Оборотень (перевёртыш) — мифологическое существо, обладающее способностью оборачиваться человеком или животным. В русскоязычной традиции «оборотнем» без уточнения обычно называют вервольфа.
Вервольф (волкулак, ликантроп) — оборотень, принимающий волчий или подобный волчьему облик.
Превращение человека в животное — очень распространённый факт мифологии разных народов мира.
Так в «Слове о полку Игореве» описывается захват Всеславом Полоцким Новгорода и битва на Немиге.
Всеслав представлен колдуном и оборотнем. А в этнической культуре североамериканских индейцев обращение в животное тотема племени является показателем высшего слияния с духом предков.
В Скандинавии верили что берсеркеры (викинги, посвятившие себя богу Одину) умеют превращаться в медведей и волков.
Оборотни - демонические персонажи в мифологии и верованиях многих народов Европы, Азии, Африки, Америки: колдуны, обернувшиеся животными, или люди, обращенные в животных колдуном.
Представления об оборотнях уходят корнями в глубокую древность и связаны с верой в то, что колдун, шаман, мифический герой обладают способностью принимать облик любого человека, животного, растения, даже камня.
Так, например, очень часто ведьмы в Африке выступают в зверином обличье.
В древности на восточном побережье Аттики, в Греции, девушки, посвятившие себя служению культу богини охоты Артемиды, надевали медвежьи шкуры, полагая, что тем самым они превращаются в медведиц.
15 февраля, в конце года по древнеримскому календарю, в Риме праздновались так называемые луперкалии, во время которых жрицы-луперки (от «люпус» - «волк») совершенно нагие, изображая мертвецов, пробегали по улицам города, завывая, как волки или собаки.
Многие люди, набрасывая на себя собачьи шкуры, изображали из себя собак.
В древние времена собака и волк часто отождествлялись. Отсюда частые упоминания в источниках о «превращениях» людей то в собак, то в волков.
Еще в XIX в. у эстонцев сохранялось второе наименование для волков - «собаки св. Георгия».
В XV в. валлийские военные отряды в Британии нередко именовались как «войско собак», а в XVI в. в Венеции в Италии наиболее храбрые военные отряды назывались «верные как собаки». Подобное наблюдалось и в Германии.
То лаяли как собаки, то выли как волки и знаменитые древнескандинавские воины - берсеркиры. Слово «берсеркир» означает, как показывают новейшие исследования, «без рубашки». Они шли в битву без кольчуг, с лицом, вымазанным в черный цвет, и нередко с наброшенной на тело волчьей шкурой. Необузданные в своей ярости, они считались неуязвимыми и как бы стоящими вне закона, им было все доступно и все дозволено. Станки и оборудованиеСтанки для дерево-, стекло- и камнеобработки с ЧПУ со склада
В древнегерманской мифологии часто повествуется о том, как воины древнегерманского бога войны Одина вступали в битву без кольчуг, в черных одеяниях и вели себя то как собаки, то как волки. Эти «волки» считались, по поверьям, душами павших на поле брани воинов, повешенных, изгнанников и т. п., то есть лиц, находившихся по древнегерманскому праву вне закона. Характерно, что у этрусков в древней Италии бог мертвых изображался как волк.
Как умершие люди находятся по ту сторону повседневной действительности, так и лица, изгнанные из общества за проступки, рассматривались первобытными народами Европы как стоящие вне закона и приравнивались либо к мертвецам, либо к таким свирепым животным, рыщущим по лесам, как медведь или волк (собака). Изгнанный из общества назывался «рыщущий по лесу», «волк», «волчья голова» и т. п.
Верования в оборотней развились под влиянием издревле господствующих в мышлении первобытных людей идей о происхождении людей от определенных животных (тотемизм), об одушевленности всей природы (анимизм), о культе плодородия, связанном с почитанием «матери-земли».
Подобные верования развивались также под влиянием разработки древними людьми категорий «время» и «пространство», что было обусловлено всей их общественно-экономической практикой. У большинства первобытных народов год делился на две половины - зиму и лето. Весна и осень, т. е. период межсезонья, считались «временами между временами», когда природа находилась на грани жизни и смерти.
Так же обстояло дело и с верой в души и одушевленность всей природы.
В периоды «межвременья», к которым относятся также полдень и полночь, души и духи проявляют особую активность. Люди в эти периоды, по поверью древних, могут, изменив свой облик, побывать в ином мире и вступить в контакт с ним на благо или в ущерб себе.
Стоило только накинуть шкуру животного или украсить себя другими атрибутами природы, и человек, оставаясь человеком, одновременно превращался в иное существо или предмет, т. е. являлся «ни тем и ни другим».
