Веселый Джинджер

Кто у двери копошится?

Это Джинджер в дом стучится.

За тобою тень плывет,

Он везде тебя найдет.

- Дядя Алан!

Алан вопросительно посмотрел на Руперта. Его племянник уже лежал в кровати, готовый ко сну, натянув теплое пуховое одеяло на лицо так, что Алан мог видеть только его большие, испуганные глаза.

- Я боюсь, - Руп смущенно отвел взгляд. – Вдруг ко мне придет Джинджер?

Мужчина устало вздохнул, садясь на краешек кровати. Его серия страшных историй о Веселом Джинджере, существе с застывшей белой маской вместо лица, вечно улыбающимся черным ртом и узкими глазами, была популярна по всему миру и приносила писателю огромные гонорары. Единственным недостатком подобного рода деятельности был его любимый племянник Руперт, который до дрожи в коленках боялся Джинджера и не мог уснуть из-за его пугающего образа в голове. Алан тепло улыбнулся мальчику, стараясь сделать так, чтобы его голос звучал как можно мягче.

- Джинджер совсем не страшный, Руп. Нам он не опасен.

- Но в последней книге он пришел к Дэнни и натравил на него своих пчел! – Руперт, сам того не заметив, приподнялся, вцепившись пальцами в рубашку Алана. – Пчел, которые вылетают из его рта и жрут…

- Ох, Руперт. Сейчас я расскажу тебе один большой секрет, но пообещай, что ты не расскажешь его никому из своих друзей. Обещаешь?

Мальчик энергично закивал головой.

- Джинджера нет. Я придумал его; он приснился мне 19 лет назад, когда я ехал на поезде в Чикаго, и, пожалуй, это самый удачный сон в моей жизни. Без него мы бы сейчас не жили в таком большом доме, не могли бы позволить частые поездки на отдых на самые дорогие курорты. Все это благодаря Веселому Джинджеру, который просто является образом, пугающим маленьких детей. Но ты же не маленький, верно? Ты же понимаешь, что Джинджер обитает только в книгах и никогда не придет к тебе?

- И не натравит пчел?

- И не натравит пчел, - Алан улыбнулся. Руперт сразу же успокоился, выражения напряжения на его лице сменила усталость, и через несколько минут мальчик уже спал. Алан, погасив свет настольной лампы, вышел из комнаты. Он снова услышал тихое, противное хихиканье. Порой персонажи преследуют своих создателей, но мужчина умело отгонял их от себя. Старался, по крайней мере.

 ***

Алан любил гулять в саду ранним утром - такая прогулка являлась залогом удачного, продуктивного дня. Неспешно ступая по тропинке, идущей вдоль клумб с цветами, за которыми так тщательно ухаживала его жена, он вдыхал прохладный утренний воздух, чувствуя, как в голову приходит ясность, прогоняя остатки сна.

- Дядя Алан! Скорее иди сюда! Я нашел кое-что интересное!

Руперт редко просыпается так рано. Подгоняемый любопытством, Алан направился туда, откуда раздавался голос – из-за плотно стоявших ив, за которыми были любимые Рупом качели.

Небольшое мохнатое насекомое летело прямо к нему, неся что-то круглое, белое. Алан рефлекторно протянул руку, и на ладонь упал белый скользкий шарик, который он тут же отбросил со вздохом отвращения. Глазное яблоко укатилось за иву, и раздался всплеск – знак того, что оно угодило в бассейн.

- Руп?

Он увидел лишь белую улыбающуюся маску, показавшуюся в ветвях ивы. Затем Джинджер вышел из своего укрытия, баюкая на своих уродливых руках тело Руперта, все искусанное, с вырванными кусками плоти. Голова мальчика повернулась, и голубые глаза Алана на мгновение уставились в его пустые, темные глазницы.

- Вау, - голос Джинджера был на удивление мелодичным, но странным образом парализующим – Алан застыл на месте, не в силах пошевелиться. – Вау. Ты сказал ему, что я – выдумка, Алан. Как неуважительно. Я не ожидал такого отношения, когда решил тебе присниться.

Джинджер снова захихикал тем самым смехом, который мужчина слышал каждый раз, когда ночами писал свои рассказы. Казалось, улыбка его стала еще шире.

- Писателю стоит проявлять уважение к своим персонажам, Алан, - ворковало существо, любовно смотрящее на своего создателя. – Я научу тебя уважению.

Он засмеялся счастливым смехом, и смех этот заглушил страшный крик Алана, который тот испустил при виде пчел, вылетающих из смеющегося рта Джинджера. И когда маленькие острые зубы впивались в его тело, он надеялся, что это все сон, очередной кошмар, приснившийся ему после тревожного дня.

- Надежда умирает последней, но убивать ее стоит первой, - эта любимая фраза, которую Алан написал в прологе к первой книге, звучала так чуждо из уст улыбающейся твари. Из уст его творения, которое сделало жизнь Алана такой беспечной и теперь наказывало его, отбирая ее.