«Я могу сама, я большая.
Кукловод, опусти свои нити.
Я увидеть хочу, где другая
Сторона этой чёртовой жизни.
Я смогу, мне не сделают больно,
Кукла хочет лишь быть настоящей.
Кукловод, я отныне лишь сольно
Выступаю пластмассой дрожащей.
Меня спишут когда-нибудь, может,
Нафталином засыпав навеки.
Только участь меня эта гложет,
Кукла хочет лишь стать человеком.
Пусть меня заливает дождями,
Пусть ветра рвут одежду из ситца.
Я хочу знать, как люди словами
Из других делают самоубийцу.
Я хочу в этот мир окунуться,
Этой жизни хочу покориться.
Я уснуть хочу, чтобы проснуться,
И в реальности вдруг очутиться.»
И вздохнул кукловод, опуская
Нити тонкие красного цвета:
«Уходи, я тебя отпускаю,
Но не будем с тобою об этом.
Будет плохо когда или больно,
Когда ветром растреплются косы,
Закричи что есть силы – "Довольно!",
Но никто не услышит, лишь розы,
Что растут у соседнего сада.
Ты поймёшь, что быть куклою проще.
Наша жизнь уподобилась аду,
Разность в том, что у нас злости больше.»
И ушла кукла миру навстречу,
Кукловод лишь скатал нить в катушку.
И накинув ветровку на плечи,
Заменил на другую игрушку.
