— Моя мама, к сожалению, умерла, — ответил Гальперин.
— А отец?
— Отец тоже умер.
— Сестры твои где?
— Нет у меня сестер.
— Братья есть?
— Нет брата. Он погиб на фронте.
— Умер?
— Да, Умер.
— А Виктор кто?
— Виктор? — Яков Григорьевич задумался. — Ах да. Есть такой родственник.
— Андрей кто?
— Андрей? — Гальперин нахмурил лоб. — Мой фронтовой друг.
— Умер?
— Умер.
— Сергей кто?
— Сергей — это мой внук.
— Где он сейчас?
— В Москве.
— Умер? — Яков Григорьевич слегка побледнел. - Жив...
— Меня наградили премией?
— Да, тетя Ванга. В Софии конференция по психотронике решила вас наградить.
— Сколько?
— Тысяча левов.
— Ты привез их мне? — Ванга раздраженно застучала по столу.
— Нет. Вам их привезет президент Международной ассоциации психотроники господин Рейдак.
— Скажи, пусть везут. Почему я должна ждать?
Рассерженная Ванга явно не намерена была продолжать разговор, поэтому хорошо выдрессированный телохранитель замахал руками: «Все, хватит!»
Глядя в глаза непрошибаемому «часовому», Александра Сергеева едва не взмолилась: «Только один вопрос». Перед женщиной охранник отступил.
— Могу ли я помочь Земле, людям?
— Ты лечишь руками?
— Нет, мыслью.
— Можешь.
Несправедливо отринутый Александр Петрович Брагин, как только непродолжительная дискуссия была завершена, снова склонился над столом и положил на него маленькую жестяную баночку.
— Мы привезли вам из России красную икру. Скажите, пожалуйста, тетя Ванга, что будет с нашей биржей?
— Ну, о чем вы спрашиваете? — возмутился телохранитель. — Ванга не занимается политикой и экономикой. Спрашивайте о семье, о личных делах...
Брагин растерялся.
— Ну хорошо. Тогда что бы вы хотели нам пожелать? ...Всего наилучшего.
Второго ноября 1989 года в 11 часов по софийскому времени Российская товарно-сырьевая биржа получила «благословение» Ванги. К этому часу наши капиталовложения, надо полагать, были освоены, в связи с чем телохранитель загородил свою подопечную и приказал:
— Все. Ванга очень устала. Уезжайте!
Уезжать на столь невразумительном исходе диалога лично я посчитал преждевременным. И в нарушение элементарных норм журналистской этики, но в исполнение профессиональных обязанностей, поймал в объектив видеокамеры окрестности знаменитого местечка, вместе с ними и главную виновницу «торжества пророчеств».
На исходе второй минуты съемок все тот же секретарь-телохранитель, бурно размахивая руками и перемежая площадные выражения на русском и болгарском языках, тремя прыжками ягуара оказался возле меня: «Русская свинья! Нельзя! Отдай камеру!»
