Случилась эта пугающая история во времена моего детства. Было лет мне 12 где-то. Родители уехали в длительную 2-хмесячную командировку (они оба вулканологи), а меня решили на это время (было это летом) отправить пожить к папиной сестре, тёте Наде. Жила она под Москвой, в селе, в старой дореволюционной избе, в 2-х часах езды на электричке. Сел на электричку, поехал. Приехав на станцию и пройдя по тропинке к селу, вышел я на просёлочную дорогу, где край села начинается. И тут моё внимание привлекла одна старинная, покосившаяся и, судя по всему, уже пустая избушка. Остановился я даже, стал с улицы через ветхий забор смотреть. Избушка как избушка. Конёк на крыше полусгнивший. Часть наличников с окон отвалилась, но стёкла целы. Участок не ухожен, весь полынью зарос. И вдруг...
День солнечный попался. А я смотрю на верх избушки и вижу, как над крышей будто ореол или нимб на фоне абсолютно голубого неба, причём тёмного цвета. Что это, пыль? Сажа? Рой насекомых?
Пошевелил я тогда своими ещё пацанячьими мозгами, никакого объяснения странному явлению не нашёл, да и дальше пошёл. Дошёл наконец до дома. Весь день в раздумьях пробыл. Тётка заметила это да и спрашивает:
- Что это ты нынче невеселый какой-то?
Я рассказал про увиденное. Она только головой покачала и говорит:
- Ведьма там жила. Умерла месяц назад. Отпевать её никто не стал, даже похоронить на деревенском погосте не разрешили, отдельно в лесу закопали. Народ здесь у нас набожный, богобоязненный. Поговаривают, что это она прошлым годом засуху наколдовала, а тремя годами назад - перегрызлась из-за забора с соседской бабкой, так у той через неделю куры передохли. А теперь к той избушке местные подходить побаиваются, говорят, душа её к тому месту привязана и ненавистью кипит. Я сама к тому месту близко не подхожу и тебе, Аркаша, не советую.
С жутким трудом мне удалось сдержать усмешку. Но тётушка, видимо, её заметила и сказала:
- Смеёшься, племянничек? А ведь сегодня пятница.
На мой удивлённый взгляд пояснила:
- Кто в пятницу смеётся, тот горьку слезу прольёт.
С тех пор не давали мне покоя тёткины слова. И прожив у неё денька два, решился я всё-таки заглянуть в ведьмино жилище. И вот однажды ночью, когда тётка легла спать, выбрался тихо через окно и осторожно, c оглядкой пошёл по деревне к избушке. Тяжело ноги ступали, и словно голос какой говорил мне:
- Не ходи, послушай тётю Надю, не кончится это добром.
Но списав это на обычную трусость, я заставил себя идти ещё шибче. Наконец дошёл. Избушка всё так же стояла, но нимба на фоне ночного неба видно не было. С трясущимися руками я перелез через забор. Только спрыгнул на участок, как налетел сильнейший порыв ветра, заставивший шуметь заросли полыни. Сердце моё ёкнуло. С трудом дошёл я до избы. Потянул за ручку дверь, она оказалась не заперта. Вошёл. Темнота хоть глаз выколи! Сделав несколько осторожных шагов, я со страхом заметил, что сбоку от меня что-то сверкнуло. Только тут вспомнил, что с собой у меня есть карманный фонарик. Включил, посмотрел. В том месте, где сверкнуло, стояло старое-престарое, в довольно красивой оправе, зеркало, а под ним на подзеркальнике лежали два драгоценных камня на золотых цепочках. "Вот удача-то! В городе ребятам покажу, они от зависти лопнут!" - подумал я. Но только хотел я протянуть руку, чтобы взять украшения, как споткнулся, уронил фонарик, и он перестал работать. В это же время я, находясь в полной темноте, услышал сильнейший порыв ветра, даже дверь, которую я не закрыл прочно, захлопала. В это же время я услышал недобрый старушечий хохот, а потом голос:
- Нехорошо, внучок, на чужое добро глаз класть! Ну, да ладно, раз уж пожаловал, гостем будешь.
В это же время САМА ПО СЕБЕ на стоящем неподалёку столе загорелась свеча, и я услышал шаги в соседней комнате. Спустя мгновение увидел в дверном проёме сильно пожилую, в чёрной накидке, женщину.
Сказать, что меня потряс животный ужас - значит ничего не сказать. Я был на грани потери сознания! А бабушка подходила всё ближе, ближе, протягивала руки, как бы стараясь обнять, и говорила:
"Не бойся, внучок! Ты мне самой Судьбой послан, я тебя с собой заберу!"
От страха я упал на пол и закрыл глаза руками. И вдруг услышал другой голос, красивый, мужественный, полный добра и отваги:
- Не тронь! Его черёд ещё не настал!
Потом старушечий смех, потом визг, потом грохот, и шёпот:
"Благодари Бога, что сегодня воскресенье! Отбил тебя твой Ангел-Хранитель! Ну ничего, ещё встретимся!"
...Очухался я от того, что меня пихал какой-то местный мужик и говорил:
- Ты чего это, пострелёнок, на дороге развалился? Ай плохо тебе?
Я встал, отряхнулся, сказал, что просто прилёг отдохнуть, и обнаружил, что лежу на обочине дороги, напротив той избы, куда вчера ночью проник. Я скорее побежал домой. Тётя Надя уже ушла на работу. Я обычно вставал рано и убегал гулять, поэтому она, не застав утром меня дома, не очень волновалась.
Рассказывать про эту историю я никому не стал. Но выводы свои сделал.
