили РѕРЅРё, лесные люди схватят РёС… Рё убегут, жуя РЅР° бегу украденные РїСЂСЏРЅРёРєРё, размахивая над головой ворованными ремнями. РќРѕ Сѓ лесного люда были деньги: монетка тут, монетка там, РёРЅРѕРіРґР° испачканные зеленью или землей, Рё лица РЅР° монетах были незнакомы даже самым старым среди нас. Еще Сѓ РЅРёС… были вещи РЅР° обмен, Рё потому ярмарка процветала, служа РёР·РіРѕСЏРј Рё карликам, служа разбойникам (если РѕРЅРё были осмотрительны), которые охотились РЅР° редких путников РёР· лежащих Р·Р° лесом стран, РЅР° цыган или РЅР° оленей. (Р’ глазах закона это было разбоем. Олени принадлежали королеве.) Медленно текли РіРѕРґС‹, Рё РјРѕР№ народ утверждал, что СЏ правлю РёРј РјСѓРґСЂРѕ. Сердце РІСЃРµ так же висело Сѓ меня над кроватью Рё слабо пульсировало РїРѕ ночам. Если кто-то Рё горевал РїРѕ ребенку, свидетельств того СЏ РЅРµ видела: тогда РѕРЅР° еще наводила страх Рё люди считали себя счастливыми, что избавились РѕС‚ нее. РћРґРЅР° Весенняя ярмарка следовала Р·Р° РґСЂСѓРіРѕР№: всего пять, Рё каждая следующая была унылее, беднее, скуднее предыдущей. Р’СЃРµ меньше лесных людей приходили покупать наши товары. Рђ те, кто РїСЂРёС…РѕРґРёР», казались подавленными Рё беспокойными. Торговцы перестали прибивать Рє козлам СЃРІРѕР№ товар. РќР° пятый РіРѕРґ РёР· лесу вышла лишь горсть людей – дюжина сбившихся РѕС‚ страха РІ кучку волосатых карликов. Р? РЅРёРєРѕРіРѕ больше. РљРѕРіРґР° торги закончились, РєРѕ РјРЅРµ пришли распорядитель ярмарки Рё его паж. Первого СЏ немного знала РґРѕ того, как стала королевой. – РЇ пришел Рє тебе РЅРµ как Рє моей королеве, – сказал РѕРЅ. РЇ молчала. Р? слушала. – РЇ пришел Рє тебе потому, что ты РјСѓРґСЂР°, – продолжал РѕРЅ. – Ребенком, лишь посмотрев РІ лужу чернил, ты нашла потерявшегося жеребенка; девушкой, лишь посмотрев РІ СЃРІРѕРµ зеркало, ты нашла потерявшегося младенца, который далеко ушел РѕС‚ своей матери. Тебе ведомы тайны, Рё ты можешь сыскать сокрытое. Что пожирает лесной люд, РјРѕСЏ королева? – СЃРїСЂРѕСЃРёР» РѕРЅ. – Р’ будущем РіРѕРґСѓ Весенней ярмарки РЅРµ будет РІРѕРІСЃРµ. Путники РёР· РґСЂСѓРіРёС… королевств стали редки, лесные люди почти исчезли. Еще РѕРґРёРЅ такой РіРѕРґ, Рё РјС‹ РІСЃРµ умрем СЃ голоду. РЇ приказала служанке принести РјРЅРµ зеркало. Рто была немудреная вещица, посеребренный сзади стеклянный РґРёСЃРє, который СЏ хранила завернутым РІ шкуру олененка РІ СЃСѓРЅРґСѓРєРµ Сѓ себя РІ РїРѕРєРѕРµ. РњРЅРµ его принесли, Рё СЏ РІ него заглянула. Ей было двенадцать – уже РЅРµ малое дитя. Кожа Сѓ нее была РІСЃРµ еще бледная, глаза Рё волосы – угольно-черные, РіСѓР±С‹ – кроваво-красные. РќР° ней была одежда, РІ которой РѕРЅР° РІ последний раз покинула дворец, – рубаха Рё СЋР±РєР°, РЅРѕ теперь РѕРЅРё были ей малы Рё многократно заштопаны. Поверх РЅРёС… РѕРЅР° носила кожаный плащ, Р° вместо башмаков РЅР° крохотных ножках – РґРІР° кожаных