В июле 1980 года я получил от своего дальнего родственника Михаила Петровича (дяди Миши), проживающего в одной из деревень в Петрозаводской области, письмо, в котором он просил меня приехать к нему по очень важному делу. Слово «важному» было подчеркнуто два раза, что свидетельствовало о серьезности проблемы. Поскольку позвонить в деревню было невозможно, пришлось брать неделю за свой счет и ехать, чтобы на месте понять, насколько важным было это дело.
Прибыв на место, я узнал, что дядя Миша скончался два дня назад, а до этого сильно болел — были большие проблемы с сердцем. Поспел как раз к похоронам. Соседка на поминках сказала, что он меня очень ждал и был чем-то встревожен. Поскольку старик жил бобылем, а из родственников остался только я, дом переходил в собственность государства (в те времена завещать недвижимое имущество было практически невозможно). Но председатель разрешил мне пожить несколько дней и взять некоторые личные вещи дяди Миши на память.
Помню, как на четвертый день поздно вечером выключили электричество, и мне пришлось поискать, чем заменить лампочку. Вспомнив, что на столе в большой комнате стоит старая керосинка, я зажег ее, и стены осветились слабым мерцающим светом. Будучи городским жителем, я относился к огню как к экзотике, и мне было в диковинку на него смотреть. Расположившись поудобнее, я расслабился и стал, как умел, медитировать на чуть коптящее пламя. Сам не заметил, как погрузился в некое подобие транса, и вдруг мое сознание понеслось по длинному коридору, в конце которого был виден свет.
Вырвавшись из тьмы, я сначала не смог ничего разглядеть, но потом увидел людей. Они все были в белых одеждах и стояли в очередь к воротам, на страже которых находился бородатый мужчина. И вдруг я заметил среди них знакомое лицо — это был дядя Миша. Подлетев к нему (а я именно так мог передвигаться), я прикоснулся к его плечу, и только тогда старик вышел из задумчивости. Очень удивившись, он с тревогой спросил, не умер ли я? Я рассказал, что сижу сейчас перед керосинкой в полном здравии.
При упоминании лампы дядя Миша нахмурился и взял с меня слово, что я больше никогда не буду на нее смотреть и вообще ее уничтожу. Он объяснил, что эта керосинка обладает каким-то магическим свойством и позволяет покидать тело и путешествовать в «потусторонних» мирах, но счастья это не приносит. Он сам всю жизнь потратил на это бесцельное занятие, поэтому так и остался один — не женился и не родил детей.
Я спросил, почему он так торопил меня с приездом. Дядя Миша и на это дал ответ. По его словам, в последний раз керосинка дала ему видение о том, что мне угрожает серьезная опасность от автомобиля. Произойдет это осенью, и он хотел меня предупредить лично, потому что в письме все не объяснишь. И теперь он очень рад, что мне это сообщил — как будто камень с души упал.
Пока мы разговаривали, очередь продвигалась, и дядя Миша оказался совсем близко к воротам. Я спросил его, не вход ли это в рай? На это бородатый привратник сказал с усмешкой: «Это только первое чистилище, смертный! Когда твой дядя попадет в рай, если попадет, ты уже будешь в этой очереди!» С этими словами он открыл ворота и впустил дядю Мишу внутрь — мы успели попрощаться взглядами, после чего меня вдруг «засосало» в «черную трубу», и я очнулся сидящим за столом в избе. Электричество уже дали, так что комната была хорошо освещена.
Размышляя, что это было такое — сон или «иная реальность», я стал разминать затекшее тело. Было очень страшно, и я решил, что обязательно выполню обещание и разобью эту ужасную лампу. Так я и сделал следующим утром, а днем я уже ехал к станции, чтобы вернуться к московской суете.
Но я не забыл предупреждение о грядущей аварии. Как только наступила осень, я стал крайне осторожно передвигаться по улицам, и вот однажды на одном из центральных проспектов случилось то, к чему я долго готовился. Огромный грузовик, потеряв управление, понесся в мою сторону, и если бы не мои обостренные чувства, быть мне размозженным о стену дома. Но я успел увернуться и даже вытолкнул из опасной зоны девушку, которая впоследствии стала моей женой.
Вот, собственно, и вся история, которую я хотел рассказать. Понимаю, что в ней много субъективного, и путешествие в «загробный мир» вызывает большие сомнения, но даже если это плод моего воображения, то «КамАЗ», от которого я спасся, был объективной реальностью. И то, я что знал о нем заранее, уже выходит за рамки обыденных явлений.
