Жительница одной из подмосковных деревень Агафья Яковлевна Болдина на такие кардинальные меры в отношении крысы, долгое время хозяйничавшей у нее в погребе, не решилась. И, как оказалось, себе во благо.
Началась же эта история позапрошлой осенью. Зашла она как-то в чулан за пшеном для цыплят. Смотрит, а там на полу громадных размеров крыса распласталась и дергается в конвульсиях. Вот зараза, подумала Агафья, в погребе отравы обожралась, а издыхать в дом приползла.
Сходила она в дровник за совковой лопатой, возвращается, а крыса вроде как ожила: подняла голову от пола и таращится на женщину своими глазами-бусинками. И такая в них боль стоит, что Агафью даже оторопь взяла. По идее, добить бы надо ее, а рука не поднимается.
Зачерпнула Агафья в консервную банку воды из ведра, поставила рядом с крысой и ушла, решив положиться на Божье провидение. Вновь в чулан она заглянула только поздно вечером, после того, как подоила в хлеву коз.
Крысы нигде не было видно, банка стояла пустая. Нагнувшись за ней, услышала сзади какой-то шорох. Обернулась и увидела свою «старую знакомую» сидящей на мешке с солью. Вытянув вперед острую усатую мордочку, крыса зачарованно смотрела на бидончик с парным молоком, который женщина держала в руке.
- Эк, ты разохотилась! — воскликнула Агафья в сердцах, но молока в банку все же плеснула, даже не предполагая тогда, как аукнется в скором времени ее жалостливость к домашнему грызуну.
Еще два дня подкармливала она больную крысу, а на третий та притащила на крыльцо дома двух своих дохлых сородичей. Агафья как увидела это, так от возмущения чуть вниз головой с крыльца не упала. Лишь немного придя в себя, обратила внимание, что у одного из задушенных грызунов отсутствует правое ухо. Этот одноухий мерзавец по весне сожрал у нее в птичнике не один десяток яиц, и как ни пыталась Агафья его изничтожить, ничего не помогало. И вот теперь он лежал у ее ног: дохлый и жирный. Получалось, что вылеченная крыса отплатила добром за добро, причем сделала это даже в ущерб своим собратьям!
В течение лета Чимигалка, как Агафья прозвала свою хвостатую приятельницу, посещала свою спасительницу неоднократно, правда, «сюрпризов» больше не преподносила. До той памятной ночи…
Проснулась Агафья тогда от шума, который раздавался за входной дверью. Пока соображала что к чему, дверь распахнулась, и в избу ввалились двое мужиков в масках. Один из них сразу направился в передний угол, а второй подошел к кровати, сел на край и мягко, без всякой угрозы в голосе, сказал: «Ты, бабка, лежи спокойно и ничего не бойся. Мы сейчас твои иконки быстренько реквизируем и уйдем потихоньку»…
Легко сказать — не бойся! У Агафьи зуб на зуб от страха не попадал. И тут в ночной тишине раздался душераздирающий крик. Кричал и вертелся на месте, словно юла, грабитель, который до этого шарил по стенам в поисках икон. Женщина поначалу не поняла, с чего это он взбеленился, а потом вдруг заметила на его плечах какой-то темный шевелящийся комок. В это невозможно было поверить, но глаза ее не обманывали: в шею бандюги вцепилась… Чимигалка!
Увидел крысу и бросился на помощь своему подельнику и Агафьин сторож. Через мгновение и он разразился таким трехэтажным матом, что его недавняя пленница в ужасе натянула на голову одеяло.
А потом все разом стихло. Когда Агафья, наконец, набралась смелости встать и включить в доме свет, бандюг уже и след простыл. В комнате все было перевернуто и густо забрызгано кровью. Кровь была даже на потолке и на так и оставшихся на своих местах иконах. Посреди этого поистине мамаева разгрома, на полу, лежала Чимигалка. Она беспомощно царапала передними лапками половик и пыталась подняться, но задняя часть туловища ее не слушалась. Видать, сильно ей досталось от ночных воришек.
Целый месяц выхаживала Агафья Чимигалку, отпаивала ее травами, делала примочки. Думала, не выживет. Выжила! Сейчас далеко от своей хозяйки не отходит и даже спит у нее в ногах. А соседи, прознав о случившемся, теперь, прежде чем зайти в дом, требуют, чтобы Агафья сажала Чимигалку на цепь. А она что, собака, что ли?
