Екатерина Викторовна – один из самых любимых преподавателей в институте, где я когда-то училась. Всегда собранная, корректная, элегантная, читающая лекции без бумажки, она не могла не вызывать восхищения. Кто-то из нас, первокурсников, начинающих психологов, решил блеснуть аналитическими способностями: дескать, сразу видно женщину счастливую в личной жизни – ни раздражения, ни неуверенности, свойственных одиночкам… Позже, когда нам стала известна ее судьба, «аналитик» хотел отчисляться из института – как профнепригодный.
Екатерина Викторовна овдовела, когда ей не было и 45 лет: ее супруг умер после десятилетней мучительной болезни, приковавшей его к инвалидному креслу. Их сын в тот год поступил в медицинский институт – мечтал стать врачом, чтобы облегчить страдания отца. Он разбудил мать в ночь после похорон: «Мама, мне плохо». Это все, что он успел сказать. Он умер через несколько минут на ее руках еще до приезда «скорой». Диагноз – острая сердечная недостаточность. Оставалась одна поддержка – мама. Вместе с ней Екатерина Викторовна провела поминки на девятый день после смерти мужа, следом – девять дней по сыну. Но сорокового дня мама не дождалась – сердце пожилой женщины не выдержало… Есть в народе поговорка: «Беда не приходит одна». Но трое похорон за месяц – это было слишком даже для такой сильной женщины, как Екатерина Викторовна. После маминой смерти она провалилась в черную, как ночь, депрессию. На стол декана легло заявление об увольнении. «Я не могу работать. Я больше ничего не могу», - только качала она головой в ответ на решительный отказ подписать эту бумагу. Но декан был непреклонен: «Не можешь читать лекции, просто ходи на работу, сиди на кафедре». И она приходила, сидела и смотрела в одну точку. Долго, почти год. Никто ни о чем не спрашивал. Никто не торопил. Пока медленно, шаг за шагом, она вновь не начала становиться собой, какой ее уже узнали мы, – самой красивой, самой яркой, самой неординарной женщиной нашего факультета.
