Она лежала на самой верхней полке, на книгах, покрытая пылью. Снизу виднелся всего один уголок. Маша решила, что ей обязательно нужно разглядеть коробку поближе. Она часто ходила в этот магазин — букинистический, она выучила это слово, — куда люди сдавали ненужные им книги, старые альбомы и открытки, потрепанные настольные игры... Что-то постоянно влекло ее сюда, где пыль старых томов и вещей словно прятала от глаз какую-то тайну.
Продавец удивился, пробурчав:
«Что-то не припомню никаких мозаик», — но все же достал коробку и протянул ее Маше.
Коробка пахла старостью, а пыль сразу же забилась в нос. «500 pieces» — сообщала надпись по-английски.
И еще Маша, со второго класса изучавшая английский в школе, прочитала:
«САМЫЕ СТРАННЫЕ ПАЗЗЛЫ В МИРЕ».
Картинка с крышки была тщательно соскоблена ножом или другим острым предметом.
Только один цветной краешек остался не тронутым, и Маше он показался почему-то знакомым. По периметру коробка была прочно заклеена скотчем. «Наверное,
все детали на месте!» - подумала Маша.
Она протянула десять рублей продавцу — цена была нацарапана на коробке ручкой. Совсем недорого. Правда, и паззл очень старый...
Маша торопилась домой, сжимая мозаику под мышкой. Ей не терпелось узнать, что за картинку скрывает загадочная коробка.
В своей комнате она, освобождая место, смахнула со стола книжки, фломастеры и фантики от конфет. Скотч был плотно приклеен к коробке, и пришлось идти на кухню за ножом, чтобы разрезать его. Когда Маша подняла крышку, в нос ударил сильный неприятный запах (так пахло в подвале заброшенного дома, куда однажды она спустилась с девчонками за убежавшим котом).
Несмотря на запах, паззлы были как новенькие. Маша, как обычно, принялась сортировать кусочки: вот те, что будут с краю, а эти — в серединке. Кое-что уже можно было разглядеть; палец, небольшая ваза, локон каштановых волос, окно... Фоном для этих деталей был очень знакомый узор. Приглядевшись, девочка вдруг поняла, что он очень похож на рисунок обоев в ее комнате. «Неужели мои обои такие же старые, как эта мозаика?» — удивилась Маша.
Когда все кусочки, перевернутые вверх картинкой (те, что из середины — отдельно, крайние — отдельно), лежали на столе, часы пробили полседьмого.
Маша встала и пошла на кухню сделать себе бутерброд.
Спина начинала ныть от долгого сидения за столом, но от паззла просто невозможно было оторваться!
Маша вернулась с куском в руке. Жуя, она начала сортировать мозаику дальше — по цвету. Вот темно-коричневые кусочки, 6елые, с «обоями», «стеклянные». Это, похоже, окно.
Собрав рамку паззла, она увидела: там действительно изображена комната. Одну стену ее покрывали обои. Поражаясь тому, насколько они похожи на обои в ее комнате, Маша сложила часть картинки.
Часы показывали 20.30. Маша откинулась в кресле, разминал спину. Она посмотрела в окно - там чернела ночь. Подойдя к окну, девочка почему-то почувствовала себя неуютно и задернула занавеску. Странно! Ей часто приходилось оставаться дома одной, когда мама уезжала в командировки, и она гордилась, что никогда не боялась и не расстраивала маму своими слезами и страхами.
Маша покружила по комнате, придумывая себе какое-нибудь другое занятие, кроме паззла. Но ничто, кроме него, ее не интересовало. И ноги сами принесли ее к столу...
Теперь Маша приступила к нижнему правому углу. На картинке вырисовывались ковер и кресло.
Через какое-то время Маше стало не по себе — кресло поразительно напоминало ее собственное! Правда, оно было другого цвета, гораздо темнее Машиного.
Все больше кусочков вставали на свои места.
Три четверти мозаики уже было собрано — оставалась серединка. Маша встала из-за стола. Шея и спина болели невыносимо. Надпись на коробке попалась ей на глаза: «САМЫЕ СТРАННЫЕ ПАЗЗЛЫ...» Ей уже не хотелось собирать картинку. Паззлы пугали ее.
Маша отошла к окну и взглянула на стол.
И чуть не вскрикнула: отсюда было хорошо видно, что мозаичная картина — точный портрет ее комнаты. Окно расположено на том же расстоянии от стола, что и на самом деле.
Шкаф — там же, у противоположной стены. На ногах девочки, перекрещенных под столом, те же туфли и носки, что и на ней самой. Да, и еще царапина под коленкой! Вчера Машу поцарапал соседский котенок.
Маша занесла руку над картиной, собираясь смести ее со стола. Ей не хотелось знать, что окажется в центре.
Но тут же задумалась — быть может, лучше узнать это сейчас, чем гадать и мучиться потом?
Она снова села в кресло, отгоняя глупый страх. Медленно, по кусочкам, принялась закладывать последний участок мозаики. Вот стол. Паззл на столе.
Почти законченный.
Вот она сама — почти как в зеркале, с кусочком мозаики в руке. На лице — выражение ужаса. Ваза с голубыми ирисами. Красный свитер.
«Самая странная мозаика в мире» лежала перед ней почти собранная. Не хватало всего двух кусочков.
Девочка подняла глаза и посмотрела в окно — оно было занавешено. И тут Маша поняла, что не все на картине совпадает с ее комнатой! Ведь на нарисованном окне не было занавески! Через него заглядывала ночь и зловеще улыбалась полная Луна.
Дрожащей рукой Маша поставила предпоследний кусочек на место. Было похоже, что это половина какого-то лица. Но не человеческого.
Она взяла последний кусочек. И заполнила им последнюю брешь в картине.
Лицо с паззла смотрело на нее. Лицо в нарисованном окне. Оно было ужасней всего, что Маша видела в своей жизни, — самого страшного фильма, самого леденящего кошмара.
Маша зажмурилась, а потом медленно подняла голову и окинула взглядом свою комнату. Занавески на окне уже не было. Там была ночь. И улыбалась полная Луна.
Лицо... Оно тоже было за окном.
