В час ночной к горе великой собралось зверьё,
Пиром славить власти дикой, песни петь звало.
В адском танце догорая, принять сладкий яд,
Встать к колдуньям и, играя злом, растить свой сад.
Чёрной маской облачённый, князь пришёл на пир.
Воплям диким, облегчённый, был он их кумир.
Творил зло и был нечестен, злейшим был из всех,
В перекрестье его сердце, его труп не грех.
В пламе ярком догорает горсть минувших дней,
Князь за балом наблюдает и хвалит чертей.
В перекрестье хваткой стали, пальцем на курок,
В предвкушеньи ведьмы встали, кровью полон рог!
Странный круг и пентаграмма, ведьмы поднялись,
А под ними страшной пастью двери отперлись.
Слышен вой, когтистый скрежет, яркий свет луны.
Страхом смертным сердца режет, требуя жатвы!
Слышен выстрел, ведьмин хохот оборвался в миг,
Визг теней, ужасный грохот, заперлась та дверь.
В пентаграмме, в центре круга князь лежит теней,
А в груди осколок чуда, пуля чёрных дней...
Кто-то верит, что охотник сам стал князем тьмы.
Кто-то знает, что охотник снова ждёт в ночи...
