Уже известно, что человек, находясь под воздействием каких-либо галлюциногенов, способен проецировать на фотоплёнку галлюцинации - образы становятся явными даже для «непредвзятой» аппаратуры. Явление изучается, но найти сколько-нибудь внятное объяснение подобному феномену весьма затруднительно.
Остаётся неразрешимым вопрос: создаёт эти образы человек, или они самостоятельны и «являются» к нему? Вспомним слова Плиния Старшего: «Пусть вызовет вино веселье, но не вызовет того, кто сильней тебя». То есть римляне считали, что к человеку может явиться «нечто». Не это ли «нечто» ныне и фиксирует фотоплёнка? А кстати, и не только фотоплёнка...
Известный в 90-е годы прошлого века питерский экстрасенс Пётр Зарубин демонстрировал на своих семинарах интересную видеозапись. Позже эта плёнка наделала много шума на конференции в Сан-Франциско, где и проживает бывший наш соотечественник. Любопытны комментарии к ней Зарубина.
В 90-е начался частный бизнес. Охраняя его, кое-где устанавливали видеокамеры, редкие по тем временам. Этим и занялся Пётр Зарубин, окончивший в своё время Институт им. Бонч-Бруевича и оказавшийся без работы. Камеры не слишком нуждались в обслуживании, но, чтобы не лишиться и этой работы, Зарубин регулярно приходил в офис над полуподвалом на Вязовой улице у Крестовского моста, где ещё при НЭПе было винное заведение, и теперь опять - стоял столбом «дым отечества». А у входа для антуража встречал Митрич, старик непомерного долголетия, с трезвым складом ума. Приустав, он поднимался к Зарубину, смотрел на посетителей в монитор. Вроде как в кино и как на посту.
Однажды показалось, что Митрич смотрит это «кино» с особенным интересом, будто что-то проверяя... Зарубин и сам, со своим обострённым мировосприятием, чувствовал иногда, что внизу как бы начинает что-то происходить незримо, и он тоже вглядывался в монитор. Однако ничего не происходило. Впрочем, думал он, дом старый, и мало ли отголоски каких событий можно уловить на мгновение. Странно, как только он начинал чувствовать что-то, так и Митрич «прилипал» к экрану, будто сле-аут за кем-то.
Однажды, когда Зарубин особенно почувствовал «незримое», а Митрич тоже уставился в экран особенно пристально, Пётр спросил: «а что, собственно, происходит?»
«А вон видишь того, который в помятой шляпе?.. Давно уже поджидает Лёшу, бывшего завсегдатая нашего - тот с месяц уже как не заглядывает. И как перестал заходить, вскоре и появился этот... Теперь, вот, к другим присматривается».
Верно, есть такой на экране. Шляпа мятая... как у Будулая. Вот подошёл вплотную к кому-то... Лица из-под шляпы не разглядеть. Похоже, карманник. А тот его в упор не видит. Да ведь и сам Зарубин не видел, пока Митрич не указал. Надо бы охрану вызвать.
«Э-э, Петя!.. Ты не суетись, обожди на кнопку-то жать, экстрасенс ты наш, а то в дураках останешься. Ты для начала сам сперва в зал спустись, да погляди, что к чему».
«Наш экстрасенс», почувствовав какой-то подвох, пошёл посмотреть «что к чему». Вроде всё как и на мониторе. Люди те же, стоят там же, но никакого «Будулая» нет. Успел уйти? Вернувшись, Зарубин посмотрел на экран... Да вотже этот, в мятой шляпе, никуда и не уходил.
«А ты, Петя, хотел охранников звать. Не по их это ведомству, не их клиент. Думаю даже, что и не человек это вовсе. Спрашиваешь - кто? Так ведь ты у нас экстрасенс, вот ты и ответь. Ка-кая-то сущность это. На Руси такие, как он, ис-покон веков называются «винным бесом», а сказать твоим, по-научному закрученным языком - не умею. Знаю только, что заводится сущность такая там, где употребляют. А здесь ещё при НЭПе винное заведение было. Видать, он в этих стенах таился, а теперь вот разбудили его. А твои телевизоры его показать сумели. Я и сам полжизни в этих стенах провёл тут ведь каких только учреждений не было, и я при них кем только не обретался... Как соседи мы с ним, получается. Так что я его, бывает, и без твоих стёклышек вижу - так сказать, в натуральном виде. Поработал бы и ты здесь с моё, . тоже разглядел бы. Да, наверное, и не я один вижу. А он уж точно знает - кто видит его, а кто нет. Со мной он так даже здоровается иногда, про Лёшу интересуется - скоро ли, дескать, покажется? Я даже сперва думал, что, может быть, это его приятель какой, пока не разобрал, что к чему».
О подобных сущностях Зарубин слышал, но никак не думал, что сможет увидеть... Ему даже приходилось снимать зависимость, когда мужик, практического склада и достойный всяческого почтения, вдруг «уходил в излишество». Но Зарубин не знал, что тёмная энергетика невоздержанности может иметь визуальное воплощение и что её можно разглядеть, что она имеет «лицо»... Хотя лица как раз было и не разглядеть.
