В класс пришел новенький: невысокого роста, в казенном синем мундирчике, который выдают детям из бедных семей. Его посадили на заднюю парту и сразу же о нем забыли, поскольку на переменках он ни с кем не играл, разговаривать ни с кем не разговаривал и даже на уроке на вопросы учительницы не отвечал. Ко всему? глаза его были постоянно скрыты за темными стеклами толстых очков, что он также объяснил в записке болезнью.
Странным был этот мальчик. Его никогда не видели в школьном буфете, в столовую на завтраки не ходил, мало того, когда все бежали домой, он оставался в школе за партой и сидел, склонившись над своими тетрадками. По домашним заданиям был самым лучшим — почерк ровный, примеры решены без ошибок...
Проучился он так две недели, и на него дальше никто бы не обращал внимания, если бы не один случай.
Девочки расшалились на переменке, и одна из них случайно сбила с него очки. Извинившись, глянула ему в глаза, закричала и упала в обморок. Когда в медпункте очнулась от нашатырного спирта и её стали расспрашивать о причине обморока, ничего не ответила, а своим подругам сказала, что испугалась новенького мальчика — такие красные глаза у него были, что ей показалось даже, что у него вовсе нет глаз — одна кровь плещется меж веками.
Следующей насторожилась учительница — как бы она поздно ни уходила домой, мальчик оставался в школе, и, даже когда уборщица запирала класс, сидел с учебником на подоконнике.
Она вписала ему в дневник замечание для родителей, что мальчик при его слабом здоровье занимается чересчур много, и просила их придти в школу.
На приглашение никто не откликнулся. Тогда учительница решилась позвонить его родителям. Но каково же было её удивление, когда в школе на мальчика не оказалось никаких документов. Адрес ей пришлось разыскивать через городскую справочную.
После занятий, когда мальчик всё еще оставался в школе, она пошла к нему домой.
Дверь открыла печальная женщина в черном платке.
— Я хотела бы поговорить о вашем сыне, — сказала учительница.
— Вы опоздали, — ответила мать, — мой сын умер в прошлом году.
И она показала на большой фотопортрет в траурной рамке, с которого, улыбаясь, глядел тот самый усердный новичок, и без очков.
— Вы его можете увидеть хоть сейчас, — прошептала учительница, падая в обморок.
Не самое ужасное было в том, что мальчика из школы вывели санитары и отвезли в морг. И не в том, что он так хотел быть живым и так хотел учиться, что действительно выбрался из могилы и пошел в школу. Самое ужасное — он продолжал отбиваться от санитаров с нечеловеческой силой, пока ему стальной проволокой не связали руки и ноги, и не уложили обратно в гроб.
