По легенде, однажды к митрополиту Санкт-Петербургскому Серафиму пожаловала игуменья новгородского Сырковского монастыря. Она попросила святейшего удалить из ее обители новую послушницу. Услышав просьбу, митрополит вскочил с кресла: «Ах ты, дура-баба! Да скорее нас с тобой выгонят, чем ее! И думать об этом не смей!» Есть мнение, что этой послушницей была императрица Елизавета Алексеевна, супруга императора Александра I, официально считавшаяся умершей.
Беспаспортная праведница
В 1834 году в городке Тихвине Питерской губернии появилась женщина, называвшая себя Верой Александровной. Остановилась она в доме помещицы Веры Харламовой.
О своем прошлом никогда не рассказывала, не называла и своей фамилии, но вызывала глубокое уважение набожностью и скрупулезным следованием христианским заповедям.
Ее постоянно видели в Тихвинском Богородичном монастыре молившейся на паперти перед Тихвинской иконой Божьей Матери. Тихвинцы часто навещали Веру Александровну для духовных бесед, отправляли к ней детей для обучения молитвам и закону Божию.
Покинула же она город, начав тяготиться чрезмерным вниманием. Оно было вызвано рассказом одного тихвинского помещика: якобы он в Петров пост увидел, как Вера Александровна преобразилась, приняв причастие: стала похожей на ангела.
Загадочная праведница переселилась в валдайское село Березовый Рядок, где ей понравилось богослужение и благочестие прихожан местной церкви. Жила она там в отдельной избушке, где принимала только детей, рисуя для них изображения Христа и Богородицы, обучая чтению молитв и грамоте.
Но вот однажды в избушку явился пристав и потребовал у подвижницы паспорт. Паспорта не оказалось, и она была арестована. Веру отправили в Валдайскую тюрьму, где на вопросы о фамилии и происхождении она отвечала следователю: «Если судить по-небесному, то я прах земли, а если по-земному, то я выше тебя».
Следователь продолжал настаивать, но добился лишь того, что арестованная окончательно перестала отвечать на вопросы. После этого, по свидетельству современников, до самой смерти она соблюдала обет молчания, лишь иногда отвечая на вопросы посредством записок или - крайне редко - обрывками фраз.
Полиция сочла странную арестантку безумной, и ее отправили в Коломовский дом для умалишенных, где она провела полтора года. Во время пребывания в тюрьме и доме для умалишенных Вера написала духовную поэму «Плач Богоматери при крестных страданиях Сына Ея Господа Иисуса». Все ее биографы единодушно сообщают, что праведница не жаловалась, не роптала, хотя ей приходилось жить в крайне тяжелой обстановке.
Из дома для умалишенных Вера была освобождена по ходатайству навестившей ее графини Анны Орловой-Чесменской, дочери Алексея Орлова, фаворита императрицы Екатерины II. Указом Новгородской консистории подвижницу в 1841 году определили в Сырковский монастырь с проживанием в обители за счет графини.
Сырковская монахиня
В монастыре Вера жила уединенно, с келейницей общалась посредством записок. Присылаемые благотворителями деньги и вещи она раздавала нищим. В воскресные и праздничные дни принимала посетителей. Если просили советов, протягивала раскрытую книгу или посетитель сам открывал ее, и текст на странице давал ответ на вопрос.
Игуменья Ангелина и некоторые сестры обители стали завидовать популярности Веры и оскорблять ее. Ангелина даже отправилась в Питер с просьбой убрать новую насельницу – там-то и схлопотала от митрополита «дуру-бабу»…
Первой келейницей новой сестры стала монахиня Мариамна, которая, по словам Н. Грузинского, автора самой подробной биографии Веры-Молчальницы, подвернула ногу после грубого выказывания о ней, что было расценено как Божье наказание.
Новую келейницу назначила из своих дворовых графиня Анна Орлова. Монахиня Амфилохия была глуха, что позволяет сторонникам существования некой тайны, связанной с сырковской молчальницей, утверждать: графиня специально выбрала глухую прислужницу, чтобы та не могла услышать, если Вера в бреду или по забывчивости скажет что-то секретное о себе.
Вера жила в отдельной келье-избушке, внутри которой была единственная комната и маленькие сени. Из мебели в келье был шкаф с книгами, аналой для чтения Священного Писания, медный самовар, два деревянных стула, кровать и часы с кукушкой (Вера заклеила на них изображения сценок пастушеской жизни цитатами из Писания).
Большую часть приносимой из трапезной пищи она отдавала нищим или птицам, которые во множестве слетались к ее келье. Рыбу и молоко разрешала себе только в двунадесятые праздники. Особенно строго держала Великий Пост, на Страстной неделе принимая пищу только раз - в Великий Четверг. Из кельи молчальница выходила только в церковь, за исключением Светлого Христова Воскресенья, когда поднималась для молитвы на монастырскую стену.
