Это было очередное лето в деревне. Наша небольшая, но дружная компания из трех человек — я, моя подруга Вика и Лешка, ее троюродный брат, нежно влюбленный в меня (ныне, кстати, уже покойник: передоз, цирроз печени и гепатит А и В, в гробу кожа на его голове ярко апельсинового цвета светилась сквозь волосы). Вообще, хороший был парень, особенно в те времена, когда нам было всем в районе 16 лет.
Каждое лето мы обязательно отмечали праздник Ивана Купала в ночь с 6 на 7 июля: собирали 12 разных трав, обязательно ветку чертополоха, который потом целый год висел над дверью, охраняя дом от нечистого, пускали венки по воде и т.д. И все ждали чего-то необыкновенного, каких-нибудь мистических приключений.
В этот раз мы долго сидели перед костром у Лешки в огороде, ждали, когда наступит полночь, настраивались, травили страшные байки.
Ночь была чудесная, самая подходящая для наших целей — луна светит полная, звезды, небо высокое-высокое. В начале июля на нижегородчине ночи стоят не очень темные.
В полночь встали, хорошенько затушили костер, залив его несколькими ведрами воды т.к. насчет этого в деревне строго, дома все рядом, да и Лешкина бабушка просила нас не халтурить с таким серьезным делом. Правда создать подходящий настрой нам так и не удалось, мы все веселились, смеялись, друг над другом подтрунивали и уже думали, что «ничего такого» с нами как всегда, опять не произойдет.
Когда мы уже собрались идти домой спать с пучками травы в руках и мокрыми от росы ногами, я вдруг увидела впереди на дороге, по которой мы шли и уже почти повернули обратно, недалеко от нас человека. Видна была его спина, он шел в направлении от нас, наверное, вышел немного раньше, нашей компании, вот мы его и не заметили.
Дорога эта шла вдоль реки и заканчивалась кладбищем, нас заинтересовало, кто бы это мог быть в столь позднее время. Настроение было игривое, и я нагло его окликнула: «Э-эй мужик!». Ноль внимания, фигура все так же удалялась от нас, даже не остановившись. Ну, я тогда решила, что это, наверное, не мужик, раз не откликается и заорала: «Баба, а баба, иди к нам». Когда это медленно повернулось и так же медленно стало к нам приближаться, мы втроем какое-то время молча разглядывали его. Ну, это как в фильмах ужаса. Мы стоим на дороге вглядываемся в ночь и ждем, а шаг за шагом к нам приближается нечто. Панический, смертельный ужас нас охватил чуть позже. Причем всех троих одновременно, включая главного героя-мужчину, который уж точно ничего не боялся и повидал всякого и мы, не сговариваясь, понеслись по этой же дороге обратно, зная, что за нами, правда, не прибавляя шага, двигается та, которую мы позвали.
Успели разглядеть мы следующее: это явно была женщина, в чем-то белом или светлом, длинном и рост был очень высокий. Именно этот рост и был первым сигналом об опасности, когда мы совершенно неготовые к встрече с потусторонним, настроенные просто пошутить с прохожим, вдруг ощутили этот холодок по спине от явной нестыковки с реальностью — таких высоких людей нет! Потом этот медленный странный шаг, ее упорное молчание. Мы довольно близко подпустили это существо к себе, когда поняли что это не человек. Но что???
Вот тогда мы и рванули, кто как мог. Я худенькая и бежала очень быстро, но все равно оставалась второй. Никогда не думала, что Лешка может бегать быстрее меня:)) А вот Вика заметно отставала. Я оглядывалась на нее, было жутко страшно, но у меня уже мелькали перед глазами картины, как ее сейчас догонят, утащат к реке, как она будет кричать от ужаса, а мы с Лешкой до конца жизни не простим себе своей трусости.
И она действительно закричала. Закричала, что на ней нет креста крестильного и ей очень трудно бежать, что ее все время сносит к реке и поскольку мы уже почти добежали до деревни, стало не так страшно, мы все-таки остановились и помогли ей добежать с нами до ее дома, который стоял последним на краю деревни.
Как мы разбежались по домам и захлопнули двери никто не помнит. Но ощущение было такое, что существо все равно идет к нам, что вот сейчас она уже приближается к деревне своим медленным шагом.
Я рассматривала свои израненные в кровь ноги, видимо посеченные травой во время такого стремительного бега, как вдруг залаяли все собаки околотка, как раз примерно через столько времени, сколько было достаточно «белой бабе», чтобы дойти до деревни не прибавляя шага. Но я была уже дома, среди своих родных, под 100-ваттной лампочкой Ильича без абажура.
Утром мы встретились и стали «обмениваться впечатлениями». Ну, мои окровавленные ноги никого не удивили, кроме, наверное, меня. Столько кровищи я не видела давно, и это при полном отсутствии боли, хотя тоже объяснимо — такой стресс! Викина ночь прошла тоже без особенных потрясений. Правда ее отправили спать в сени и только тоненькая стенка отделяла ее от дороги, по которой должна была прийти в деревню «белая баба». Она даже сказала, что слышала шаги, ну а уж собак-то слышали мы все!
А вот что рассказал Лешка.
«Подхожу я к дому, а у меня в огороде костер горит! Я немного удивился, ведь мы его хорошо затушили. Ну ладно, думаю, видимо не достаточно хорошо. Только я открыл калитку, а от костра, будто, кошки или крысы какие метнулись в стороны, грелись, что ли вокруг или что. Залил я все это уже наверняка, и спать пошел. А дома бабушка проснулась и говорит: «Леш, ты костер-то потушил? «Да потушил, потушил, спи, давай». «А я вот слышу, что не потушил, трещит огонь-то». Ну, Лешка выругался, спорить не стал вышел на улицу и остолбенел. Действительно костер горел, да так будто его вообще никто не заливал. Ярко, высоко и опять что-то он него бросилось врассыпную. Ну, тут ему страшно стало так же как на дороге, но он себя пересилил и опять его затушил.
Итого костер в Ивановскую ночь мы смогли потушить только с третьего раза. Бог троицу любит!.. А сидела вокруг него, наверное, нечисть мелкая, нужен им был зачем-то огонь.
А теперь продолжение истории. Узнали мы потом у местных бабок, что была в деревне девушка молодая. Самая обыкновенная. А деревня эта староверная, порядки там строгие. И зачала девушка без брака ребенка. И все от нее отвернулись. А она родила, и был ребенок для нее «светом в оконце», смыслом жизни. Когда он умер, страшное горе обрушилось на нее. Но она не умерла, а продолжала каждый день по этой дороге ходить к нему на кладбище, да иногда и по нескольку раз в день. Когда она, в конце концов, умерла, чуть ли не от старости ее призрак все продолжал туда ходить, как она ходила всю свою жизнь, вызубрил дорогу. В лунные ночи ее видели не только мы. А тут еще и ночь Ивана Купала и полнолуние — весь фул хаус!
