Когда я работал консультантом в «Строймаркете» — огромном магазине строительных материалов, занимавшем два этажа, я безумно влюбился в Олечку, стоявшую за одной из касс. Она была тоненькой, маленькой светловолосой девушкой с глубокими серыми глазами, задумчивой и скромной, даже излишне стеснительной — она никогда не красилась, не носила открытых маечек — только блузки с длинными рукавами, всегда неяркие и аккуратные. Ее можно было бы назвать «серой мышкой», не будь она так красива.
Сам я скромностью не страдал и неоднократно показывал свое к ней отношение, дарил цветы, приглашал в кино. Эффект, к сожалению, всегда был один: Олечка, виновато склонив голову, отвечала, что не сможет пойти, и вежливо благодарила. Букеты, которые я приносил, она ставила в прозрачную вазу у входа, но домой не забирала никогда. Однажды, когда я попытался все же уговорить ее сходить на фильм, мотивируя тем, что все равно уже купил билеты, она предложила вернуть деньги... Я был в отчаянии: если бы она просто отшила меня, мне и то было бы легче. А так я просто кружил в отделе кафеля, рядом с ее кассой, как мартовский кот, вызывая насмешки коллектива.
Со временем я заметил, что Олечку явно что-то угнетает. Иногда, если в зале никого не было, она беззвучно плакала, часто сидела, погрузившись в свои грустные мысли. Смотреть на это — просто сердце разрывалось от жалости. Я пытался поговорить с ней, выяснить, кто и чем ее обидел, обещал помочь. Девушка вымученно улыбалась и отвечала, что все в порядке.
Однажды мы разгружали новое поступление — вообще-то, это не было нашей обязанностью, но нам обещали прибавку. В результате я задержался дотемна и опоздал на автобус, пришлось идти пешком. Когда я миновал две остановки, до меня вдруг дошло: совсем рядом поворот на улицу Речную, где живет Олечка. Несколько раз я провожал ее, пытаясь навязаться в гости, поэтому знал адрес. Подумав, я свернул со своего маршрута на Речную, надеясь, что встречу Олечку возле ее дома.
У многоэтажки было безлюдно. Я приуныл, но, сев на детские качели, стал рассматривать окна. Шансов увидеть таким образом Олечку, живущую на восьмом этаже, не было, но уходить мне не хотелось.
В окнах ее квартиры свет включен не был — наверное, девушка уже спала. Я посидел еще немного и уже собирался уходить, как вдруг заметил движение на стене, примерно на уровне пятого этажа. Присмотревшись, я обомлел: по стене ползло нечто, похожее на человеческую фигуру, густо-темное и малозаметное в надвигающихся сумерках. Пока я стоял, глядя наверх и пытаясь убедить себя, что это галлюцинация, «человек-паук», легко цепляясь за отвесную стену, преодолел еще два этажа и проскользнул на балкон Олиной квартиры. Вскоре до меня донесся противный, едва слышный скрип — существо открывало окно. Не дожидаясь дальнейшего, я бросился бежать. Я не остановился, даже когда выбежал с Речной, так и несся до своего дома. На улицах было тихо, только изредка проезжали машины, и лаял увязавшийся за мной бездомный пес.
В своей квартире я в первую очередь запер все окна, а уже потом выпил чаю и слегка успокоился. Тут же мне стало стыдно — ведь я видел, что существо вползло в Олино окно, и ничего не сделал. Я хотел позвонить в милицию, но передумал — все равно не поверят. Всю ночь я не мог заснуть, прислушиваясь к звукам снаружи.
Назавтра в магазине я снова увидел Олечку, сидящую у кассы, как и всегда. Она привычно сказала мне «здравствуй», а я с трудом заставил себя ответить — перед глазами у меня стояла ползущая по стене тварь.
С тех пор мы с Олечкой практически не общались, а вскоре, месяца через два, она уволилась. Я не знаю, что случилось тем вечером, и, если честно, не хотел бы знать.
