В детстве, в годы сталинского террора, я жила в Ленинграде с папой, мамой, бабушкой и няней. У нас была собака – большая, сильная, лохматая, добрая и умная. Я никогда не слышала ее лая, она только ворчала, когда была недовольна. Как-то вечером она ни с того ни с сего засуетилась: то брала папин портфель в зубы, то обувь, беспокойно ходила по комнатам, останавливалась около папы. Папа ласково гладил ее по голове и говорил, что скоро пойдем гулять, но она не успокаивалась. Раздался звонок, вошли двое мужчин и что-то сказали папе. Лора зарычала и встала между ними и папой. Папа громко приказывал Лоре: «Место, место», но Лора, всегда послушная, не отходила от него. Она ринулась вслед за папой и теми двумя на улицу. Я тоже выскочила за ними. Черная машина, ее тогда называли «Черный ворон» стояла у парадной. Лора не пускала папу к машине. Тут я услышала выстрел и увидела, как собака осела на землю. Затем она снова встала во весь рост, как бы загораживая папу и скаля зубами. Раздался второй выстрел и громкие слова: «Тварь, вражье отродье!» Папу толкнули в машину, дверь захлопнулась, и я увидела, что она испачкана кровью Лоры, лежавшей уже неподвижно… и папу тогда я тоже видела в последний раз.
