Душа ушла, а дух остался,
и водным призраком скитался
в реке холодной столь веков.
Ты не смогла отдать оков
с девичьей нежной той красы.
Ушла, сомкнулись воды.Ты
осталась в омуте речном.
На дне заснула вечным сном.
Жесток был век для той поры,
БряцАли в нОчи топоры,
Мечи искрили в темноте...
И захватили землю те,
кто к вам за Елью той пришёл.
Народ ваш сгинул...не ушёл...
Как предлагалось на кругу...
Решили не отдать врагу
святыни Ели, ни за что.
Теперь ушли все. И за что?
Могли бы жить! А всё старик!
Во что он верил? Он чудил,
и знал, что все погибнут здесь.
Но был упрям, и в круговерть
и остальных он уволок...
Так извлекайте же урок
из сечи той, в ночи глухой.
Остался кто в селеньи том?
Судьбе печалиться о ком?
О тех, что в пОлон увели,
о тех, что в нОчи полегли?
Жрецы молились у костра,
и пели гимны до утра...
Но злобен враги он жесток,
опять в истории урок...
Погибли и жреца в лесу,
хоть и склонились в поясУ
пред Елью тёмною своей...
Молили...ты нас обогрей,
ты спрячь, в дупле захорони,
от злых пришельцев сбереги.
Молчала Ель в полночный час,
не подала жрецам наказ...
Не схоронила их в дупле,
застылав тягостной беде...
И отошли жрецы на круг,
и понял старший дедка вдруг,
что он виновник в той беде...
И поспешил скорей к воде,
чтобы уплыть от этих мест.
Не слышать плача всех невест,
что испоганены ордой...
Не видеть тела ни одной,
что утонули в той реке...
Он прыгнул в лодку на легке,
и попытался оттолкнуть,
чтоб на свободе отдохнуть...
Но вдруг, как вспенилась река,
и заглотила старика...
Лишь лодка по реке плывёт,
как будто вдаль кого зовёт...
А Ель склонилась над водой,
и покачала головой...
мол всё ты правильно взяла,
святая, чистая вода...
Пускай покоится на дне,
коль был виновником в беде.
А мы потерпим, постоим,
на орды эти поглядим...
Служить не будем палачам,
не будет сна им по ночам.
Все духи встанут и пойдут,
обидчиков своих найдут,
на дно утащат глубоко...
Тебе придётся нелегко,
святая. чистая река...
не так уж ты и глубока,
чтоб всех в себе захоронить...
Ты отпускай их дальше плыть,
пусть уплывают с этих мест,
не надо нам страстей-чудес.
Пусть улетают души их,
незваных, злобных и чужих...
Замолкла Ель...молчит река,
лишь только шум издалека
доносится с горы большой,
Горит на ней огонь чужой...
Там жгут погибших на кострах,
разносится над лесом прах,
и на воде осядет он...
водою будет поглощён....
Не все останутся в реке,
чужие стынут на песке...
Своё река лишь хоронИт,
и надругаться не велит,
над теми, кто в её воде.
Чужие ж стынут на волне...
Они из страшных, дальних мест,
но не видать им тех чудес,
за коми сюда пришли...
законы предков обошли...
А Ель стоит-гроза лесов,
без вражеских стоит оков...
Хозяйка каменной горы...
Стоит и светит до поры...
И много там пройдёт веков,
когда придут к той Ели вновь...
И срубят Ель под корешок...
А срубит кто? Мужик...с вершок.
Ничтожный...малый человек...
И проклянёт его тот век...
Проклятье мечется в веках,
и остаётся в тех лесах,
Душа Иуды-мужика...
Вот так судьбина нелегка,
у тех, кто машет топором,
и предстаёт в веках ворОм,
укравшим веру у людей...
Он и предатель и злодей...
Он посягнул на древо то,
что свет в сознание несло.
Давало веру в те года,
И было символом всегда.
И вот теперь, на месте этом,
журчит родник,водою светел...
Святой источник...Ели сок,
не кончился чудесный сон...
Ель возродилась и живёт,
и силу водную несёт...
поит речушку в низине,
и вспоминают в тишине,
две жизнью слитые волны
века, что вместе пройдены...
