Мой отец умирал. Последняя стадия рака с распадом и метастазами не оставила ему никаких шансов. Выслушав вердикт своего коллеги – торакарного хирурга я решила забрать его из больницы домой. Справедливо решив, что лучше будет, если он проведет остаток дней в родных стенах, чем на больничной койке. Мы привезли папу домой. Я взяла внеочередной отпуск ( начальство не отказало в такой малости – спасибо ему) и переселилась в квартиру родителей, дабы ухаживать за ним. Уход собственно состоял в том, чтобы вовремя делать промедол, перевязку раз в день и заставить его проглотить хоть пару ложек бульона. Папа был сильным человеком и физически и морально, поэтому печальная обязанность менять ему памперсы ( пардон за подробность ), меня миновала. Почти до последнего дня он боролся с неизбежным, и оставался в сознании, настолько долго, насколько хватило его душевных сил.
Той ночью, как обычно, я сделала ему укол, напоила его морсом и он задремал. Я сидела в кресле рядом с его кроватью, держала его за руку ( в последние дни он засыпал только так – держась за мою руку) , прислушивалась к его слабому неровному дыханию….
Р? тут, папа встает СЃ постели Рё РїСЂРѕСЃРёС‚ меня проводить его. РќСѓ, думаю, РІ туалет захотел посреди ночи, такое случается СЃ пожилыми людьми. Р’СЃРµ так же держась Р·Р° СЂСѓРєРё, РјС‹ идем СЃ РЅРёРј РїРѕ РєРѕСЂРёРґРѕСЂСѓ Рё РѕРЅ РїРѕРґС…РѕРґРёС‚ РІ Рє РІС…РѕРґРЅРѕР№ двери, распахивает её Рё РјС‹ оказываемся РЅРµ РЅР° лестничной площадке, Р° РІ длинном - длинном РєРѕСЂРёРґРѕСЂРµ РёР· старого кирпича. Такие, обычно РІ старых подземельях бывают. Р’ РєРѕСЂРёРґРѕСЂРµ холодно Рё сыро, слышно как РіРґРµ-то капает РІРѕРґР° Рё свет тусклый, исходящий непонятно откуда. Рђ РІ конце РєРѕСЂРёРґРѕСЂР° дверь. Крепкая, сделанная РёР· прочных дубовых РґРѕСЃРѕРє, обитая поперек РґРІСѓРјСЏ коваными пластинами. Такая дверь была РІ РґРѕРјРµ моего деда - тяжеленная зараза. Р’ детстве, РєРѕРіРґР° РјС‹ СЃ родителями приезжали Рє РЅРёРј РІ гости, СЏ самостоятельно РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ могла её открыть – СЃРёР» РЅРµ хватало. Р? РІРѕС‚ стоим РјС‹ СЃ папой РЅР° РїРѕСЂРѕРіРµ нашей квартиры, Рё РІРґСЂСѓРі эта дверь начинает СЃРѕ СЃРєСЂРёРїРѕРј открываться. РњРЅРµ, почему то совсем РЅРµ страшно, просто любопытно, что же там? Дверь открылась настежь Рё выходят оттуда РјРѕРё покойные бабушка СЃ дедом ( папины родители) Рё бабушка РїРѕ маме, тоже покойница – земля РёРј всем РїСѓС…РѕРј. Только РЅРµ старенькие, Р° будто РёР· моего детства, еще полные СЃРёР» люди. Нарядные, словно РЅР° праздник собрались. РЈ дедушки РѕР±Рµ РЅРѕРіРё целые, хоть Рё пришел РѕРЅ СЃ РІРѕР№РЅС‹ без правой конечности. Рђ Р·Р° СЃРїРёРЅРѕР№ Сѓ РЅРёС… СЏСЂРєРёР№ день, такой солнечный, что свет проникает РІ этот темный РєРѕСЂРёРґРѕСЂ СЃ РёС… стороны Рё получается, что РѕРЅРё стоят РІ потоке этого света – такие живые, СЏСЂРєРёРµ, такие настоящие! Р? бабушка РђРЅРЅР° (папина мама) РІРґСЂСѓРі выходит РёР· этого солнечного РєСЂСѓРіР°, делает шаг РІ темноту, протягивает СЂСѓРєРё Рё РіРѕРІРѕСЂРёС‚: В« Р?РґРё Рє нам, сыночек. РќРµ Р±РѕР№СЃСЏ. Видишь, РјС‹ СЃ отцом Рё РќСЋСЂРѕР№ пришли Р·Р° тобой. Здесь тебе будет хорошо. РќРµ будет больше РЅРё боли, РЅРё страха. Р’СЃРµ твои страдания закончатся. Р?РґРё РєРѕ РјРЅРµ, РјРѕР№ родной»….
Папа отпускает РјРѕСЋ СЂСѓРєСѓ, разворачивает меня Рє себе Р·Р° плечи, наклоняется РєРѕ РјРЅРµ Рё целует так, как целовал РІ детстве, укладывая спать. Потом гладит РїРѕ голове ,смотрит РЅР° меня, словно хочет запомнить Рё делает шаг навстречу своей матери. РЇ пытаюсь идти следом, РЅРѕ РЅРµ РјРѕРіСѓ сделать даже шага, Р° РѕРЅ отходит РІСЃРµ дальше. РћРЅ идет медленно – смертельно уставший Рё больной человек, Р° кричу захлебываясь слезами: В« Папа, РЅРµ СѓС…РѕРґРё! РќРµ оставляй меня, РЅСѓ пожалуйста»…. ...И просыпаюсь от собственного крика с лицом мокрым от слез.
Я бросилась к нему и с одного взгляда поняла – он в коме. Пульс на сонной артерии еле прощупывался и дыхание было поверхностным. Непонятно как вообще еще жил. Скорую вызывать бесполезно. К онкобольным на последней стадии, они приезжают лишь для того, чтобы сделать укол или констатировать смерть, а укол адреналина и капельницу я и сама могла поставить. Два дня папа провел в коме, и я поддерживала в нем жизнь. Он умер солнечным воскресным утром в день своего профессионального праздника (он всю жизнь работал сталеваром). Я сидела, держала его за руку, ждала приезда бригады скорой, а в голове моей была одна единственная мысль: « ОН ДОШЕЛ».
