В детстве я обожала лазить по заброшенным домам. Так классно пробраться внутрь пустого помещения, обшарить углы в поисках чего-нибудь интересного, покопаться в вещах, оставленных хозяевами. У нас на микрорайоне было много таких пустых домов – люди получали новые квартиры, разъезжались, а старые дома ждали, когда их снесут.
Естественно, взрослые запрещали нам лазить в них, ведь в стенах торчали железные штыри, везде было полно битого стекла, камней и прочего мусора. Пару раз ребятишки проваливались в ямы, незаметные под грудой тряпья и обломков. Но серьезных травм, как и смертельных случаев, к счастью не было, поэтому вся окрестная ребятня с утра до вечера играла «в заброшках». Была там и наша компания: я, подруга Маринка, ее маленький брат по кличке Слон и двоюродная сестра Маринки – Верка.
Верка не очень хотела лазить по заброшкам, но мы с Маринкой подняли ее на смех, придумали обидную дразнилку и пригрозили, что если она с нами не пойдет, то все оставшееся лето будет сидеть дома одна. Верка согласилась, и мы решили слазить в самый старый и отдаленный дом, который стоял на окраине. Залезли через окно, темнотища, везде полно хлама, обои свисают клоками со стен – место жуткое и интересное. Мы искали ценные вещи, которые могли в спешке забыть хозяева. Среди ребят прошел слух, что один мальчишка нашел в заброшках шкатулку с золотыми украшениями. Я в это не верила, но хотелось найти что-то интересное. Но в тот день повезло только Верке, или не повезло, это как посмотреть.
Она копалась возле стены, перебирала старые пожелтевшие газеты и вдруг увидела в стене маленькую дырочку. Стала ковырять ее пальцем, обои и деревяшки легко ломались, дырка становилась все больше. Мы все собрались возле стены, отдирали обои, и, в конце концов, дыра стала достаточно большой, чтобы в нее можно было пролезть. Верка взяла фонарь и полезла.
Сначала мы видели свет фонарика, потом он исчез. Маринка позвала Верку, та крикнула, что все нормально, она идет. Минут через 5 она снова крикнула, что идет вдоль стены. Я помню, что удивилась, ведь комнатка была совсем маленькая, когда мы заглядывали, а Верка все еще не дошла до стены. Да и свет фонарика уже как будто пропал. Я сказала об этом Маринке, она крикнула Верке, чтобы та выходила – в ответ тишина. Я вдруг испугалась. В доме мы одни, Верка ушла неизвестно куда, ее не слышно, света фонаря не видно. Мы с Маринкой стали громко кричать Верке, что это не смешно, пусть она выйдет, смеяться над ней мы больше не будем. Верка молчала… Маринка уже ревет от страха, кричит, что мы сейчас уйдем и пусть Верка делает, что хочет. На улице темнеет, в доме тишина, только мы топчемся возле стены и рыдаем от страха.
Верка к нам так и не вышла. Мы звали долго, орали и рыдали возле этой чертовой дырки, но залезть туда так и не решились. Когда совсем стемнело, вы побежали домой. Родители нас уже искали, мы с Маринкой встретили их на полдороге. Когда взрослые поняли, где мы были, в заброшенный дом побежали несколько мужиков.
Верку нашли там, в подвале. Она не дошла до стены пару шагов, провалилась в дыру на полу. А в подвале ее встретила бетонная плита и торчащие штыри арматуры. Она умерла практически сразу, весь подвал был залит кровью.
Родители потом шептались, хорошо, мол, что не мучилась, даже крикнуть не успела. Меня это не успокаивает, ведь это я ее заставила залезть в эту дырку, я над ней смеялась и говорила, что она трусишка и сопливая мелочь. Это я убила Верку.