мешка, подвязанных шнурками. РћРЅР° стояла РІ лесу Р·Р° деревом. Перед РјРѕРёРј мысленным РћРґРЅРѕ Р·Р° РґСЂСѓРіРёРј СЏ взяла три яблока Рё серебряной булавкой проколола РЅР° РЅРёС… кожуру. Потом опустила яблоки РІ серебряный таз Рё оставила РёС… там, Р° первые РІ этом РіРѕРґСѓ крохотные снежинки медленно ложились РЅР° РјРѕРµ тело, РЅР° яблоки Рё РЅР° РєСЂРѕРІСЊ. РљРѕРіРґР° заря окрасила небо, СЏ укуталась РІ серый плащ, РѕРґРЅРѕ Р·Р° РґСЂСѓРіРёРјРё серебряными щипцами достала РёР· серебряного таза красные яблоки, стараясь РёС… РЅРµ касаться, Рё положила РІ РєРѕСЂР·РёРЅРєСѓ. РќР° РґРЅРµ серебряного таза РЅРµ осталось РЅРё моей РєСЂРѕРІРё, РЅРё Р±СѓСЂРѕР№ пыли, только зеленовато-черный осадок, похожий РЅР° СЏСЂСЊ-медянку. Таз СЏ закопала РІ землю. Потом навела РЅР° яблоки чары (как РєРѕРіРґР°-то, РјРЅРѕРіРѕ лет назад, Сѓ моста наложила чары красоты РЅР° себя саму), чтобы РѕРЅРё стали самыми чудесными яблоками РЅР° всем белом свете, Рё алые сполохи РЅР° РёС… кожуре приобрели теплый цвет свежей РєСЂРѕРІРё. Надвинув РЅР° лицо капюшон, СЏ взяла СЃ СЃРѕР±РѕР№ цветные ленты Рё украшения для волос, которыми прикрыла яблоки РІ камышовой РєРѕСЂР·РёРЅРєРµ, Рё РѕРґРЅР° пошла РІ лес, РїРѕРєР° РЅРµ пришла Рє ее жилищу: высокому утесу РёР· песчаника, испещренному глубокими норами, которые уводили РІ темные недра. Р’РѕРєСЂСѓРі утеса росли деревья Рё высились валуны, Рё СЏ незаметно переходила РѕС‚ дерева Рє дереву, РѕС‚ валуна Рє валуну, РЅРµ потревожив РЅРё веточки, РЅРё упавшего листа. Наконец СЏ отыскала себе укрытие Рё стала ждать – Рё наблюдать. Несколько часов спустя РёР· РѕРґРЅРѕР№ РЅРѕСЂС‹ выбрался выводок карликов – уродливых Рё искривленных волосатых человечков, прежних обитателей этой земли. Теперь РёС… редко встретишь. РћРЅРё скрылись РІ лесу Рё меня РЅРµ заметили, хотя РѕРґРёРЅ остановился помочиться РЅР° валун, Р·Р° которым СЏ укрывалась. РЇ ждала. Никто больше РЅРµ появился. РџРѕРґРѕР№РґСЏ Рє РЅРѕСЂРµ, СЏ позвала надтреснутым старушечьим голосом. Шрам РЅР° моей СЂСѓРєРµ запульсировал, РєРѕРіРґР° РѕРЅР° вышла РєРѕ РјРЅРµ РёР· темноты, РѕРґРЅР° Рё нагая. Ей, моей падчерице, было тринадцать лет, Рё ничто РЅРµ портило совершенной белизны ее кожи, РєСЂРѕРјРµ багрового шрама РїРѕРґ левой РіСЂСѓРґСЊСЋ, РіРґРµ давным-давно Сѓ нее вырезали сердце. Внутренняя часть ее бедер была испачкана влажной черной РіСЂСЏР·СЊСЋ. РћРЅР° всматривалась РІ меня, скрытую РїРѕРґ плащом. Р? взгляд Сѓ нее был голодный. – Ленты, пригожая девица, – прокаркала СЏ. – Красивые ленты для ваших волос… Улыбнувшись, РѕРЅР° поманила меня Рє себе. Рывок – это шрам РЅР° моей СЂСѓРєРµ потянул меня Рє ней. РЇ сделала то, что намеревалась, РЅРѕ РјРЅРѕРіРѕ охотнее, чем хотела: СЏ уронила РєРѕСЂР·РёРЅРєСѓ Рё завопила, как трусливая старая торговка, которой прикидывалась, Рё побежала прочь. РњРѕР№ серый плащ был цвета леса, Рё РЅРѕРіРё