Ночью темной под горой
Шел парнишка молодой.
В куртке шел и сапогах,
В теплых вязаных носках.
Если спросишь ты меня,
Как заметил их тогда,
То отвечу, что носки
Были очень уж длины
И торчали из сапог,
Так что мне свидетель – Бог.
В тот же вечер я не спал -
Звезды у окна считал,
Погасив в усадьбе свет,
Завернувшися в жакет.
И душа была светла,
Мыслей сладостных полна,
И надежд, и ожиданий,
И чужда любых страданий.
Вот я на гору смотрю,
Вижу полную луну,
Звезд неяркое сиянье
И деревьев очертанья.
Вдруг почти уж под горой
Появился наш герой,
Сразу я его заметил,
Но лица вот не приметил.
Ведь у молодца лицо
Было очень уж темно.
Не скажу, была ль то маска
Или темная окраска.
Вот подходит он к забору,
(Что подстало б больше вору),
И через одно мгновенье
В сад вошел как привиденье.
И скажу я вам, друзья,
Ужас тут сковал меня,
Вижу я зубов оскал,
Белых, острых, как кинжал.
Он приблизился к окну
(прям к тому, где я сижу)
И, прижившися к стеклу,
Смотрит в комнат темноту.
В страхе я окаменел,
Он совсем же обнаглел:
Руку вытянул и вот
Уж задвижку он трясет.
Но окно не поддается,
Рама только лишь трясется.
Он же силу применяет,
Все сильнее нажимает.
Наконец раздался гром,
Будто рушится Содом.
Стекла в стороны летят,
Страшным образом звенят.
У вот уж в комнате моей
Стоит отчаянный злодей.
Хоть видно строен он и молод,
Но на лице написан голод.
Глаза голодные горят,
И зубы острые стучат.
И чтобы голод утолить,
Он может душу загубить.
«Хлеба»,- он пробормотал
И обессиленный упал.
Тут уж страх мой испарился,
Он ведь очень утомился.
И будто крошечный ребенок,
Неоперившийся цыпленок
Опасности не представлял,
Хоть страх вначале и внушал.
И я из старомодного буфета
Достал ему холодную котлету
И, отломив краюху хлеба,
Все это предложил ему
Я в качестве обеда.
Он ел, дрожа, и крошками давился,
Но под конец (я очень удивился),
Что он остатки спрятал, не доел,
Хоть голод утолить, конечно, не успел.
Предусмотрительность сия меня изрядно умилила,
И не смотря на то, что все это меня ужасно утомило,
Принес ему я с кухни молока
В бидоне и муки так с полмешка.
Друзья, пусть случай этот будет детям в назиданье:
Коли хотят они избегнуть голода страданья,
Им следует идти дорогою отцов,
Не рассуждая и без лишних слов.
И по ночам тогда не под горою темной,
И не в саду чужом, аллее плохо освещенной,
А находиться будет в родовом гнезде,
Где не страшить нас злой превратнице судьбе!
Начало февраля 1991, Москва.