Постепенно в сознании людей выкристаллизовалось представление о том, что одни люди более способны к таким превращениям, другие - менее. Более способные могут быстро и непосредственно вступать в контакт с силами природы, то принося пользу людям, то нанося им вред.
Возникла вера в оборотней, вервольфов (от древнегерманского «вериан» - переодеваться).
Одним из проявлений привычного нам оборотничества (превращение человека в волка) можно наблюдать рядом с другим не менее известным проявление тёмных сил — вампирами.
Считается, что однин из способов убить вампира — укус оборотня.
Раны нанесенные вампиру оборотнем не заживают и являются по большей части смертельными.
Но и сами вампиры тоже оборотни. Так в произведении Брема Стокера «Граф Дракула» — граф предстаёт в нескольких обличаях: старик, молодой красивый человек, гигантская летучая мышь, туман и большая черная собака.
Оборотни бывают двух видов: те, что превращаются в зверей по своему желанию и те, кто болеют ликантропией (болезнью превращения в животных). Отличаются друг от друга они тем, что одни могут превращаться в животных в любое время дня и ночи не теряя при этом способности мыслить по-человечески разумно, а другие только ночью (по большей части в полнолуние) и при этом человеческая сущность загоняется глубоко внутрь освобождая звериное начало. При этом человек не помнит, что он делал, когда был в зверином облике.
Также стоит упомянуть, что человек может удерживать в себе зверя в течение всей лунной фазы, для того чтобы в момент её наибольшей активности (полнолуние) обрести максимум силы и гнева для отмщения своим обидчикам.
Однако, согласно преданиям, оборотнями обычно становятся (а это как правило ведьмы и колдуны) не столько для мести, сколько всё же для озорства (попугать людей для своего веселья)...
В прежние времена для крестьянина или фермера не было, вероятно, более ужасающего звука, чем волчий вой на своем поле. Волк считался одним из злейших врагов человека — хищником с невероятной силой и выносливостью, но более всего он отличался хитростью.
Молчаливые и вкрадчивые волки — неутомимые охотники с удивительным аппетитом. Они охотились преимущественно по ночам, рыская по полям и лесам в поисках добычи, а если волчья стая нападала на поселок или ферму, то защищаться было очень сложно.
Поэтому вряд ли кого удивит, что оборотни (или «вервольфы» — люди-волки) были одними из самых страшных созданий среди тварей оккультизма. Они сочетали в себе дикость волка и ум человека, что само по себе было ужасающе. Издавна рассказываемые истории о превращении человека в оборотня и его нападениях на людей — многочисленны и ужасны.
Один из наиболее ранних рассказов об оборотнях приведен в «Сатириконе» Петрония. Одного из присутствующих на богатой трапезе попросили сообщить о том, что с ним недавно произошло. И вот что он поведал собравшимся:
«Ницерос (Niceros), будучи в то время слугой, любил женщину по имени Мелисса, недавно овдовевшую жену трактирщика.
Как-то вечером, когда его хозяин уехал по делам, Ницерос решил проведать вдову и попросил своего друга-солдата пойти вместе с ним. Тот согласился, и они отправились в путь по освещенной луной дороге.
Пройдя несколько миль, друзья решили отдохнуть у кладбища. Ницерос сел на ограду и, что-то лениво напевая, принялся считать надгробные камни, а солдат, не сказав ни слова, снял с себя всю одежду и бросил ее на обочине.
Затем, и удивлению Ницероса, он помочился вокруг своей одежды, описав струёй большой круг, как сделал бы это волк, помечая свою территорию. После этого упал на колени и моментально превратился в волка, который, рыча, убежал в лес.
Нет нужды говорить, что Ницерос пришел в ужас. Подойдя к «описанному» кругу, он увидел, что одежда солдата превратилась в камень.
Оставшийся до дома Мелиссы путь Ницерос бежал, сжимая в руке меч.
Когда он добрался до своей возлюбленной, то еле стоял на ногах и тяжело дышал, а лицо его было белым, как у призрака.
Мелисса как могла успокаивала его, а потом сказала: «Если бы ты пришел чуть раньше, то смог бы нам помочь. Во двор забрался волк и охотился за скотом — тут был просто сумасшедший дом». Вдова рассказала, что волку удалось выбраться, но один из рабов копьем попал ему прямо в шею.
Ницерос остался у Мелиссы до утра, хотя так и не сомкнул глаз.
Чуть только рассвело, он засобирался домой. На обратном пути остановился на том месте, где вечером лежала одежда солдата, но ничего не обнаружил, кроме кровавого пятна на траве.