Мне тоже ни разу не удалось разглядеть лица. То ли тень от шляпы, то ли муть от табачного дыма... Я думаю, что, может, и нет у него никакого лица? Бес, он и есть бес, зачем ему лицо-то? И откуда он появляется - тоже вопрос. Я ведь у дверей стою, а ни разу не видел, чтобы он входил или выходил. Появляется он - только если отвернусь, и вот, бывает, отвернёшься, и уж обратно поворачиваться и неохота... Чувствую, что появился. Хотя и люди вокруг, да они-то его не видят, и, значит, я всё равно как один на один с ним. Я уж потом понял, что бес этот и не уходит никуда. Куда ему идти-то? Всё время здесь присутствует, только не всегда видимый».
Казалось бы, обыденность обстановки офиса не располагала к разговорам о сверхъестественном. Зарубин прокрутил плёнку назад, чтобы рассмотреть, каким образом появляется «Будулай». И на разных кассетах можно было увидеть - именно «появляется».
Вот стоят посетители, сдвинулись в компанию, а вот раздвинулись, и он уже стоит среди них. На другой кассете - просто из накуренного угла проявился... К вечеру словно рассеялся, будто исчез за табачной завесой, как задёрнул за собой занавесь.
«А слышал, Петя, поговорку - кому везёт?.. Ребёнку, дураку да тому, который «навеселе». Ну, понятное дело, ребёнка хранит ещё непрожитая жизнь, само его будущее. Дурак, он и есть дурак - неприятности сами его обходят, ну с ним и ничего не случается, кому он нужен-то? А вот того, который «навеселе», похоже, бес и охраняет. От него ведь не только зло - поскольку и сам он от человека зависит, то, бывает, и бережёт его. Ведь если с человеком что случится - чего тогда делать-то, надо другого человека искать. Вот он иногда и отводит беду. Вон как-то Лёша ехал на такси... Водила побился, а ему хоть бы что. Гаишники не очень и удивляются таким вещам: дело в том, что вместе с Лёшей и бес в машину подсел и, как подушка безопасности, - прикрыл его. А Лёша теперь не заходит, вот бес наш и мается... И, видать, уже ищет себе «другого Лёшу».
Выслушав эти антинаучные рассуждения, Зарубин прикинул на глаз IQ Митрича. Вроде приемлемое, да и выглядит соответственно... Такими изображались старинные мудрецы: калмыковатый, неопределённого возраста.
Но научные объяснения многих явлений просто отсутствуют. Зарубин, бывало, и сам проделывал известный опыт, которому наука не даёт объяснения. Человеку, введённому в транс, подносится в стакане вода, но внушается, что спиртное. И, как ни странно, подопытный остаётся «навеселе», даже и выйдя из транса. Или наоборот: если удаётся внушить человеку, что в стакане вода, а там спиртное, он останется трезвым, несмотря на присутствие алкоголя в крови.
Зарубин поделился с Митричем, что когда он проводил такие опыты, ему казалось, будто он «играет» с какой-то непонятной силой и что дело тут не столько в химическом воздействии на организм, сколько в неведомой, но управляемой энергетике, которая подчиняется иногда человеку при определённых условиях.
«А это ты, Петя, над ним куражился, вызывал своей силой беса или наоборот - не допускал к человеку. Баловался ты с ним. Спиртное-то вроде мостика для беса, а мостик-то, похоже, и психически можно построить, так сказать, своей силой... А можно, значит, и разрушить. Хотя бес и сам любит побаловать: например, зайдут сюда два товарища, оба вполне умеренные в употреблении. Такие для него перспективы никакой не представляют. Но пошутковать есть возможность, и выбирает он - над которым, и уж кого выберет, то сразу и заметно. Вот только что оба были в порядке, и вдруг один - и лыка не вяжет. Такая шутка! Однако другой - тотчас и трезвеет, потому что на нём теперь ответственность... Перед ответственным товарищем бес завсегда пасует. А вот расскажешь это своим умникам, Петя, не поверят тебе».
Но Зарубин, взяв кассеты, рассказывал на своих семинарах, что «некто в мятой шляпе» начал появляться всё чаще, через день или два, и больше уже не бродил по залу, а стоял за каким-то ухоженным господином - таким, что с ним ему, казалось бы, и не «ужиться». Однако подходил всё ближе и ближе, на мониторе делался всё более блёклым и однажды не проявился; искать ему теперь было некого - господин этот уже ходил постоянно.
Спустя некоторое время заглянул и Лёша. И господин, прежде ухоженный, тоже здесь, но в серой щетине уже. Обернулся он и поглядел на Лёшу как бы с таинственным видом от этой небритости - зло поглядел, как и не своим взглядом, словно это кто-то из него смотрел!
Зарубин приглашал «своих умников» к со-размышлению с Митричем. В любом объяснении, даже исчерпывающем, всегда остаётся что-то необъяснённое. И резюмировал, что настанет время, когда какой-нибудь «Будулай», «явившись», - снимет помятую шляпу перед Наукой.
