Женя стояла в огромном зале. Стены белые. Потолок белый. Платье на Жене тоже было белое. За ним тянется длинный шлейф. Но она не невеста. Нет фаты, нет букета. На голове венок. Из цветов. Из белых цветов. Ноги босые. Пол холодный. Вокруг никого. Только слышно тихое пение. Приятный голос. Детский. Этот зал странный. Более чем странный. Он круглый. В конце него дверь.
Женя стоит, будто на сцене. Будто на маленьком островке. Вокруг этого островка белый пол везде залит кровью. Чтобы дойти до двери нужно преодолеть это огромное расстояние. Женя спускается вниз с островка. Её ноги по щиколотку погружаются в кровавую массу. Длинный подол мгновенно пропитывается кровью. Она идет на голос. Он эхом раздается в зале. И в голове. Шлейф, как и подол, пропитался кровью. Потяжелел. Становится невыносимо идти вперед. К горлу подступает чувство тошноты. Голова кружится. Ноги становятся ватными.
Вот и дверь. Та самая дверь. Женя поворачивает ручку. Заходит в коридор. Голос становится яснее и громче. Женины босые ноги шлепают по белоснежному кафелю, оставляя за собой бордовые следы. Шлейф тянется за Женей, замазывая сплошной широкой линией её следы. Она открывает ещё одну дверь.
Девочка в таком же белом платье как и у неё, с окровавленным подолом, стоит спиной к Жене. В её руках длинный нож, руки в крови. Она напевает эту песенку. Она ждала Женю. Скоро ещё одна девушка придет к ней, идя на приятный голос, оставляя за собой кровавый след. След, в котором будет и Женина кровь.
Запись в амбулаторной карте: Александрова Евгения Алексеевна, 1991 года рождения, скончалась 23 июня 2011 года от внутреннего кровоизлияния.
Мало кто из медперсонала той самой психиатрической лечебницы знал, что за день до Жениной смерти, она напевала какую-то странную, пугающую песенку.