О Вере быстро стало известно жителям окрестных мест. В монастырь потянулись паломники. Многие посетители обращались к ней с просьбами помолиться о них или их близких. Желавшим что-то получить от нее на память Вера дарила склеенные ею из простой бумаги маленькие коробочки, которые украшала крестами, изречениями из Священного Писания и наполняла хлебными сухариками.
Духовником Веры был священник Иоанн (Лебедев), которому она исповедовалась путем записок: тот после совершения таинства сжигал их в пламени свечи.
Свою смерть Вера Александровна предвидела. За две недели до нее в Страстную Субботу 22 апреля 1861 года на исповеди она написала отцу Иоанну записочку: «Батюшка, помолитесь Господу о помиловании души моей, конец мой близок». Скончалась молчальница 6 мая 1861 года.
Отвергнутая жена
В 1848 году Веру в Сырковском монастыре неожиданно навестил не кто иной, как император Николай I, вообще-то тягой к паломничествам не отличавшийся. Он несколько часов беседовал с ней за закрытыми дверями.
Монахиня отвечала ему письменно, и ее ответы заняли несколько листов бумаги. Уходя, император поцеловал руку монахине и сжег ее записи в пламени лампады.
В числе других посетителей Веры были митрополит Новгородский, Санкт-Петербургский, Эстляндский и Финляндский Григорий (Постников), граф и писатель Михаил Толстой. Многие из видевших ее посетителей отмечали в своих рассказах, что Вера совсем не походила на обычную женщину. Ее, при всем смирении, отличала царственная осанка и сохранившаяся до старости утонченная красота.
В Вере предполагали то великую княгиню Анну Федоровну - супругу Константина Павловича (отказавшегося от престола брата Николая I), то побочную дочь императора Павла I. Но больше всего сторонников у версии, согласно которой под именем Веры скрывалась императрица Елизавета Алексеевна, супруга императора Александра I.
Их бракосочетание состоялось 28 сентября 1793 года. При переходе в православие маркграфиня Бадан-Баденская Луиза-Мария получила имя: Елизавета Алексеевна. Ей не суждено было насладиться семейным счастьем - муж быстро охладел к ней и, презрев даже принятые в светском обществе правила приличия, открыто сожительствовал с Марией Антоновной Нарышкиной.
После 1814 года царь довольно быстро теряет популярность внутри страны. Он порывает с любовницей и погружается в мистические искания. И находит понимающего человека – свою жену, которая уже давно искала утешение в православной аскетической духовности.
Здоровье Елизаветы Алексеевны расстроилось в 1825 году до того, что врачи предписали поездку в Италию. Но императрица заявила, что предпочтет умереть в России. Вместо Италии избран был Таганрог. Император отправился туда несколькими неделями раньше, чтобы приготовить помещение для больной.
23 сентября 1825 года она прибыла в Таганрог, где здоровье ее несколько поправилось, но вскоре заболел сам император и 19 ноября скончался на руках супруги. Народная легенда кончину Александра I окутала таинственностью и связала монарха с личностью старца Федора Кузьмича, почитавшегося в Сибири святым.
Через несколько месяцев императрица отправилась в обратный путь. Дорогой болезнь Елизаветы Алексеевны внезапно усилилась. Она вынуждена была остановиться в городке Белеве под Тулой, где, согласно официальным данным, тихо угасла 4 мая 1826 года.
Обстоятельства смерти императрицы Елизаветы Алексеевны не менее загадочны, чем кончина Александра I. Если императрица похоронена в Белеве, то почему ее не удостоили чести быть погребенной там, где положено покоиться представителям царской фамилии? К тому же умершей ее из столичных должностных лиц никто не видел…
Приверженцы этой гипотезы основываются на поразительном внешнем сходстве Веры и императрицы, а также на анализе рукописного наследия, сохранившегося после насельницы Сырковского монастыря.
По воспоминаниям людей, помнивших ее, она была хорошо образованна, но при этом писала со смешными ошибками, которые не мог допустить русский человек. Они также обращают внимание на то, что на ряде записок, сохранившихся от Веры, встречаются монограммы с инициалами «А П» - Александр Павлович и «Е А» - Елизавета Алексеевна.
Есть еще одна удивительная деталь: келья Веры-Молчальницы по внешнему виду являлась копией томской кельи старца Федора Кузьмича, под именем которого, по мнению многих, скрывался император Александр. Возможно, между расставшейся Христа ради венценосной парой установилась тонкая, но прочная духовная связь, которая, по мнению христианских авторитетов, соединяет супругов в раю…