А когда Ницерос, перепуганный до смерти, отправился навестить товарища, то застал его лежащим в постели. Доктор, стоявший у кровати, перевязывал глубокую рану на шее больного.
«Я понял, что он был оборотнем, — сказал Ницерос, — и уже не мог заставить себя сидеть с ним за одним столом, даже под страхом смерти».
Самые прямые улики исходят от тех, кто, по их словам, собственными глазами видел, как происходит эта чудодейственная трансформация.
Один из таких очевидцев - ректор университета в Пуатье во Франции Пьер Мамор (XV в.). Его показания приводятся в книге священника Монтегю Саммерса «Оборотень».
Пьер Мамор рассказал ужасную историю о жене одного крестьянина из Лорейна, которая видела, как ее собственный муж, сидя за столом, «изрыгнул» кисть и всю руку ребенка, которого он съел, находясь в волчьем обличье.
Мамор объясняет это происшествие «демонической иллюзией», так как его теория сводилась к тому, что оборотни были просто волками, в которых, дескать, вселились духи людей, чьи тела в это время были спрятаны где-нибудь в безопасном месте. И все это дело рук злых демонов.
Эта теория, однако, не в состоянии объяснить случаи, наподобие приведенного Олаусом Магнусом в его «Истории северных народов» (1555 г.).
Однажды раб услыхал, как жена его господина во всеуслышание отрицала, что человек в состоянии превращаться в волка. Раб возразил госпоже и доказал ее неправоту, проделав эту трансформацию на ее глазах.
На него спустили собак, но он ухитрился отделаться от них и убежал в обличье волка, потеряв в схватке один глаз.
На следующий день раб вернулся уже в прежнем, человеческом, облике, но одноглазым.
Недавний случай приводится в книге С. Дэйна «Оккультизм на Востоке». В 1960 г. Гарольд М. Янг, бывший чиновник Бирманской администрации и в то время, о котором идет речь, владелец зоопарка в городе Чиангмай (Таиланд), охотился в горах Лаху возле бирмано-таиландской границы, когда неожиданно наткнулся на одного из оборотней джунглей, на местном наречии «тао».
Войдя в деревню, он узнал, что «тао» находится недалеко. Неожиданно раздался крик, и Янг подбежал к хижине, где при ярком лунном свете увидел, как «тао» впился зубами в шею женщины, которая истекала кровью.
Он поднял ружье и выстрелил зверю в грудь, но тот исчез в джунглях, оставляя за собой кровавый след.
Утром Янг и жители деревни пошли по этому следу. Он вел в джунгли, а оттуда обратно в деревню - к хижине, в которой они обнаружили мужчину с пулевой раной в груди.
Это современное описание является детальным повторением классической истории об оборотнях - истории, которая с удивительной последовательностью всплывает снова и снова.
Мы не знаем, что случилось с «тао» Янга, так как рассказываем эту историю из вторых рук. Но у нас есть и прямые свидетельства о жизненном пути и судьбе многих оборотней в Европе, полученные из наиболее надежного источника - отчетов о судебных процессах, проводившихся над ними.
В декабре 1521 г. в Полиньи два французских крестьянина - Бурго и Верден - были обвинены в целом ряде каннибальских убийств, совершенных ими под личиной волка. Оба сознались.
Бурго заявил, что он уже долгое время находится в услужении у дьявола и теперь начал все чаще менять обличье при подстрекательстве Вердена, который занимался этим как «профессионал», состоя членом клана колдунов.
Верден из них двоих был наиболее опытным оборотнем и мог менять обличье, не снимая одежд, в то время как Бурго должен был раздеваться донага и натираться «волчьей» мазью, которую они получали от своих дьявольских покровителей.
Кстати, упоминание об этой специальной мази, помогавшей осуществлению трансформации, часто встречается в подобного рода историях. Монтегю Саммерс высказывает предположение, что эта мазь состояла из таких снадобий, как красавка, аконит, болиголов или белена.
Что бы там ни было, а воздействие этой мази на Бурго делало из него зверя.
Бурго и Верден нападали на многих местных жителей и съедали их. Так продолжалось до тех пор, пока Вердена не удалось ранить. Это сделал один вооруженный путешественник, который прошел по кровавому следу до шалаша, в котором жена Вердена перевязывала ему раны.
Оба преступника были повешены вместе, и с ними - еще один оборотень,- портреты всех троих долгое время можно было видеть в доминиканской церкви в Полиньи.
На протяжении XVI столетия оборотни прямо-таки свирепствовали в Европе. Во Франции, например, многие из пойманных и сожженных оборотней являлись также «практикующими колдунами», которые, по их уверениям, изучили искусство трансформации у других колдунов.
