В один прекрасный летний день,
Когда вокруг кипела жизнь.
Когда гулял в лесу олень.
В лес за грибами шёл грибник.
Тот лес богат был на дары.
Кормил людей уж много лет.
Орехи, ягоды, грибы…
И то – не весь ассортимент.
Про лес тот также шла молва.
Там осторожней надо быть.
Мол, есть в лесу таки места,
Где леший может заблудить.
Грибник рассказы эти слышал.
Но вот грибов хотел он – жуть.
К тому ж все целы, невредимы.
Быть осторожней надо чуть.
И вот в лесу он, там прохладно.
Щебечут птички на ветвях.
Красиво очень – без обмана.
И всё усеяно в грибах.
Грибы – от белых до поганок.
Вот, сыроежек - завались.
Но собирать скорее надо
Лисички да боровики.
И собирая «благородных»,
Всё глубже в лес он уходил.
Он примечал назад дорогу.
А впереди - ещё грибы.
Он собирал их с наслажденьем,
Вдыхая леса аромат.
Вокруг звучало птичек пенье.
А в кронах лучик освещал...
И вот набрал корзинку с верхом.
«Эх, жаль, что взял всего одну».
Домой собрался он из леса,
Но не найти назад тропу.
Вот старый ясень вширь разросся,
Его грибник и примечал.
Но после ясеня - берёзы,
Хотя должна расти ольха.
Он два часа блуждал по лесу.
Но выход так и не нашёл.
Так на полянке и уселся.
В раздумьях, как найти его.
Никак. Да что за чертовщина!
Ведь лес совсем и невелик.
«Помилуй, дедушка, помилуй!»-
Взмолился лешему грибник:
«Я все грибы верну обратно,
Ты только, деда, отпусти».
Но сколько выход не искал он,
Так и не смог его найти.
В бессилье снова он уселся
На маленькой полянке той.
Как не ходил грибник по лесу –
Пути вели лишь к ней одной.
Устал он очень, жажда сушит,
Да в животе уже урчит.
Хоть земляника тут повсюду,
Стал собирать её грибник.
И, собирая, он заметил
Как тело клонит в крепкий сон,
Глаза слипаются, немеет.
И в грёзы провалился он…
Глаза открыл, в лесу том также.
Но что за странные дела –
В старинных шёлковых рубахах
Напротив видит мужика.
Мужик тот странный, с бородою,
Как будто с древних тех веков.
Молчит, вниз указав рукою,
И смотрит прямо на него.
Под взглядом этим как-то томно.
Мурашки по спине пошли.
«Я не могу найти дорогу», -
Смог только вымолвить грибник.
«И не найдёшь, пока не вскроешь.
Как вскроешь, можешь всё забрать.
Но ожерелье золотое
Ты должен будешь ей отдать».
«Кому отдать-то? Кого вскрыть?
Я ничего не понимаю», -
Стал слёзно спрашивать грибник,
Но снова сон одолевает.
Он провалился в пустоту…
Открыл глаза – заходит солнце.
Так что? Приснилось всё ему?
Поднялся он недоумённо.
Он посмотрел на место то,
Там, где стоял мужик недавно.
Там, где указывал рукой -
В траве виднелся белый камень.
Он опустился на колени.
Зачем мужик тот указал?
И тут заметил к удивленью -
Что то - надгробная плита!
Заросший старый белый камень
Местами покрывает мох,
Почти затёрлась уже надпись,
Лишь различимо… «Иванов».
«Так может, это был не сон?
Но что же делать мне тогда?
Что хочет от меня фантом?» -
Грибник всё думал и гадал:
«Вскрывать. Но что? Могилу, что ли?!
Помилуй, Боже! Упаси!»
Но после нескольких раздумий
Достал свой нож и начал рыть…
Закат потух, темнеть уж стало.
А он всё ковырял ножом.
Услышал скрежет по металлу.
«Уф, хоть бы кости не нашёл».
Но то не кости, кости глубже -
Шкатулка чУдная былА.
И под резьбою, что снаружи,
Внутри неё хранился клад.
Одно кольцо и два браслета,
Монеты со времён царя,
А вместе с ними ожерелье,
Что нужно было передать.
«И что же дальше? Что мне делать?
Как лес покинуть, подскажи!» -
Кричал грибник в ночное небо.
Тут глас услышал он в ночи:
«Зачем могилу потревожил?
Зачем меня обворовал?»
Он развернулся осторожно.
Там позади скелет стоял!
«Ну, Вы мне сами говорили.
Я передам. Я Вам клянусь», -
Пролепетал он онемело,
Почуяв стыд и страх, и грусть.
«Ты лжец! Не говорил такого!» -
Мертвец тот жутко рассерчал.
У грибника скосились ноги,
Но всё ж, со страху, побежал!
Грибник бежал, не спотыкаясь,
Как будто по корням летел.
Забыл корзинку, ну и ладно.
Ох, лишь бы сам остался цел.
И вот к большому удивленью
Он убежал. Окончен лес!
Невдалеке стоит деревня.
«Ох, слава Богу! Наконец!»
Он шёл домой, держа шкатулку.
«Кому её теперь отдать?
Соседку вспомнил он, старушку,
Что Ивановой тоже звать.
Себе забрать, хотя б монетку,
Грибник от совести не смог.
Он постучался к ней в калитку.
Зажёгся свет, спросили: «Кто?»
Он рассказал ей про могилу,
Про клад, про духа, мертвеца…
Старушка слёзы проронила,
Намокли старые глаза.
«То был отец мой, рОдный, Пётр.
Он был расстрелян как «кулак».
Никто не знал, где он схоронен.
Больные были времена…
Меня забрали. Все пожитки:
Скотину, ценности, тряпьё…
Разворовали и убили.
Убили, рОдного мого.
Росла я. Ну а тот убийца
Искал меня, как говорят.
Хотел увидеть, кровопийца…
ВзглянУла б я в его глаза…
Зачем искал он - я не знаю.
Возможно, совесть вдруг нашла…
Его ведь вскоре расстреляли…
Больные были времена…
А ожерелье это – память.
Оно фамильное моё.
А остальное я не знаю.
С других, видать, былО снятО.
Душа, видать, покою ищет.
Страдает, видно, за грехи.
Ты забери другие вещи,
Они мне тоже не нужны.
Прошу тебя одно, милочек,
Ты отведи меня туда.
Пока немного ноги ходят,
Дай повидать свого отца…»
