Хочу рассказать эту историю в память о моем трагически погибшем брате. Случай этот произошел в тихом поселке под Санкт-Петербургом. Мы с братом поехали туда на время летних каникул к маминой сестре. У них с мужем был отличный двухэтажный домик, с роскошным садом и небольшим прудиком. На всей улице был лишь один старый дом, стоял по соседству с коттеджем моих родственников, забор к забору, и принадлежал нелюдимому деду Никифору; как я слышал от известной сплетницы-долгожительницы, бабушки Тамары, дед стал таким после того, как в годы Сталинградской блокады, в голодном угаре, убил и съел свою жену Татьяну, после этого он редко показывался на улице и ни с кем не общался. Так же баба Тома рассказала мне очень интригующий случай: после снятия блокады все жители деревни направились в церковь (ведь, несмотря на все гонения советской власти, религия, особенно в селах, была сильна), и дед Никофор, также ради такого события, прервал свое затворничество и направился в храм, но, как только зазвучали церковные колокола, его начала бить мелкая дрожь, из ушей пошла кровь, и он что есть мочи побежал домой, заслоняя уши ладонями. "Отрекся, видать, Боженька от него, продал Никифор душу сатане", - прокомментировала сказанное бабуся, если бы старушка знала, насколько права она была...
Первая неделя прошла незаметно, я познакомился с местной молодежью 17-19 лет, а малой общался со своими 9-12 летними товарищами. На 8ые сутки ночью я внезапно проснулся по необъяснимой причине. Сон испарился, я решил выйти на веранду покурить, и тут некое мельтешение привлекло мое внимание к окну, за ним, расплющив лицо о стекло, стоял дед Никифор и, не мигая, смотрел, казалось, прямо в глаза, меня пробрала дрожь, и вот он сделал некие пассы рукой, я осознал, что он зовет к себе. У меня даже зубы застучали, но я нашел в себе силы отрицательно помахать головой. Он, постояв еще с десяток секунд, развернулся и скрылся в тени сада. Я нервно покурил. Лег в постель, но заснуть не смог. Я никому об этом инциденте не стал рассказывать. Но после этого каждую ночь повторялось это действо, а на третью ночь в моей комнате было душно, я открыл фоточку и лежал на кровати, слушая музыку, как вдуг заметил движение за окном, от увиденного у меня на голове волосы встали дыбом, дед стоял на подоконнике и, засунув руку в форточку, пытался открыть окно, как только я заметил его, он спрыгнул с окна и убежал. Я, неутерпев, сказал на следующий день об этом тетке. Она, улыбнувшись, сказала, что у старика маразм и что она и сама со своей спальни на 2ом этаже частенько видела его скитания по ночьному саду. Уже 5ую ночь подряд дед неотрывно стоял за окном и внимательно смотрел на меня. Я задрапировал окна плотными шторами, стало легче, но все равно в свете садового фонаря я различал его силуэт. И вот, дядя с тетей уехали к знакомым с ночевкой. Оставив нас на попечение соседки. Мы, наевшись у нее до отвала, пошли домой. Я решил перестраховаться и выпустил на ночь с вольера двух доберманов и закрыл на засов ворота. Вечером я разговаривал по телефону со своей девушкой, оставшейся в Донецке. Дед не маячил за окном, я расслабился, настроение улучшилось. Внезапно я услышал собачий лай, а потом истерический визг, накинув халат и взяв фонарь я выбежал во двор, направился в сад, так как именно оттуда слышался шум. И увидел отрытое окно в комнату брата и двух собак с порваными глотками, лежащих под вишней, я в панике заглянул в комнату брата. На полу следы грязных босых ног, вся постель в песке и комьях грязи, одеяло откинуто в другой конец комнаты, наволочка располосованна. Тварь вырвала братишку из постели. Сомнений, кто это сделал, быть не могло. Я впал в состояние аффекта. Надел штаны, взял на кухне нож. Ногой выбил калитку дома деда. Тварь сидела на четвереньках возле крыльца, и вдруг дед поднял голову к небу и протяжно завыл, тут же он на на четырех конечностях бросился на меня. Подпрыгнув, он повалил меня на землю и его зубы клацнули в миллиметре от шеи, я скинул его с себя, лягнул в голову ногой, шея оглушительно хрустнула, но тварь не собиралась умирать, я едва успел встать, как он снова прыгнул, я пырнул его в живот ножом, прежде чем он снова меня повалил, он же порвал мне сухожилье на руке, откусив кусок плоти. Нож выпал из руки, он все пытался вгрызться мне в шею, я все слабее сопротивлялся, но все же изловчился и согнутым указательным пальцем ударил его в глаз, тварь взвыла. Из глаза зaсочилaсь черная кровь. На секунду хватка ослабла. И я выскользнул из-под него, взял левой рукой нож и воткнул деду в шею. Со рта хлынула потоком кровь, меня чудом не заляпало. Дед схватился за рукоять кухонного ножа, но вытащить не смог, захрипел и затих. Я вбежал в покосившийся дом, вся комната была усеяна костями, тошнотворый запах мертвячины, изодранные в лохмотья когтями обои, погрызенная мебель и фигура братишки с перегрызенным горлом и и откушенной кистью руки, чудище так и не закончило пир. Я потерял сознание! После этого проишествия я заимел две седые пряди, чувство вины и ночные кошмары. Труп деда похоронили за чертой кладбища, но закопанный утром гроб земля уже к вечеру выкидывала на поверхность. Земля не принимала тварь. А однажды гроб обнаружили пустым...
