В июле 1990 года мы попали в автокатастрофу. Я сразу же потеряла сознание, но почему-то могла слышать и чувствовать, что творится вокруг. Вдруг я услышала голос: "Сейчас с тебя будут снимать цепочку". — Какой это был голос — мужской или женский! — Женский. И я почувствовала, как с шеи у меня какой-то грабитель срывает цепочку, почувствовала грубые мужские руки, даже увидела их. — С закрытыми глазами! — Совершенно верно. Глаза были закрыты. Врачи констатировали, что с шести до одиннадцати часов вечера я не приходила в сознание, а находилась в глубоком обмороке.
А потом тот же голос говорит: "Сожми руки, только сильно, потому что с тебя будут снимать обручальное кольцо". Это не выдумка, потому что я тут же почувствовала как у меня пытаются снять с пальца обручальное кольцо. Но я ничего не могла сделать. Опять видела какие-то руки, видела всю сцену на шоссе со стороны. Но, повторяю, сделать ровным счетом ничего не могла. — Тамара, а с какой точки вы все это видели! — Скорее всего, с высоты стоящего человека, который находился бы рядом с разбитой машиной и ранеными. Происшедшему есть подтверждение: когда в больницу пришли мои коллеги, они увидели страшный шрам от сорванной цепочки. Палец, на который было надето обручальное кольцо, сильно посинел.
Кольцо не могли снять, этому помешала подъехавшая машина. Когда я услышала шум этой машины (впрочем, точнее будет сказать, каким-то чувством ощутила, что помощь идет), меня вынули из обломков и положили на асфальт. Теперь я себя видела на асфальте в другом ракурсе — сверху. Мое тело лежало на асфальте, а я как бы висела над ним и наблюдала за собой. Затем я услышала, как тот же женский голос сказал мне: "Ну, а теперь полетели". Раздался какой-то щелчок. И мы сразу же очень быстро полетели вверх в какой-то длинный черный коридор. Было страшно и жутко. Я чувствовала встречный поток ветра, словно я лечу, будто торпеда или ракета. Это непередаваемое ощущение. Дух захватывает. И в то же время одновременно я чувствовала неизъяснимое блаженство. Потом я увидела небольшое светлое пятно, которое по мере моего полета приближалось.
И вдруг — внезапный яркий свет, он буквально ослепил. А я себя уже вижу в третьей проекции: сижу на лугу, звучит чудесная музыка, кругом красивые необычайные цветы. И так хорошо, что объяснить невозможно. Скорее всего это состояние можно назвать неземным блаженством. Там было так хорошо, что не хотелось возвращаться оттуда. — Тамара, этот луг находился на Земле или где-то на небе! — Нет, он был там, наверху. И что интересно, когда я оказалась на лугу, то тот человек, который донес меня сюда, остался как бы в дверях. — Значит, были двери в этот луг! — Да, были. Но не совсем обычные. Это скорее была чувственная граница. Ее не видно, но ты чувствуешь ее и знаешь, что она существует. Когда я оказалась за этой границей, то сразу же почувствовала, что состояние мое стало превосходным, как до аварии. Даже во много раз лучше. Впрочем, это трудно передать словами.