несли меня быстро, РѕРЅР° РЅРµ догнала меня. РЇ же вернулась РІРѕ дворец. Дальнейшего СЏ РЅРµ видела. РќРѕ давайте представим себе, как разочарованная Рё голодная девушка возвращается РІ СЃРІРѕСЋ РЅРѕСЂСѓ Рё находит РЅР° земле брошенную РєРѕСЂР·РёРЅРєСѓ. Что РѕРЅР° сделала? РњРЅРµ хочется думать, что сперва РѕРЅР° поиграла СЃ лентами, вплела РёС… РІ волосы цвета РІРѕСЂРѕРЅРѕРІР° крыла, обернула РІРѕРєСЂСѓРі бледной шейки или тоненькой талии. Рђ потом РёР· любопытства отодвинула тряпицу посмотреть, что еще есть РІ РєРѕСЂР·РёРЅРєРµ, Рё увидела красные-красные яблоки. Разумеется, РѕРЅРё благоухали свежими яблоками, РЅРѕ еще РѕС‚ РЅРёС… пахло РєСЂРѕРІСЊСЋ. Рђ РѕРЅР° была голодна. Представляю себе, как РѕРЅР° берет яблоко, прижимает его Рє щеке, кожей ощущая его холодную гладкость. Р? РѕРЅР° открыла СЂРѕС‚ Рё глубоко вонзила РІ него зубы… Рљ тому времени, РєРѕРіРґР° СЏ достигла моего РїРѕРєРѕСЏ, сердце, подвешенное РЅР° нити СЃ потолочной балки – СЂСЏРґРѕРј СЃ яблоками, окороками Рё вялеными сосисками, – перестало биться. РћРЅРѕ просто тихонько висело, недвижимое Рё безжизненное, Рё СЏ СЃРЅРѕРІР° почувствовала себя РІ безопасности. Р—РёРјРЅРёРµ снега легли высокими Рё глубокими Рё стаяли РїРѕР·РґРЅРѕ. Рљ наступлению весны РјС‹ РІСЃРµ были голодны. Р’ тот РіРѕРґ Весенняя ярмарка несколько ожила. Лесной люд был немногочислен, РЅРѕ пришел, Р° еще прибыли путники РёР· земель Р·Р° лесом. РЇ видела, как волосатые человечки РёР· пещеры РІ утесе торговались Р·Р° РєСѓСЃРєРё стекла, обломки кристаллов Рё кварца. Р—Р° стекло РѕРЅРё заплатили серебряными монетами – добычей, принесенной СЃ ночной охоты моей падчерицей, РІ этом Сѓ меня РЅРµ было сомнений. РљРѕРіРґР° прошел слух, что именно РѕРЅРё покупают, горожане побежали РїРѕ домам Рё вернулись СЃРѕ СЃРІРѕРёРјРё амулетами РёР· кристаллов, Р° несколько человек принесли даже оконные стекла. РЇ было подумала, РЅРµ приказать ли убить волосатых человечков, РЅРѕ РЅРµ сделала этого. РџРѕРєР° СЃ балки РІ моем РїРѕРєРѕРµ сердце свисало недвижимое Рё холодное, РјРЅРµ ничто РЅРµ грозило Рё лесному люду тоже, Р° значит – Рё жителям РіРѕСЂРѕРґР°. Наступило РјРѕРµ двадцать пятое лето, РјРѕСЏ падчерица съела отравленные плоды РґРІРµ Р·РёРјС‹ назад, РєРѕРіРґР° РІ РјРѕР№ дворец пришел РїСЂРёРЅС†. РћРЅ был высоким, очень высоким, СЃ холодными зелеными глазами Рё смуглой кожей тех, кто живет Р·Р° горами. РћРЅ приехал СЃРѕ свитой, достаточно большой, чтобы его защитить, достаточно маленькой, чтобы РґСЂСѓРіРѕР№ правитель – СЏ, например, – РЅРµ счел ее возможной себе СѓРіСЂРѕР·РѕР№. РЇ была практична: СЏ подумала РїСЂРѕ СЃРѕСЋР· между нашими землями, подумала РїСЂРѕ королевство, тянущееся РѕС‚ леса РґРѕ самого РјРѕСЂСЏ РЅР° СЋРіРµ, подумала РїСЂРѕ моего златовласого возлюбленного, который уже восемь лет покоился РІ земле, Рё ночью пошла РІ РїРѕРєРѕР№ принца. РЇ РЅРµ невинная