Это заставляет нас предполагать, что существовал какой-то традиционный магический ритуал, переходивший от одной эпохи к другой и сохранившийся в отдаленных уголках Европы почти до сегодняшнего дня.
В X в. жители Оссори, Ирландия, придерживались весьма своеобразного обычая: двое местных жителей должны были пребывать в шкуре волка; каждая такая пара играла свою роль в течение семи лет.
Гиральд Камбренский, который приводит эти сведения в своей книге «Топография Ирландии», рассказывает, как один ирландский священник беседовал с местным оборотнем в 1182 г. Священник направлялся из Ольстера в Мит и вынужден был остановиться на ночлег в лесу. И тут к нему приблизился большой волк, который неожиданно обратился с просьбой пойти к его жене и благословить ее перед смертью.
Священнику не хотелось совершать религиозный обряд над женщиной-волчицей, но оборотень успокоил его, сорвав с жены волчью шкуру: под ней находилась обыкновенная старая женщина.
Журнал «Корнхилл мэгэзин» (октябрь 1918 г.) упоминал о происшествии с капитаном Шоттом в Северной Нигерии.
В одной из деревень, где побывали он и его спутники, местные жители рассказали, что сильно страдают от гиен. При этом охотники, шедшие по их следу, чтобы убить хищников, обнаруживали, что следы гиен неожиданно обрывались, переходя в человеческие.
Капитану Шотту и его людям удалось как-то подстрелить весьма крупный экземпляр: пуля раздробила гиене челюсть. Кровавый след привел охотников в другую деревню, где в тот же день один из крестьян умер от страшной раны, происхождения которой его соседи не знали.
Оказалось, что у него была снесена... челюсть.
Весьма многочисленные сообщения об оборотнях не ограничены каким-то одним периодом времени. Чрезвычайно широка и их география.
Подобные же истории существуют и об оборотнях лисах, тиграх, зайцах, медведях, кошках, ласках и т. п.,- словом, всеми ими можно было бы заполнить целый зверинец.
Что касается феномена «оборотничества», то его можно считать одним из наиболее документированных среди прочих, столь же таинственных.
Конечно, хотелось бы знать, действительно ли человек может превращаться в зверя, или же это не более чем иллюзия, причем такая, которая поражает как оборотня, так и того, кто имеет возможность наблюдать за его трансформацией.
Споры по поводу оборотней не утихали в ученом мире с самых древних времен, хотя в общем-то человеку, чье горло перегрызает существо, которое не только выглядит, как волк, но и ведет себя соответствующим образом, абсолютно все равно, волк это или всего только человек-оборотень. Парацельс, к примеру, полагал, что трансформация была вполне реальной, поскольку допускал существование и такой концентрации человеческой воли и воображения, которая способна изменить даже внешнюю реальность благодаря духовной субстанции Вселенной.
Другие, однако, придерживались иной версии, считая этот феномен всего лишь «эффектом наркотических средств, магического ритуала или своего рода мании величия».
С ними, в свою очередь, не соглашался Спонде, который в 1583 г. писал: «Если снадобье из трав, или власть дьявола, или и то и другое, вместе взятое, в состоянии так управлять бессмертной человеческой душой и его разумом, то надо ли удивляться тому, что они могут делать то же самое и с его телом?»
Самое старое из известных нам объяснений этого феномена восходит ко II в. нашей эры и принадлежит римскому медику и писателю Марселлу Сидетскому.
Согласно его трактовке, речь идет о весьма неприятном феномене, известном под названием ликантропия: люди, ставшие ее жертвой, воображают себя дикими волками и действуют соответственно этому.
Другое дело, чем объясняется сама ликантропия: вызывает ли ее «особый вид меланхолии», как полагал Марселл (тогда ее можно врачевать с помощью холодных ванн и творожно-сыворотной диеты), или все дело во «вселении дьявола» в человека, как были убеждены Саммерс и многие другие.
Как бы то ни было, теория ликантропии способна объяснить лишь половину явления, т. е. самообман того, кто начинает ощущать себя волком, но эта теория не может объяснить, что заставляет свидетелей верить в реальность происходящего превращения.
Тем же недостатком страдают и другие распространенные объяснения оборотничества, вроде самогипноза, а также ритуального ношения шкуры тех или иных животных.
Среди викингов наиболее неустрашимые воины носили медвежьи шкуры, чтобы придать себе мужество и жестокость, необходимые в бою. Для этого же они призывали духов тех животных, чью шкуру они надевали.
Члены тайных обществ людей-леопардов, все еще активно действующих в некоторых отдаленных районах Восточной Африки, практикуют подобный же ритуал переодевания и заклинания духов.
