В доме бардак, в голове моей рыжей - тоже.
Я не тону, я плаваю в волнах ночи.
Я ощущаю кожей, недвижно лежа,
Как темнота за окном бесовски клокочет.
Звезды смеются мертвым хрустальным смехом:
Страшная сказка вечно без дна и края
Перьями обрастает к зиме и мехом.
Город умолк, эти тени его пугают.
Где-то над крышами слышен топот русалок,
В стекла стучится дождь босою каргою,
И барабашки просятся в дом устало,
Но я не встану, не стану, я не открою.
Мне все равно - одеяло моя защита.
Не разорвать этот круг из тепла. Не бойся:
Где то внутри, в подкладку его зашита
Тонкая нить из одежды Ночного Гостя.
Он приходил и молча садился рядом,
Гладил рукой, пугая заезжих духов.
Бил эту нечисть дождем и калечил градом,
И хоронил под снега лебяжьего пухом.
Я все молчу, темнота шуршит, словно мыши,
Словно сотня мелких пугливых тварей.
Я не дышу, но кажется кто-то дышит
Рядом совсем. Печаль моя прорастает
Лунной травой на заброшенной старой даче.
Там паутина, там шорохи, стоны, скрипы.
Но я молчу, я дышу - это тоже немало значит.
Срежь же мне ветку юной и гибкой липы
В час колдовской, Гость мой Ночной, безмолвный.
В темном углу стало еще темнее.
А за окном мрака бурлящего тонны
Нас потревожить сомнением не посмеют.
В этой ночи нас таких, одиноких, двое.
Ты все не спишь, и я не сплю еще - тоже.
Все в темноте волшебное и все - злое,
Я ощущаю тебя дрожащею кожей.
Где-то внутри под шкурой моей зашита
Тонкая нить - Сердце Ночного Гостя.
Вся эта жизнь, безумная, как орбита
Странной луны, что белеет на небе костью,
Вмиг пролетит. Мы встретимся скоро снова.
Круг или ад, или что то иное - выше.
Это потом. А пока легко и сурово:
Топот русалок на Богом забытой крыше.