девица, хотя РјРѕР№ покойный СЃСѓРїСЂСѓРі, который РєРѕРіРґР°-то был РјРѕРёРј королем, поистине был первым РјРѕРёРј возлюбленным, что Р±С‹ потом РЅРё говорили. Поначалу РїСЂРёРЅС† как будто возбудился. РћРЅ РїРѕРїСЂРѕСЃРёР» меня снять рубашку Рё встать перед распахнутым РѕРєРЅРѕРј подальше РѕС‚ очага, РїРѕРєР° кожа Сѓ меня РЅРµ стала холодной как камень. Потом РѕРЅ РїРѕРїСЂРѕСЃРёР» меня лечь навзничь, сложить РЅР° РіСЂСѓРґРё СЂСѓРєРё Рё широко открыть глаза – РЅРѕ смотреть только РІ потолок. РћРЅ велел РјРЅРµ РЅРµ двигаться Рё почти РЅРµ дышать. РћРЅ молил меня РЅРµ говорить ничего. РћРЅ раздвинул РјРЅРµ РЅРѕРіРё. Р? тогда РѕРЅ вошел РІ меня. РљРѕРіРґР° же РѕРЅ начал двигаться РІРѕ РјРЅРµ, СЏ почувствовала, как поднимаются РјРѕРё бедра, почувствовала, как сама двигаюсь ему РїРѕРґ стать, РІР·РґРѕС… Р·Р° РІР·РґРѕС…РѕРј, толчок Р·Р° толчком. РЇ застонала – просто РЅРµ могла сдержаться. Его ствол выскользнул РёР· меня. Протянув СЂСѓРєСѓ, СЏ коснулась его – крохотной, скользкой РєРѕР·СЏРІРєРё. – Прошу, – шепотом взмолился РѕРЅ, – ты РЅРµ должна РЅРё двигаться, РЅРё говорить. Просто лежи РЅР° камнях, такая холодная, такая прекрасная. РЇ постаралась, РЅРѕ РѕРЅ утратил силу, которая придавала ему мужества, Рё довольно СЃРєРѕСЂРѕ СЏ ушла РёР· РїРѕРєРѕСЏ принца, Р° РІ ушах Сѓ меня еще звучали его проклятия Рё слезы. РќР° следующий день рано утром РѕРЅ – уехал, забрав всех СЃРІРѕРёС… людей, – РѕРЅРё поскакали РІ лес. Представляю себе его чресла, РїРѕРєР° РѕРЅ ехал, неудовлетворенность, камнем залегшую РІ основании его ствола. Воображаю себе его плотно сжатые РіСѓР±С‹. Потом представляю себе, как небольшой отряд едет РїРѕ лесу Рё выезжает наконец Рє стеклянной гробнице моей падчерицы. Такая бледная. Такая холодная. Обнаженная РїРѕРґ стеклом. Почти ребенок. Недвижима, мертва. Р’ моем воображении СЏ почти чувствую, как внезапно отвердевает его ствол, вижу, как РёРј овладевает похоть, слышу молитвы, которые РѕРЅ бормочет вполголоса, благодаря небеса Р·Р° СЃРІРѕСЋ удачу. РЇ представляю себе, как РѕРЅ торгуется СЃ волосатыми человечками, предлагает РёРј золото Рё пряности РІ обмен РЅР° прекрасный труп РїРѕРґ стеклянным саркофагом. РЎ готовностью ли РѕРЅРё взяли золото? Р?ли поглядели РЅР° его РєРѕРЅРЅСѓСЋ свиту, РЅР° острые мечи Рё РєРѕРїСЊСЏ Рё поняли, что РёРЅРѕРіРѕ выхода Сѓ РЅРёС… нет? РќРµ знаю. Меня там РЅРµ было. Р’ зеркало СЏ РЅРµ смотрела. РњРѕРіСѓ только воображать… Р СѓРєРё, снимающие РєСѓСЃРєРё стекла Рё кварца СЃ ее хладного тела. Р СѓРєРё, нежно гладящие ее хладную щеку, сдвигающие ее хладную СЂСѓРєСѓ, ликующие, что труп еще свеж Рё податлив. Р’Р·СЏР» ли РѕРЅ ее РїСЂСЏРјРѕ там, Сѓ всех РЅР° РІРёРґСѓ? Р?ли велел перенести РІ СѓРєСЂРѕРјРЅРѕРµ место прежде, чем войти РІ нее? РњРЅРµ неведомо. Вытряхнул ли РѕРЅ яблоко Сѓ нее РёР· глотки? Р?ли, РїРѕРєР° РѕРЅ вонзался РІ ее хладное тело, ее глаза РјРµ