История не моя..
Плакать и верить
На следующий день мы хоронили “братка”. Все было вполне цивильно. Только в конце церемонии самый свиноподобный провожающий заявил: “Короче, спи, Толян, мы тя, блин, никогда не забудем”.
После работы я не стал заходить в вагончик. Шел к выходу и у самых ворот заметил человека, на коленях стоявшего перед могилой. На памятнике — фотография улыбающегося мальчика с ямками на щечках, а под фотографией надпись “Киселев Коля, 1978—1989”.
Человек попытался встать и покачнулся. Тут я успел ему на помощь.
— Вам нехорошо?
Мужчина вздрогнул, обернулся.
— Молодой человек, — проговорил он, — вот стоит церковь, крест наверху, скажите, Бог существует?
— Раз церковь стоит, наверное, существует…— неуверенно сказал я.
— Если так, зачем он Коленьку у меня забрал?
— Я не знаю. Он чем-то болел?
— Нет, это я болел. Я крепко пил. Жена, Татьяна, умерла, когда Коле было три годика. Это я довел ее до смерти. Она вдруг начала чахнуть, уставать. Рентген показал опухоль. Сделали биопсию. Оказалось, опухоль злокачественная, уже метастазы дала.
— Операцию поздно было делать?
— За операцию с нас запросили почти пять тысяч баксов. Я в Минздрав позвонил, жалобу написал — сплошным матом, по-другому не получилось. Может, поэтому они и отреагировали. Отправили жену в Центр имени Блохина, но операцию так и не сделали. Сказали, поздно.
— Татьяна боялась смерти?
— Больше всего она боялась не смерти, а за Коленьку. Уже когда умирала в онкологии на Каширке, умоляла: “Ты только Кольку не бросай, заботься о нем, иначе не будет тебе от меня покоя. Я тебе во сне являться буду, жизни не дам”.
Мужчина остановился. Потер правой рукой в области сердца. В уголках глаз у него заблестели слезы.
— Однажды я напился, Коля стал укладывать меня спать, я взбесился и ударил его. Он забился в истерике… А утром… Утром я проснулся, встал… Коленька висел на ремне из моих брюк. На двери. Уже холодный.
— Да… — выдохнул я.
— Я тоже хотел повеситься, но смелости не хватило… В храм стал ходить, исповедоваться, все равно не помогает. Только здесь, у его могилы, во мне открывается что-то такое, что невозможно объяснить… Остается только плакать и верить, что еще будет возможность попросить прощения у близких на том свете. Если он, конечно, существует…
— А если нет?
— Как же нет, если Таня держит слово. Она является ко мне во сне, головой качает. Ни одной ночи спать не могу!.. Нет-нет, что-то должно быть еще… Если существует иной мир, то именно для того, чтоб одни люди, не успевшие на земле попросить прощения у других, смогли сделать это там.
